Академия экспериментальной магии. Хранительница света - Анна Безбрежная

салат из свежих овощей и рулет из индейки с черносливом. А на десерт была фирменная сдоба мамы — с яблоком и корицей.

Мы болтали, я рассказывала об учебе, как проходят занятия. Но, конечно же, о неприятных ситуациях и обо всем плохом, что со мной происходило в стенах академии я не говорила. Не хочу огорчать маму. А про деньги на билет пока объяснить не могла. Она может подумать обо мне всякое. Решит еще, что я стала содержанкой. И это было бы для меня самым большим ударом — упасть в ее глазах.

— Дочка, у тебя глаза стали сиять еще больше, и ты как-то изменилась, — рассматривала меня внимательно мама, сидя напротив. Она сама почти ничего так и не съела, только все мне подкладывала в тарелку, да слушала мои истории. — Расцвела как будто бы. Кожа светится, и ты улыбаешься… Да ты влюбилась!

Я смущенно опустила ресницы и тихо призналась:

— Да, мама. У меня появился прекрасный молодой человек. И мы любим друг друга.

— Первая любовь — это самое прекрасное чувство в мире! Сердце поет, каждую минуту жаждешь увидеть любимого, держаться за руки. Сладкие поцелуи… — и мама споткнулась на этих словах и нахмурилась: — Мэг, ты же не бросишь из-за него академию? Учеба важнее. Ты знаешь наше положение в обществе и это твой единственный билет в будущее. Любовь любовью, но стабильная и престижная работа, собственный дом — это твой фундамент.

— Нет, что ты мама! Я столько всего преодолела, чтобы удержаться в академии. Так что нет, этого не случится. Я тебе обещаю, что обязательно закончу учебу.

— Он тоже маг? С тобой учится?

— Да он маг, уже на шестом курсе.

— Ну и хорошо. Буду рада, если у вас все сложится.

— Я тоже очень надеюсь на это.

* * *

— Интересно, а зачем нас вызвали в Управление магического контроля? — недоумевала мама, когда мы сидели в карете, с задернутыми наглухо черными шторами.

Через пару дней, как я прибыла в родной город Саркс, рано утром, раздался стук в дверь и на пороге оказался мужчина в черной униформе с красными эполетами и нашивкой в виде орла. Он сказал, что нас ожидают в управлении, просил прямо сейчас проехать с ними. Мама испугалась, начала его расспрашивать о том, что случилось. Маг только ответил, что просто передает приказ и нам следует ему подчиниться. И все было сказано таким сухими словами, что я даже засомневалась, а по поводу ли все это замка «Черная роза»?

Но нам говорили, что согласно условиям о неразглашении, которое мы подписали, родителям о случившемся сообщат люди из Королевской службы магического контроля сами. Поэтому я попыталась успокоить маму.

Мы подъехали к большому каменному зданию в три этажа, где на каждом входе и возле каждой двери стояла охрана. По лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой нас провели на второй этаж. Мы подошли к массивной деревянной двери в конце коридора, которую для нас распахнул молодой человек. Переступив робко порог, я увидела сидящего за столом огромного кабинета мужчину средних лет. На лице с серой кожей, узким острым носом выделялись внимательные черные глаза, смотрящие из-под почти бесцветных бровей.

Поздоровавшись с нами, он указал на стулья напротив себя. Когда мы уселись, он представился и рассказал маме сухо, вкратце и без деталей, что случилось на практике в замке «Черная роза». Как мы спасли профессора Хикса и, самое главное, что нам удалось уничтожить тварь — выходца из Бездны.

Мама все молча выслушала, с белым каменным лицом. И когда ее попросили подписать бумагу о неразглашении, не говоря ни слова, сделала это. До дома мы шли пешком — она все молчала. А я посматривала на нее настороженно, ожидая хоть какой-то реакции. Но заговаривать первая не стала. Пусть все переварит.

Придя домой, она села на краешек табурета на кухне и, обхватив голову руками, зарыдала. Сначала у нее затряслись плечи, а потом раздались приглушенные всхлипывания.

Я подбежала к ней и обняла.

— Мама! Мама, что такое случилось?

Она подняла заплаканное лицо и печально молвила:

— Ты же могла погибнуть. Да как же я бы была без тебя, дочка?

— Я жива и здесь, с тобой. И теперь ничего мне больше не угрожает, — обхватила руками мамины кисти, пытаясь утешить.

— И пятый уровень… Как же это… Откуда?

— Вот так проснулся, стихийно, — пожала плечами я.

— Но это…

— Это очень хорошо мама. Работа будет престижнее.

— Ой, дочка, дочка… — обняла меня крепко мама и долго гладила по волосам, прижимая к себе, как будто боясь, что если отпустит, то потеряет меня навсегда.

* * *

Я приехала в академию за пару дней до начала следующего семестра. И уже собиралась на обед, как раздался стук в дверь. Открыв ее, я обнаружила на пороге Невила. На маге огня был надет шикарный темно-синий камзол с бархатным воротничком и золотыми пуговицами. Белоснежная шелковая рубашка с галстуком, украшенным бриллиантовой булавкой и черные прямые брюки. Волосы уложены и блестели, а в глазах при виде меня полыхнули языки пламени и тут же замерли в глубине, настороженно.

— Привет, Мэгги.

— Здравствуй, Невил, — я смотрела на самого красивого парня в мире и боялась. Боялась того, что он сейчас скажет забыть все произошедшее в замке. Может, ему родители помогли разобраться в нашей неуместной влюбленности, и он решил объявить о конце наших отношений именно сейчас.

— Ты меня впустишь?

— Да, конечно, — спохватилась я и отошла в сторону, пропуская мага.

И вдруг перед моим носом возник букет, который он, оказывается, скрывал за спиной! Яркий, как лето, огромный и душистый. Гортензии, розы, пионы и гвоздики — просто облако из грез! Я вспыхнула от радости, а потом осторожно приняла цветы. И вдруг из букета выпорхнуло множество разноцветных бабочек! Они закружили вокруг меня хороводом. Буйство красок их расцветки просто завораживал и приводил в восторг. Пока я их разглядывала и смеялась, из лепестков соцветий выпорхнули три миниатюрные феи! Девочки в фиолетовых и розовых платьишках с маленькими радужными крылышками. Они зависли неподалеку от меня и запели звенящими, серебристыми голосками:

Любовь навеки! Любовь прекрасна!

И будь со мною, ведь мы судьбою

Сведены Богами и небесами,

Пылает в сердце огонь мучений

Ведь Мэгги не простила меня,

Прошу прощенья и жду смиренно,

Когда она улыбнется и