Врата зимы - Марк Энтони

– Верно, – согласился бывший профессор.

– Знаешь, что он сделал дальше? – спросил Джей, блеснув плачами. – Он туго затянул бедра ремнями, затем взял топорик – как велели ему голоса – и оттяпал себе обе ноги.

Тревис невольно шагнул назад. Он безуспешно попытался скрыть испуганное выражение, которое – вне всякого сомнения – было написано на его лице.

– Ты немного ошибаешься, Джей, – поправил рассказчика Спарки. – Топорик оказался для этого дела слишком маленьким – я был хорошим математиком, но плохим плотником. Я потерял сознание, прежде чем успел выполнить задание, данное мне голосами. В мой кабинет зашел кто-то из студентов, и меня отвезли в больницу, где врачи завершили ампутацию.

Джей рассмеялся и хлопнул в ладоши. Марти молчал, разглядывая позолоченный купол Капитолия.

– Вы были больны? – нерешительно задал вопрос Тревис.

Спарки кивнул.

– Похоже на то. Но врачи помогли мне понять последствия моего психоза. Знание – великая сила, инструмент, который помогает выполнить любую задачу. Благодаря ему мне удалось научиться контролировать мое заболевание.

Джей игриво хлопнул его по плечам.

– Но ты ведь, Спарки, до сих пор слышишь эти голоса, верно?

– Да, я их всегда слышу. Но я научился не слушать их, – ответил калека и улыбнулся Тревису. – Уже прошло много лет, но мне до сих пор трудно не обращать на них внимание. Им очень не нравится, когда я их не слушаю, и тогда они начинают говорить очень громко. Вот поэтому я рад любому разговору с другими людьми, это отвлекает меня от голосов.

Тревис повернул голову навстречу слепящему солнечному свету. Шок от услышанного уступил место состраданию и пониманию. Интересно, что подумают его новые товарищи, если он признается им, что тоже мысленно слышит голоса – голоса Джека и других Разбивателей Рун?

Марти прикоснулся к его руке.

– Ты расскажи Спарксмену о своем волшебстве!

– Точно, точно, – поддержал его Джей. – Тебе нужно было видеть это, Спарки. Это было здорово, совсем как в сказке! Он зажег огонь, сказав только одно слово.

– В самом деле? – Спарксмена заинтересовало услышанное, но, видимо, особенно не удивило. – Получается, Тревис, что ты волшебник. Ты им показал какой-нибудь фокус?

– Это был никакой не фокус, Спарки! – возмутился коротышка. – Я своими собственными глазами видел!

– Боюсь, что иногда нас подводят и наши глаза, и другие органы чувств, – возразил бывший профессор.

Тревис вздохнул. Он поступил неправильно, не нужно было прибегать к магии без крайней необходимости. Хотя, может быть, он и не совершил такой уж крупной ошибки. Тревис поднял вверх руку, обратив ладонь к солнцу, и прошептал руну Лир. В следующее мгновение в воздухе повис небольшой шар серебристо-голубого света. Движением одного лишь пальца Тревис привел его в движение, и он проплыл между Марти и Джеем. Коротышка выругался. Шар несколько раз облетел вокруг головы Спарксмена и снова вернулся к руке Тревиса. Тот сжал его пальцами и свет погас.

Спарксмен смотрел на Тревиса широко открытыми глаза ми.

– Это восхитительно! Похоже на голографию, но явно что-то другое, потому что шар слушался движений твоей руки. Если, конечно, у тебя не спрятан в рукаве портативный лазер, то я просто представить себе не могу, как ты это сделал.

– Я и сам толком не знаю, как оно получается, – пожал плечами Тревис. – Но сейчас не это главное. Я не о том хотел с тобой поговорить.

– О чем же ты хочешь говорить?

– О разрушении кое-чего, – облизнул губы Тревис.

Джей бросил испуганный взгляд на Марти и Спарксмена.

– Черт побери, Тревис, но ты ведь не собираешься ничего взрывать? Могут ведь пострадать люди.

– Нет, не собираюсь, – успокоил его Тревис и прижал руку к голове. От скверного кофе и усталости последних дней у него начиналась головная боль. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Наоборот, я хочу предотвратить очень серьезную опасность. Но для этого необходимо кое-что уничтожить.

– Что именно уничтожить? – спросил Марти. Тревис нащупал лежащую в кармане металлическую шкатулку.

– Этого я не могу сказать.

– Что-то, связанное со злом? – поинтересовался Марти.

– Нет, – покачал головой Тревис, – дело тут совсем в другом. Но их могут использовать для того, чтобы сотворить еще большее зло, если Бледный… если они попадут не в те руки.

Джей искоса посмотрел на собеседников.

– Ваш разговор сейчас похож на то, о чем обычно болтает Спарки. Вы, ребята, часом, голоса не слышите, как он?

Тревис едва не расхохотался. Он был абсолютно уверен в том, что Джек не одобрит то, что он задумал.

– А что же ты, позволь тебя спросить, такое задумал? – раздался у него в голове голос Джека. – Ты в последнее время стал ужасно скрытным.

Тревис оставил вопрос без внимания.

Спарксмен погладил бороду, лицо его приняло задумчивое выражение.

– Уничтожение чего бы то ни было – опасная профессия. Эйнштейн продемонстрировал нам, что самая малая масса эквивалентна огромному количеству энергии. Вы, например знаете о том, что ядро атома обладает меньшей массой, чем все содержащиеся в нем частицы вместе взятые?

Тревис подумал, что Джей, пожалуй, прав. Слушать рассуждения Спарксмена – добровольно получить головную боль.

– Но это кажется невероятным. Где же отсутствующая масса?

– Она вовсе не отсутствующая, – пояснил бывший профессор и, улыбнувшись, хлопнул в ладоши. – Понимаете, при распаде материи выделяется энергия, которая снова связывает материю. Разница в массе – это потенциальная энергия, которая высвободится в том случае, когда будет разрушено ядро атома. – С этими словами он развел руки в стороны. – Конечно же, вам никогда не удастся разрушить хотя бы одно ядро. Освободившиеся частицы ударят по соседним атомам и вызовут цепную реакцию. А если эта реакция окажется неконтролируемой, то вы получите…

– … атомную бомбу, – закончил его мысль Тревис.

Спарксмен кивнул.

– В конечном итоге вы ее и получите. Но тогда даже современное ядерное оружие создаст неполную цепную реакцию. Если реакция неполная, то ничто не спасет мир от разрушения. Или даже всю вселенную.

Тревису стало не по себе. В словах профессора Спарксмена все-таки, несомненно, кроется нечто важное. Однако прежде чем он успел что-либо ответить на это, из ящика, лежавшего на коленях у Спарксмена, раздался треск, за которым последовала серия негромких гудков и щелчков.

– О Господи! – произнес калека. – Вот они снова. – Затем он нажал несколько кнопок на своей металлической коробке. Треск исчез, а гудки и щелчки сделались более громкими и четко различимыми. – Они все утро сегодня молчали. Я уже подумал было, что они убрались отсюда, но они, по-видимому, все еще здесь.