Внутри убийцы - Майк Омер

собой и рухнула на кровать.

Она плакала в подушку, выплескивая все, что сумела удержать внутри. Внезапно все показалось ужасно бредовым. Зои Бентли, играющая в Нэнси Дрю[15]. Как глупо… Просто глупо.

В конце концов слезы иссякли. Отец до сих пор не зашел, и она решила поискать его. Ожидание хуже суровой лекции и неизбежного запрета выходить из дома.

Зои открыла дверь и услышала голос Шеферда. Он все еще не ушел. Они с отцом разговаривали в кухне. Она подкралась к кухне и прислушалась.

— И ее мать держат на успокоительных, потому что она пыталась себя убить, — говорил ее папа.

— Я слышал, — произнес Шеферд. — Рад, что вы помогаете им выбраться.

— Знаешь, Зои давно дружила с Норой, ее сестрой.

— Я не знал. Это объясняет ее поведение.

— Ага, извини еще раз.

— Клайв, тебе не нужно столько извиняться. У нас это уже третье за неделю надуманное сообщение о подозрительных действиях. Люди на грани. Твоя дочь просто напугана. Как и все.

— Ага.

— Я надеюсь, что все скоро закончится.

— Почему? — с внезапной настороженностью спросил отец. — У вас есть подозреваемый?

— Я не могу об этом говорить.

— Да ладно, Уилл. Нам здорово поможет, если я смогу сказать Зои, что вы кого-то арестовали…

— Не говори ей этого. Мы еще никого не арестовали. Но… похоже, мы знаем, кто это был. Чейз его вычислил.

— Кто?

— Слушай, Клайв, я не могу назвать тебе имя. Ты же сам понимаешь.

— Уилл, мы с тобой давно знаем друг друга. Ты можешь мне доверять. Мне просто нужно успокоить дочь.

Мгновения напряженной тишины. Шеферд шепчет имя отцу на ухо? Зои подобралась как можно ближе к двери.

— О’кей. Но никому об этом не рассказывай, иначе у нас все пойдет насмарку. Наш подозреваемый — Мэнни Андерсон.

Зои перестала дышать. Она знала Мэнни Андерсона. Старшеклассник из ее школы. Он часто засиживался в городской библиотеке. За последнее время Зои несколько раз встречалась с ним, когда брала книги для собственных исследований.

— Сын Гвен и Пита? Да быть не может!

— Как выяснилось, он ходил хвостом за Бет Хартли перед тем, как он… как ее убили. И один ученик дал показания, что слышал, как Мэнни звал Клару пойти погулять. И знаешь, что самое мерзкое?

— Что? — прошептал отец.

— Ты же знаешь, в каком виде нашли всех девушек, верно? Голые и с серым галстуком на шее, которым их душили?

Зои оторопела. До сих пор она не слышала об этой подробности.

— Верно, — подтвердил ее папа.

— Пит Андерсон надевает на работу серые галстуки. Каждый чертов день. Мы думаем, Мэнни брал их, чтобы убивать девушек.

Серые галстуки. Зои едва удержалась, чтобы не вломиться с криками в кухню. Единственная подробность, о которой она не упомянула, когда говорила с Шефердом в полицейском участке. Куча серых галстуков в ящике с порно Гловера.

И как будет выглядеть, если она расскажет об этом сейчас? Как будто решила выложить эту деталь, чтобы сняться с крючка, подслушав их разговор. И они опять ей не поверят. Она только сделает себе хуже.

Неужели это просто еще одно случайное совпадение?

Может ли она держать это при себе? И никому не сказать?

— Это… ужасно, — сказал папа.

— Мэнни Андерсон всегда был странным парнишкой. Держался замкнуто. Друзей мало. Один из этих тихих типов… ну, ты понял.

— Угу.

— Но его учитель сказал мне, что парень рисует в своих блокнотах разные загадочные картинки, и он играет с приятелями в «Данджеонз’н’Дрэгонз» почти каждые выходные. И подружки у него никогда не было… Ну, не знаю. Все складывается.

Зои внезапно впала в ярость. Да ничего не складывается. Загадочные картинки? Игра? Доводы Шеферда были безгранично слабее ее собственных. По сути, полиция делала ровно то, в чем обвиняла Зои. Они искали подозреваемого и, как только нашли хоть немного подходящего человека, начали привязывать дело к нему.

Они ошибались, а она была права. И они не станут ее слушать, потому что она просто четырнадцатилетняя девчонка-истеричка.

* * *

— Но, папа, послушай. — Зои отчаянно пыталась убедить его, но ей казалось, что она разговаривает с разозленной кирпичной стеной.

— Нет, Зои, я больше ничего не хочу об этом слышать. Ты понимаешь, что Род может подать в суд, если узнает, какое вранье ты о нем рассказываешь?

— Я не рассказываю вранье. Я только сказала полиции, что я…

— Не говоря уже о том, что ты вломилась в его дом.

Они уже трижды прошли по этому кругу, и каждый раз все возвращалось к тому, что она вломилась в дом Гловера.

— Я знаю, но у него были серые галстуки в…

— Хватит!

Его рев заставил Зои умолкнуть. Лицо отца побагровело, руки тряслись.

— Род Гловер — наш сосед, — резким и напряженным голосом заявил он. — Нельзя обвинять людей во всяких ужасах без последствий. Мы знаем, что у него есть алиби на время убийства Клары…

— Но, папа, мы же не знаем, действительно ли он был в поисковой группе. Может, он пришел, а потом…

— Я был в этой поисковой группе. И несколько раз видел Рода.

Вся ее решимость сдулась. Значит, это правда. Род Гловер не убивал Клару. Зои безосновательно обвинила его.

— Вломилась в дом нашего соседа. — Отец поднял палец, отсчитывая ее проступки. — Пошла в полицию и обвинила его без какой-либо причины. Поехала одна на пруд Дюрана.

Оба смотрели на три поднятых пальца.

— Мы с мамой едем на городское собрание, — сказал отец. — Там будет обсуждение по поводу убийств и мер предосторожности, которые нужно принять людям, пока убийца не окажется за решеткой. Ты останешься дома с Андреа. А завтра мы поговорим о твоем наказании. Подробно.

Зои сидела на кровати, уставившись в пол, когда он вышел из комнаты. Она слышала, как отец с матерью прощаются с Андреа, потом входная дверь открылась и закрылась. Замок щелкнул, родители ушли.

Андреа зашла в ее комнату и забралась на кровать к сестре. Зои лежала и смаргивала слезы. Ей следовало оставить расследования полиции. Возможно, убийцей действительно был Мэнни Андерсон. Его романтический интерес и к Кларе, и к Бет очень подозрителен. И орудие убийства было у него под рукой.

«Задушены серым галстуком».

Она вздрогнула, пытаясь избавиться от всплывшего образа.

— Зои, папа с мамой на тебя сердятся? — спросила Андреа.

— Даже хуже. Они разочарованы.

— Это не хуже.

— На самом деле хуже.

— Почему они сердятся?

— Потому что я… сказала одну вещь, которая была неправдой.

Андреа вытаращилась на нее:

— Ты соврала?

— Нет. Я просто ошиблась.

— А…

Они лежали на