Солнечный камень - Алекс Рудин

отбросила его в сторону.

— Ага! — радостно прорычал Арнас.

Сделал шаг в сторону.

Гибкое змеиное тело взметнулось из прелых листьев. Маленькая треугольная голова клюнула вождя под коленку. Нога Арнаса подогнулась, он упал на одно колено и завалился набок.

Небо с грохотом разорвалось в четвёртый раз, и на священную рощу пруссов хлынул ливень!

Глава 15

Июнь 1970-го года, Балтийск, Калининградская область СССР

На следующий день задул сильный ветер с моря. Липы возле кирхи раскачивались, жалобно поскрипывая. Клубки омел в их кронах мотались ветром, словно спутанные космы повешенных ведьм.

Омела — это растение-паразит, которое иногда селится на деревьях. Листья омелы остаются зелёными даже зимой, а цвести она начинает в марте, когда кругом ещё лежит снег.

Впервые я увидел омелу именно в Балтийске и очень удивился, когда заметил в ветках высокого дерева непонятные клубки беспорядочно перепутанных веток.

Теперь эти клубки мотались из стороны в сторону под порывами штормового ветра, как будто деревья пытались сбросить давно надоевшую ношу.

Со стороны моря слышался рокот волн, воздух стал влажным и солёным. В воспалённом синем небе стремительно летели рваные облака.

Шла последняя неделя нашего пребывания в Балтийске. Работы в раскопе не останавливались, несмотря на то, что штормовой ветер сдувал с голов студентов кепки панамы и косынки и то и дело норовил унести брезент, на котором мы раскладывали наши находки.

— Поднажмём, молодые люди, поднажмём! — приговаривал Валерий Михайлович, прохаживаясь вдоль бровки раскопа.

Он нервничал. Все ребята знали, что Валерий Михайлович ведёт переговоры с руководством университета о продлении сроков экспедиции. Но пока эти переговоры были безуспешны.

Балтийск — закрытый город. Отдельный, обособленный мир. Въезд сюда возможен только по специальным пропускам. Никто не знал до конца, каким образом нашей экспедиции вообще разрешили работы здесь. Слухи ходили самые разные — от похожих на правду до совсем невероятных. Говорили, например, что наш декан во время войны служил вместе с высоким чином из управления КГБ и через него, по старой дружбе добился разрешения на раскопки.

Неизвестно, как было на самом деле, но все ребята невероятно гордились тем, что первыми проводят раскопки в городе, история которого насчитывает не меньше семи веков.

— Эх, если бы не надо было закапывать раскопы, — расстроенно приговаривал Жорик.

Нам поставили обязательное условие — после окончания работ убрать все следы раскопок и привести газон вокруг кирхи в первозданное состояние.

Жорик чётко отслеживал настроение Валерия Михайловича и старался ему соответствовать. В самом деле, неприлично выглядеть радостным, когда начальство огорчено. Могут неправильно понять.

— Поднажмём, парни, поднажмём! — суетился он, подражая Валерию Михайловичу.

Парни недовольно косились на Жорика, но нажимали. Все понимали, что важно успеть сделать, как можно больше.

Валерий Михайлович взглянул на часы.

— Обед! — объявил он.

Мы с Мишаней отнесли в отвал последние носилки. Высыпали землю в огромную кучу и с облегчением уронили носилки. Мишаня рукавом рубашки вытер со лба пот.

— Фух!

Несмотря на порывы холодного ветра, солнце жарило беспощадно. Кончик носа у Мишани обгорел и стал розовым, словно пятка младенца.

— Саша! — позвала меня Света. — Пойдём после обеда на море?

— С ума сошли? — тут же вмешался Севка. — Такой ветрище! Сдует вас и унесёт — ищи потом!

— Я никогда не видела штормовое море, — сказала Света. — Это, наверное, очень красиво.

Я виновато развёл руками.

— После обеда не могу — дела. Опять вызывают в комендатуру. Давай вечером сходим? Может, и ветер к тому времени стихнет.

— Хорошо, — легко согласилась Света.

Оля, отвернувшись от нас, перевязывала косынку. Заправила под неё тёмные волосы и туго стянула узел на затылке.

— Олечка, а мы пойдём на море? — спросил её Севка.

— Холодно, — ответила Оля. — Я лучше в комнате почитаю.

Мы с Севкой взвалили на плечи лопаты — свои и девушек. Мишаня подхватил правой рукой носилки, и мы всей компанией направились в сторону немецких казарм.

При входе я увидел большое объявление, написанное синим фломастером:

«Завтра после обеда в помещении столовой состоится встреча с ветераном Великой Отечественной войны Раушевым С. Г. Явка обязательна».

Мишаня одобрительно посмотрел на объявление, потом обвёл нас взглядом.

— Видели? Всем быть непременно, — сказал он на правах старшего. — Сева, тебя это касается в первую очередь.

Севка недовольно скривился, но промолчал.

Мы сложили инструменты в кладовую и направились в столовую. В помещении столовой упоительно пахло рыбным супом и котлетами. Ребята, возбуждённо шумя, рассаживались за квадратные столики.

Как-то само собой вышло так, что у всех были свои привычные места. Мы с Севкой, Олей и Мишаней обычно занимали столик возле окна. Но после того, как в нашу команду влилась Света, за одним столиком стало тесновато. И сейчас я с огорчением увидел, что Оля с подносом идёт к другому столику. Севка, конечно, пошёл за ней.

Я пожал плечами и придвинул столик вплотную к окну, оставив свободными только три стороны. Будем обедать в узком кругу.

Я не хотел, чтобы кто-то из посторонних подсел за наш столик. Глядишь, ребята одумаются и вернутся.

Мишаня огорчённо покачал головой, но ничего не сказал. Поставил на стол тарелки, отнёс поднос — их в столовой не хватало — и вернулся к столику.

— Я после обеда сажусь за перевод документов из сундука, — между двумя ложками супа сообщил он мне. — Если получится — переведу для тебя ту бумагу.

— Что за бумага? — заинтересовалась Света.

— Документ из сундука, который мы нашли, — объяснил я. — Там интересная печать, я такую где-то видел раньше. Вот и любопытно — что там написано.

Я доел рыбную котлету с пюре, залпом осушил стакан компота и поднялся из-за стола.

— Пора. Света, я зайду за тобой, когда вернусь.

— Может быть, я пойду с тобой? — предложила Света. — Подожду тебя в парке. Ты ведь ненадолго?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Надеюсь, что нет.

Громко хлопнула форточка, и внезапный порыв холодного ветра ворвался в столовую.

* * *

Света осталась на скамейке, а я пошёл к воротам крепости Пиллау. Перейдя ров, невольно оглянулся. Света смотрела мне вслед. Я успокаивающе помахал ей рукой.

Возле ворот меня дожидался веснушчатый сержант.

— Гореликов? — спросил он. — Документы.

Я вытащил из нагрудного кармана рубашки паспорт и протянул