Средневековье. Большая книга истории, искусства, литературы - Паола Волкова

И это прежде всего, конечно, Феофан иконник Гречин. Он не был лицом духовным, он был светским человеком. Он работал в Константинополе, потом в Феодосии, потом в Великом Новгороде, а потом он работал в Москве. Это было первое имя в России. Греческих византийских мастеров в России было очень много, было целое греческое или византийское подворье, они имели свою большую школу, свое письмо. Но Феофан Грек был все равно совершенно особенным человеком: он не только был знаменитым художником, но он был очень знаменитой личностью. Как в наше время ходят смотреть картины великих художников, так в то время люди приходили смотреть на иконы Феофана Грека. Особенно прославились его росписи в Новгороде.

В Новгороде Феофан Грек расписал много церквей: и Рождества Богородицы, и Федора Стратилата. Но самые интересные фрески находятся в Церкви Спаса Преображения на Ильине улице. Они сохранились и доныне, их удачно реставрировали.

Среди росписей в церкви Федора Стратилата есть одна очень интересная фреска — это изображение старца, отшельника Макария, который жил в IV веке н. э. Феофан Грек пришел в Москву уже после Новгорода и осел там.

Тарковский в своем фильме очень большое внимание уделяет отношениям Феофана Грека с Андреем Рублевым, он показывает их диспут. Он показывает, с одной стороны, их признание одного другим, их художественное равенство, а с другой стороны, показывает их диспуты и исповедальческие отношения. По всей вероятности, все это действительно так и было, потому что в Троицкой летописи очень интересно перечислены художники: сначала написан Феофан Грек, потом старец с Городца, а уже потом Андрей Рублев.

Одним из самых фундаментальных исследований является книга Виктора Никитича Лазарева о Рублеве. Лазарев пишет, что, вероятно, Андрей Рублев был самым молодым. Прохор был старше, чем он (не случайно он назван старцем), и будто бы Прохор привел с собой Андрея Рублева. Не был ли Андрей Рублев учеником того самого Прохора? А вот то, что Феофан Грек взял именно эту артельную бригаду, а не какую-либо другую, точно свидетельствует о том, что Рублева он ставил рядом с собой, как и Прохора с Городца. Феофан, первая кисть того времени, не стал бы так просто работать над росписью каменной церкви Благовещения самого Василия I, великого князя. И поэтому эта запись в летописи такая короткая. Если в нее вдуматься, она перед нами открывает очень интересную картину жизни, отношений между людьми. Так что же делали эти люди — и Феофан Грек, и Прохор с Городца, и Андрей Рублев — внутри церкви Благовещения? Тем более, в летописи сказано, что летом того же года и закончили, то есть работали они только полгода, а сделали очень много. Когда говорили о том, что художники пишут церковь, это означало, что они делают и фрески, и иконы. В церкви Благовещения впервые в России был полностью расписан и сложен иконостас

До Благовещенской церкви полного иконостаса не было нигде — ни в России, ни тем паче в Константинополе, ни в Балканских странах (в Сербии или Болгарии), где в это время расцветала средневековая живопись. Как и почему сложился этот иконостас? Вряд ли мы можем ответить на этот вопрос. Но иконостас был создан — иконостас как чин, как определенный философский, смысловой даже мистический порядок распределения икон. И после церкви Благовещения иконы всегда именно так распределяются в иконостасе.

Иконостас имеет как бы членораздельность: он очень точно расчленен, у него есть центральная ось симметрии, и по этой центральной вертикальной оси симметрии всегда помещается одна и та же икона — «Спас в силах». Спас как изображение Христа в день Страшного суда: Он сидит в полный рост, смотрит вперед, на левую стену храма, где всегда изображен Страшный суд. У Него в руках открытая книга человеческих судеб. И он как бы незримо присутствует среди нас. Справа и слева от Него помещаются Богородица в определенной позе, с протянутыми к нему руками, Иоанн Креститель, их охрана, Святое воинство, архангел Михаил и архангел Гавриил. И далее разворачивается деисусный чин, который обращается к Спасителю с молением («деисис» в переводе с греческого и означает «моление»): они заступники за людей в день Страшного суда.

Третий ряд иконостаса — праздничный ряд. В России было принято изображать иконы православными праздниками, потому что к этому времени, по-видимому, уже сложился чин, литургия, сложилась служба. Уже были определены православные праздники. В нижнем ряду расположена икона, принадлежащая этому храму. Иконы переносные, но это все входит в трехъярусное или пятиярусное членение иконостаса, разделенного на правую и левую часть, на сильную и слабую.

Не будем сейчас рассматривать иконостас в подробностях, просто обратим внимание на то, что, по всей вероятности, впервые этот иконостас был создан в Благовещенском соборе. И он до нас дошел таким, каким он был сотворен этими художниками. Это настоящий переворот в искусстве, великое событие, потому что внутреннее содержание церкви приобрело дополнительно очень важную часть. Это весь божественный мир, обращенный к человеку: он смотрит на человека, и человек предстает перед ним. Может быть, именно с этого момента начинает развиваться древнерусская живопись. Не только фреска, но и живопись, потому что каждой большой церкви требуется свой иконостас со всеми его элементами.

Происходят удивительные события: Россия становится великокняжеским городом, Василий I — держателем сильной власти. В этом городе работают великие художники, и эти художники просто настоящие новаторы. Запись об Андрее Рублеве, связанная с Благовещенским собором, уже свидетельствует о нем не только как о художнике зрелом, но и как о художнике абсолютно необычном, участвовавшем в экстраординарном художественном событии. Конечно же, он был знаменит в свое время. Трудно сказать, как он относился к своей славе. «Кто знает, что такое слава!» — говорил Пушкин. Рублев был художником Средних веков, кистью в руках Бога. Кто может сказать, как он к этой славе относился? Никак, по всей вероятности, коль скоро он был монахом.

Надо еще сказать несколько слов об очень важном внутреннем союзе между людьми, которые вместе работали: между Феофаном Греком и Рублевым. Они были единомышленниками не только в работе над иконостасом, они были единомышленниками гораздо более глубокого толка, потому что все были связаны, вне всякого сомнения, с неким духовным центром.

Тогда духовным центром России был Радонеж, Сергий Радонежский. Очень жаль, что этой фигуре не уделяется достаточно внимания в русской истории, а ведь это одна из величайших фигур. Он был гениальным человеком. Он был не просто создателем Сергиевой обители, он был философом, и очень глубоким. Он был идеологом и общественно-политическим деятелем, потому что он был напрямую связан с Дмитрием Донским. Сергий Радонежский давал своих монахов для Куликовской битвы, он был связан со всей семьей Дмитрия Донского, с Юрием Звенигородским, с Андреем Рублевым. Его наследником был его ученик Никон Радонежский. Более того, у него была школа — единоверцы, единомышленники, люди одного с ним представления о том, что надо делать, как надо жить. Это были и преподобный Савва, основатель Саввино-Сторожевского монастыря, и Андроник, который создал и заложил Андроников монастырь. Между прочим, Андроников монастырь был очень стратегически важным местом в России: через ворота этого монастыря люди уходили в Орду, через эти ворота Дмитрий Донской после Куликовской битвы въезжал в Москву.