Доктор Данилов в Крыму. Возвращение - Андрей Шляхов

Во взгляде Данилова без труда можно было прочесть «а то ты не знаешь», но Элле Аркадьевне хотелось, чтобы он сказал словами, а не взглядом. Так будет лучше.

– Много чего происходит, – неуклюже вывернулся заклятый враг. – И мне это не нравится. Мне вообще много чего не нравится. Но я не хочу влезать в чужие дела. Мне и своих хватает. На станции работы невпроворот, много чего надо сделать. Хотелось бы, чтобы мне не мешали. Хотелось бы, чтобы между нами было взаимопонимание…

С каждой фразой брови Эллы Аркадьевны от удивления поднимались все выше и выше, а голова наклонялась вправо все больше и больше. Что он несет? Ага, портфель неспроста положил на стол – там диктофон. Явился провоцировать на откровенность! А вот тебе шиш!

– А разве между нами нет взаимопонимания? – Брови Эллы Аркадьевны вернулись на место, а голова – в прежнее положение; теперь Элла Аркадьевна смотрела на Данилова строго-деловито, как и положено начальнику смотреть на подчиненного. – Или вы хотите сказать, что это я мешаю вам работать?

Замечательный беспроигрышный вопрос. Скажет враг «да» – нарвется на гневную отповедь, потому что для обвинения нужны доказательства, а их быть не может. Скажет «нет» – можно будет на этом закончить разговор.

Враг снова ушел от ответа. В своей неуклюжей манере, но все же увильнул.

– Происходят странные вещи, – сказал он, отводя взгляд в сторону. – У меня сложилось такое впечатление, будто бы кому-то хочется выжить меня отсюда…

«Ой как хочется, – подумала Элла Аркадьевна. – Так хочется, что кушать спокойно не могу, когда тебя вспомню. Кусок в горло не лезет…»

– Я, собственно, не для кого опасности не представляю, потому что ни в каких интригах участвовать не собираюсь, – гнул свою линию враг. – Мне поручили наладить работу на станции, я хочу это сделать и вернуться в Москву. Не хочу и не собираюсь ни с кем враждовать. Хочу спокойно работать…

В одном классе с Даниловым училась немного странная девочка Лера Каретникова, которая мечтала о том, чтобы у нее была скучная жизнь. «Представляете, девочки, – говорила она, – каждый день все одно и то же, все понятно, все знакомо, никаких волнений. Самое главное в жизни – это не волноваться». Девочки переглядывались и за Лериной спиной крутили пальцами у висков. Всем хотелось волноваться, никого не устраивала скучная рутина. Мальчики тоже считали Леру дурой. В последние дни Данилов часто вспоминал Леру. Той, наверное, часто икалось. Сейчас Данилов думал, что не такой уж и дурой была Лера. А точнее – совсем не дурой, она, наверное, просто очень рано повзрослела.

Решение поговорить с директором департамента откровенно, начистоту пришло к Данилову в тот момент, когда он выходил из кабинета Сахно. Худой мир всегда лучше доброй ссоры, и, кроме того, Данилову очень хотелось понять, за что Элла Аркадьевна так на него взъелась. Если она не может смириться с тем, что ей его навязали сверху, и подозревает в нем конкурента, так может, стоит объяснить, что он собирается надолго задерживаться в Севастополе и, тем более, претендовать на должность директора департамента. Боже упаси от такого счастья, а от несчастий мы как-нибудь сами убережемся. «Хуже не будет», – решил Данилов и направился к директорской приемной…

– Я вам работать не мешаю! – сухо сказала Элла Аркадьевна и постучала карандашом по столу. – Мне самой хочется, чтобы на станции был порядок. Если же вы имеете в виду выговоры, которые я вам объявила, то…

– Не выговоры, – качнул головой Данилов. – Другое. Один случай в гостинице, общее отношение… У меня такое чувство, будто я плыву против течения…

«И скоро расшибешь свою башку о камни!», – злорадно подумала Элла Аркадьевна, не любившая, когда ее перебивали.

– Что за случай в гостинице? – спросила она. – Какое общее отношение? Давайте конкретику!

– Может, обойдемся без нее? – предложил враг. – Я же не разбираться пришел, а договариваться.

Договариваться! Последний раз Элла Аркадьевна попалась на такую удочку в четырехлетнем возрасте, когда договорилась с одногруппницей из детского садика Инкой Ремизовой о том, что они сначала съедят ее шоколадку из новогоднего подарка, а потом Инкину. Подлая Инка съела половину Эллиной шоколадки и убежала. Элла запомнила урок на всю жизнь. Пятьдесят грамм молочного шоколада – недорогая цена для столь важного урока.

– Я не договариваюсь с подчиненными, Владимир Александрович, – Элла Аркадьевна снова дернула уголками губ. – Я отдаю приказы и требую исполнения. Договариваться вы можете с другими главными врачами, а не со мной!

Когда резкие слова говорятся вежливым, даже немного дружелюбным голосом, эффект усиливается в разы. Это Элла Аркадьевна заметила давно. Заклятый враг, ткнутый носом в лужу, которую он сам и напустил (вот зачем приперся?), поморщился, как от зубной боли, и позволил себе прямой упрек:

– Напрасно вы так, Элла Аркадьевна. Я хотел по-хорошему.

«Он мне угрожает?! – взъярилась Элла Аркадьевна, глядя в спину уходящего врага. – Сначала дал понять, что совсем со мной не считается, явился как к себе домой, без спроса. Потом попытался заговорить мне зубы, а когда не вышло, то начал угрожать!? Что за странный ход троянским конем? Что это – блеф, понты голимые или демонстрация своей силы? Наверное, все же понты, иначе бы я здесь уже не сидела. Пора бить, нечего ждать у моря погоды!».

Данилов ошибался, думая, что хуже не будет. Своим неожиданным визитом он не развеял подозрения, а напротив – упрочил их. Разогнавшись в своих мыслях в одном направлении, Элла Аркадьевна уже не могла свернуть с дороги и посмотреть на ситуацию иначе. Она собиралась нанести по Данилову последний удар во время грядущего открытия модульной подстанции скорой помощи. Приедет министр или кто-то из приближенных. Можно будет в благоприятной обстановке «развернуть карты веером», то есть выложить весь компромат, собранный на Данилова. Если высокий гость захочет с кем-то встретиться, чтобы проверить сведения, так все под рукой. Надо будет, и Майка-Помойка из Ростова примчится. Свидетели рядом, больше времени для контакта, можно будет пригласить гостей на морскую прогулку и поговорить по душам вдали от шума городского под жаренную на гриле свежепойманную рыбу… Да и вообще на своей территории Элла Аркадьевна чувствовала себя увереннее, чем в министерстве. Совсем как футболист на своем поле. Открытие новой подстанции она собиралась слегка омрачить. Искусно омрачить, так, чтобы вся вина легла не на департамент, а на Данилова. Завершающий штрих, так сказать.

Но сейчас Элле Аркадьевне стало ясно, что до открытия подстанции тянуть не стоит, а то можно дотянуть до того, что открывать ее станет новый директор департамента. Пускай компромата будет меньше, пускай его придется выкладывать в Москве, пускай, пускай… Время дорого. «Успех, это успеть», – говорила любимая поэтесса Эллы Аркадьевны Марина Цветаева. «И не спасут ни стансы, ни созвездья, а это называется – возмездье»[23] – вспомнилось к месту. Возмездие! Именно так! И ничего его не спасет! В Москву! Скорей в Москву!