Скандал в Институте благородных девиц - Марина Ефиминюк

— Дамы, позвольте сказать, что сейчас будет исключительно энергичный танец, — разве что осторожно заметил «объект». — Может быть, стоит пропустить? Я не против поскакать, но София же прическу испортит.

Мы с Ритой воззрились на крылатого кавалера в единодушном умилении. С ума сойти, какой предусмотрительный! Подобные особи мужского пола в дикой природе встречались реже, чем вымирающие ядовитые оруны. Не был бы он будущим военным, то посоветовала бы подруге оглушить эксклюзивный экземпляр дубиной и утащить в Волшебный лес, а там держать под замком, пока не согласится на женитьбу.

— Лучше испорченная прическа, чем Эдон Рауф! — твердо решила я.

— Кто такой Эдон Рауф? — Фей был выше меня на голову, так что без препятствий рассмотрел чертежника над моей макушкой и немедленно подставил локоть: — Дорогая София, мы отлично поскачем, только я движений не знаю.

— А я тем более, — обнадежила я будущего партнера, что мы будем «самой ловкой и слаженной» парой на танцевальном паркете.

Звякнула ненавистная медная тарелка, взвыла скрипка. По залу разнеслась развеселая мелодия. Мы с Тэмом смущенно переглянулись и скрестили руки, копируя танцующие пары.

— Главное, шеи не сверните и крылья не сломайте! — немного обеспокоилась Ри.

— Верь в нас, — буркнула я, и мы понеслись по кругу, словно двойка сорвавшихся с привязи коней.

На пятый скачок народ вдруг принялся кружиться. Плохо знакомые с танцевальными па, мы прервали триумфальный галоп и потоптались, изображая ожившие фонарные столбики. Не сразу сообразили, что зал коллективно сцепил руки и повел хоровод. А потом все вдруг рассыпались, точно горошины по блюду, скатились парами и заскакали заново.

Пока мы прыгали на месте, пытаясь отгадать, какую подлость задумала толпа танцующих — кружение или выпады, народ неожиданно сгруппировался и заключил нас в тесное кольцо. Да что, в самом деле, за шаманские пляски? Специально, что ли, под медную тарелку подбирали?!

— Какой странный танец, — пробормотала я.

— Прилично напоминать благородной девице, что я предупреждал? — нагнулся к моему уху фей.

— Нет!

— Так я и думал, — с серьезной миной кивнул Тэм.

Я поискала взглядом Эдона Рауфа. Чертежник, похоже, вышел из бального зала. А может быть, он следил за нашим диким галопом из угла или даже с преподавательского балкона, но проход точно не перегораживал.

— Давай отсюда поскачем до дверей, а потом я верну тебя Рите.

— Слушаюсь, — по-военному кивнул он. Я бросила на фея задумчивый взгляд. Не берусь утверждать, но внутреннее чутье мне подсказывало, что военные замашки тоже лечились ударом дубинкой по голове.

Почему мне раньше не приходило в голову, что дубина — универсальное лекарство от любой дурости? Жаль, в сумочку ее не засунешь и Эдона Рауфа не пристукнешь, когда он надумает возникнуть на горизонте.

Скрестив руки, как два восторженных пони, мы выскочили из круга танцующих. У выхода я поблагодарила партнера за великолепные во всех отношениях скачки и милостиво приняла поцелуй, едва тронувший пальчики. На этом посчитала долг танцевальным богам отданным, вечер законченным и улизнула из бального зала. В конце концов, на вечере осталось такое количество благородных девиц, что потерю одной никто не заметит. Особенно опаздывающий ректор.

В рекреации возле столов с пуншем и легкими закусками я обнаружила хмурого Эдона Рауфа и немедленно спряталась за колонну. Выбиралась тихонечко, по стеночке, старательно притворяясь тенью. После шумного бала гулкая тишина огромного помещения казалась почти оглушительной. Наплевав, что выгляжу нелепо, я стянула неудобные туфли на высоких каблуках и с наслаждением встала на холодный пол горящими ступнями. Придерживая длинный подол, я спустилась в холл. Тяжелая парадная дверь распахнулась, злым сквозняком взметнув легкую юбку, и с улицы вошел Ленар.

Мы столкнулись буквально нос к носу. Без преувеличений на несколько мгновений я остолбенела.

— Меня ждала? — широко улыбнулся он.

— Чтобы с порога запустить туфлей, — по привычке огрызнулась я. — Что ты здесь делаешь?

Кристоф был в том же утреннем костюме, на лице темнела щетина, волосы растрепались.

— Я вернулся.

— Забыл что-то важное? — Я отчаянно и решительно не замечала, как от восторга в ребра тяжело бухалось сердце.

— Вроде того, — кивнул он. — Девять часов назад я приземлился в Аскорде и вдруг вспомнил, что давно не танцевал с очаровательными благородными девицами.

— То есть ты прилетел в столицу, потом в голове стрельнуло, что ты хочешь на студенческий бал, развернулся и еще девять часов добирался обратно. Я ничего не упустила?

— Выглядит странно? — Ленар держал руки в карманах, на лице расцветала широкая открытая улыбка.

— Не то слово. Позволь перефразировать тебя самого. Я верю, что в твоих поступках есть логика, но пока ее не прослеживаю.

— Никакой логики, — покачал головой Ленар. — Я сам в шоке.

Неожиданно до нас долетело эхо девичьих голосов. Не сговариваясь, мы нырнули в глубокую нишу в стене и спрятались от лишних глаз. Было тесно и жарко. Между нами оказались зажатые туфли и моя рука. Хихикающие девушки прошли мимо, а мы не подумали выбраться из укрытия. Смотрели друг другу в глаза и не шевелились, боясь испортить романтику момента.

— София, — тихо вымолвил Кристоф. — Как мне с тобой потанцевать?

— Выбраться из ниши и просить разрешения у наставницы Ру. На балах она исполняет роль надсмотрщицы и девичьей совести.

Глаза у Ленара были темные, шальные, с расширенными зрачками.

— На самом деле я совсем не хочу танцевать. Я летел шесть часов в небе и думал, что мучительно хочу тебя поцеловать, — хрипловатым голосом вдруг признался он.

— И что тебе мешает?

София, не спугни! Как можно просить себя целовать, вдавливая в живот мужчины туфли на шпильках? Это ни капельки не эротично!

— Я твой законник.

— Но не исповедник. Не бойся, тебя не предадут анафеме…

Однако Кристоф Ленар, настоящий герой эротического романа с голым задом и деревянным копьем, с легкостью победивший дракона, определенно был не из пугливых. Туфли его не только не смутили, кажется, он их даже не заметил. Мягкие губы прикоснулись к моим легко и нежно. Я закрыла глаза, готовая к тому, что сама описывала в любовных романах. В смысле к проникновению языка в рот, эротическим прикусываниям нижней губы, блаженству до коматоза… Но вдруг со скрипом распахнулись парадные двери и впустили в холл целую толпу народа в сопровождении ректора.

Какого, простите, дьявола, когда у меня наконец-то наметился первый в жизни настоящий поцелуй с языком и прочими прелестями?! Со взрослым опытным мужчиной, а не с ровесником, который не догадывался, где у девушки спина, где талия, а где грудь, за которую, между прочим, нельзя хвататься!