История Израиля. Том 3 : От зарождениения сионизма до наших дней : 1978-2005 - Говард Морли Сакер

сокращаться. А между тем, хотя суть предстоящих переговоров еще не была доведена до сведения широкой общественности, однако добрая воля Переса и безусловная искренность его намерений были признаны — причем не только Хусейном, Мубараком и другими посредниками арабского мира. Это признавали и американцы — Пикеринг, Мерфи, Шульц, а также Рейган, конгрессмены и, в конечном итоге, американское общественное мнение. К тому времени, как 25-месячный срок пребывания Переса на посту премьер-министра, отмеченный немалыми достижениями, подошел к концу в октябре 1986 г., он, несомненно, в максимальной степени способствовал улучшению образа “гадкого израильтянина”, сложившегося в США за годы нахождения у власти Ликуда. Несмотря на недавние события — дело Джонатана Полларда и дело “Иран—контрас”, как американское правительство, так и американский народ, в массе своей, явно склонны были считать израильские ошибки последних лет скорее оплошностями, нежели намеренными проступками. Таким образом, Вашингтон был готов не только в дальнейшем проявлять терпение, но и предоставить явно выраженные, основательные доказательства своей дружбы — в виде как щедрой экономической помощи, так и политической поддержки.

Глава XXXIII.

Возмездие за бездействие

Дипломатическое мастерство Переса

Двадцатого октября 1986 г. Партия труда, выполняя свои обязательства в рамках соглашения о правительстве национального единства, произвела ротацию со своими партнерами. Ицхак Шамир, занимавший пост министра иностранных дел, стал премьер-министром, а его место занял Шимон Перес. Был произведен обмен еще некоторыми портфелями, с тем чтобы более значимые посты теперь занимали представители Ликуда, но министром обороны остался, как и было договорено с самого начала, Ицхак Рабин, как человек, символизирующий стойкость в противостоянии арабскому террору. Весьма важным (хотя и недостаточно оцененным на первых порах) стало и появление Моше Нисима на посту министра финансов. Ни-сим, преданный ликудовец, при вступлении в должность твердо пообещал придерживаться сформулированных Пересом принципов строгой экономии, и свое слово он сдержал в полной мере. На протяжении последующих двух с половиной лет его бескомпромиссность и непреклонность во всем, что касалось увеличения государственных расходов и повышения заработной платы, позволяла сдерживать инфляцию на сравнительно умеренном уровне — 20 % годовых.

Правительство Шамира выдержало испытание в глазах мирового общественного мнения и своей реакцией на решение арбитража по Табе. В сентябре 1988 г., после двухлетнего всестороннего рассмотрения проблемы, арбитражный суд единодушно определил, что Таба принадлежит Египту. Ранее Шамир отвергал все египетские предложения о компромиссном решении вопроса, но теперь он, хотя и с неохотой, подчинился постановлению арбитражного суда. В рамках сложной сделки израильские владельцы гостиницы “Сонеста” и туристической деревни, расположенных на территории Табы, смогли не без выгоды реализовать свою собственность. Израильтяне по-прежнему имели возможность пользоваться услугами этих комплексов, но уже в качестве иностранных туристов. Итак, все условия египетско-израильского мирного соглашения были наконец выполнены.

Для Шимона Переса теперь главной целью стало решение палестинского вопроса. В качестве премьер-министра он прилагал энергичные усилия по выработке общей платформы с королем Иордании Хусейном. Став министром иностранных дел, лидер Израильской партии труда справедливо полагал, что теперь он сможет и далее заниматься этой проблемой. Того же мнения придерживался и король Хусейн. На хашимитского монарха произвело большое впечатление, как решительно и организованно смог Перес вывести израильскую армию из Ливана, равно и то, как успешно он боролся с инфляцией в своей стране. В апреле 1987 г. два лидера снова встретились, и опять в Лондоне. Они еще раз рассмотрели идею созыва международной конференции в качестве “зонтика” для прямых иордано-израильских переговоров. Иорданский правитель по-прежнему высказывался в пользу рассмотрения тупиковых проблем с привлечением всех участников конференции; Перес продолжал настаивать на исключительно двусторонних переговорах. В этом он мог рассчитывать на полную поддержку Вашингтона и молчаливое согласие Каира. В конечном итоге Хусейн, хотя и с неохотой, согласился. После семичасовых переговоров оба государственных деятеля договорились относительно формата конференции. Израиль и его арабские соседи будут приглашены к участию в конференции от имени пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. Все участники конференции должны будут заранее подтвердить свое согласие с положениями Резолюций Совета Безопасности ООН 242 и 338 — иными словами, признать право всех стран региона на мирное и безопасное существование, а также признать “законные права палестинского народа”. Участники будут вести переговоры в рамках двусторонних комиссий, а все соглашения будут достигаться путем прямых переговоров. В состав иорданской делегации войдут представители палестинцев, проживающих на территориях, при условии, что никто из них не является членом ООП. После того как Израиль и ведущая с ним переговоры сторона выработают взаимоприемлемую формулировку, та подлежит реализации, вне зависимости от того, согласны или не согласны с ней все другие арабские участники конференции.

В ночь 11 апреля 1987 г. Перес вылетел в Израиль, будучи в полной уверенности, что найден путь к миру с палестинцами. В своей поддержке его заверили все деятели Партии труда, включая и Ицхака Рабина, который вначале старался держаться на расстоянии от своего политического соперника. Однако же — и это звучит невероятно — министр иностранных дел не позаботился о том, чтобы вовлечь в свои переговорные усилия хотя бы одного ликудника. Собственно говоря, он просто положил Лондонское соглашение на стол Шамира. И одновременно с этим он переслал текст соглашения в Вашингтон. Госсекретарь США Шульц отреагировал на это сообщение с энтузиазмом и тут же направил послание Шамиру, заявляя, что готов прибыть на Ближний Восток и приступить к подготовке грядущей мирной конференции. Это переполнило чашу терпения Шамира. Не желая даже слышать о каких бы то ни было отступлениях от идеи “единой и неделимой Эрец-Исраэль”, Шамир немедленно созвал пресс-конференцию, на которой ознакомил присутствующих с планами мирной конференции. Затем он с гневом назвал эти планы “самоубийством” и добавил, что в такой ситуации международная общественность — с оговорками или без них — вынудит Израиль пойти на территориальные уступки.

Шульц, со своей стороны, был решительно настроен сохранить плоды дипломатических усилий Переса. Он потратил восемь месяцев в 1988–1989 гг., ведя борьбу за лондонский документ так ревностно, будто он сам принимал участие в его разработке. Так, он четырежды встречался с Шамиром — три раза на Ближнем Востоке и в Европе и один раз во время визита израильского премьер-министра в Вашингтон. В Израиле активную борьбу в поддержку конференции вели и Перес, и Рабин. “Если Израиль по-прежнему будет пребывать в лагере отвергающих идею конференции, — предостерегал Рабин в одном из своих интервью, — мы не просто останемся без малейшей политической надежды, но к тому же и в полной изоляции, причем не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире”. Для Шамира, однако, все разговоры о конференции были не более