Фракиец - Кутрис

бы помешало им просто прикончить тварь?

Очевидно, отгораживались от обычных людей, а зверь здесь появился позже, хотя доподлинно узнать получится только допросив кого-нибудь из местных уродцев.

Попробовал засунуть в щель между решёткой и стеной кинжал, но он, увы, не пролез, а вот оружейная карта — вполне. Проведя ею вдоль между краем решётки и стены, обнаружил четыре штыря, которыми эта решётка крепилась к стене.

— А вот, похоже, и засовы… Вот только как вас открыть? — вслух подумал я.

Ещё раз пристально оглядел стены за преградой, но ни рычага, ни цепи не обнаружил.

— Наверное, опять какая-то магия, как и в светильниках, — пожаловался я в темноту.

Решив, что увидел достаточно, продолжил обход зала. Идя вдоль стены и совершив уже два поворота, обнаружил на противоположной от запертой решётки стене ещё один проход. На этот раз вход в тёмный коридор оказался свободным, решетчатая дверь была открыта. Следы на пыли говорили о том, что совсем недавно тут кто-то прошёл, и, судя по всему, назад уже не вернулся.

«Всё же в одиночку идти разведывать этот коридор — не самая здравая идея, нужна хотя бы полудюжина воинов», — решил я и продолжил обследовать заросший мхом зал.

Вдоль стены изредка натыкался на торчащие прямо из неё странные металлические конструкции неправильной формы. Вернувшись к верёвке, благодаря которой я сюда спустился, решил разузнать, что же находится в центре этого зала. Аккуратно ступая на мох, в который мои ноги проваливались почти по щиколотку, и пройдя этот зал из конца в конец, ничего интересного не обнаружил, кроме уже виденных мною здесь странных конструкций из перекрученного железа, торчащих на этот раз из пола и уходящие под самый потолок.

Вернувшись к верёвке, воспользовался своим навыком и, быстро приноровившись к изменившемуся весу, буквально за десять секунд оказался наверху.

Увидев меня, Пелит отложил в сторону раскрытую шкатулку с тёмными зеркалами, в которой что-то увлеченно рассматривал.

— Мне удалось найти в ней кое-что интересное, но позволь поговорить о ней попозже, а пока поведай мне: что там, в пропасти?

Выслушав мой рассказ об увиденном, Пелит сильно оживился при упоминании выходов из зала.

— Нужно будет обследовать открытый проход, всё же этот однорукий пришёл оттуда, — произнёс жрец, оглаживая бороду. — А вторую решётку открыть ты не надеешься? Разрубить можно любой узел; впрочем, к решётке это относится тоже, у меня есть несколько горшков с огненным зельем, что горит даже в воде. — Покопавшись в торбе, он показал мне небольшой горшок размером с голову ребёнка, который источал неприятный запах. — Можно обмазать им петли и поджечь, и когда метал раскалится докрасна, несколькими ударами молота их можно сбить, — и путь открыт, — пояснил он мне свою идею, демонстрируя руками, как именно он будет обмазывать и сбивать петли.

И, как будто что-то вспомнив, неожиданно сменил тему:

— А тело безрукое ты случайно с собой не прихватил, уж больно интересно посмотреть на строение его скелета, — с мечтательными нотками в голосе продолжил Пелит.

И всё-таки действительно он со своей манией изыскания в мёртвых телах «немного» странный. Хотя, может, все философы такие?..

— Нет, не прихватил, но в любом случае он от лежбища твари никуда не убежит. Я думаю, нам стоит перенести наш лагерь сюда, шансов найти проход к поселению местных здесь намного больше, — распорядился жрец. И приказал двум наёмникам сообщить о приказе переходить сюда в основной лагерь.

Закончив отдавать распоряжения, Пелит вернулся к оставленной шкатулке.

— Во время твоего отсутствия я позволил себе смелость, обследовать содержимое твоей шкатулки поподробнее, — произнёс жрец, попутно показывая, как можно оживить шкатулку. — Кроме увиденных с тобой картин, там ещё два десятка подобных изображений, в основном девушки. — И Пелит продемонстрировал мне эти изображения.

И действительно: попалась ещё одна картина города, но немного с другого ракурса, и множество картин, изображающих девушку, которую мы увидели, впервые включив этот артефакт.

— А остальные картинки на белом поле?

— Увы, остальные требуют пароль для доступа — или, в ином случае, доступ к «серверу», что бы это ни значило. — Пелит развел руками. — Кроме вот этих двух, видишь вот картинки с чёрно-белым флагом и с листом пергамента и стилусом? — Он ткнул пальцем в маленькое изображение папируса.

Тот как будто расширился на все зеркальце, и на нём проступили странные письмена.

— И что тут написано? — спросил я, изучая странные символы, силясь найти в них хоть какой-то смысл.

— Увы, я просмотрел этот свиток до самого конца, и ничего не обнаружил, кроме изредка встречающихся слов на языке системы, — развёл руками Пелит.

— Тогда это равносильно тому, если бы его здесь и не было, — с досадой в голосе произнёс я.

— Ну не скажи… Возможно, в будущем ты выучишь этот язык и сможешь прочесть написанное.

— Тут не всегда ясно, что будет через час, а ты загадываешь на попадание в какой-то невиданный мир, — не разделил я энтузиазма старого философа. — Вдруг его уже разграбили гоблины? Не зря же эта шкатулка оказалась в торбе жреца.

— Может быть, ты и прав, но то, что скрывает картинка флага, понравится тебе намного больше, чем неведомый текст. — Палец жреца уверенным жестом смахнул «пергамент» в сторону и ткнул в чёрно-белый флаг.

Белое поле моргнуло и сменилось на синее, на котором было уже три других значка, изображавших всё то же чёрно-белое знамя, но теперь уже с непонятным текстом под ним.

— Это наподобие тех живых картин, которые мы видели в харчевне. Как театральное представление, вот только голоса не слышно.

Передо мной загорелись огни странного города, по дорогам которого сновали самобеглые повозки, и вдруг неожиданно изображение приблизилось к одной из повозок. Езда на повозке неожиданно сменилась яростной перестрелкой. Вспышки выстрелов, брызги крови — всё было так реально, что как будто я сам участник всего этого представления. Перестрелки сменялись видом говорящих людей, но их голосов не было слышно; впрочем, как и иных звуков. Красочные битвы на странных мечах перемежались взрывами самобеглых телег.

Незаметно прошли два часа, и я обратил внимание, что вокруг уже обустроен лагерь, а Марк Туллий распределяет наёмников на дежурства возле проходов.

— Поразительно!.. У меня даже слов нет, чтобы описать увиденное, — ошарашенно обратился я к Пелиту.

— Моя реакция была такой же, когда впервые это увидел, — жрец согласно покивал головой.

— Вот только мне всё равно интересно, что это была за красная сфера, из-за которой, похоже, всё это м-м-м… «представление» устроили?

— Судя по мелькавшим тут и там оружейным картам, — эта. Назовём это всё же пьесой. Так вот эта пьеса повествует