Вихри враждебные - Александр Харников

– Все это, конечно, познавательно, – сказала Нина Викторовна, – но что значит бакинская нефть для России сейчас, в 1904 году?

– Приведу несколько цифр, – ответил я. – Они нужны, чтобы представить ценность того, чего нас попытаются лишить.

Сейчас, в начале XX века, для стран Европы и США основой топливно-энергетического баланса является уголь. А вот Россия, практически единственная, первая в мире широко использует в своем хозяйстве нефть и нефтепродукты!

И для этого имеются все предпосылки. На Россию в начале века приходится свыше половины мировой добычи нефти, содержащей 70–80 % «нефтяных остатков», то есть мазута. В 1900 году на железных дорогах России главным топливом является тоже нефть – 40,5 % всего потребления, лишь затем идет уголь – 35,2 %, и третьими – дрова – 24,2 %. В основном на мазуте работает промышленность не только Поволжья, но и Центрального района. На нефти сейчас в начале XX века ходит весь каспийский и волжский флот.

Россия в 1900 году заняла первое место в мировой добыче, которая составила всего – 1224,2 миллиона пудов, Россия дала – 631,1 миллиона пудов (51,6 %), США – 516,7 миллиона пудов (42,2 %), все остальные страны – 76,4 миллиона пудов (6,2 %).

– Теперь понятно, почему наши недруги так стараются сорвать добычу нефти на бакинских промыслах, – задумчиво произнес Михаил. – Это для России вопрос жизни и смерти. А кто же является подлинным хозяином всего этого богатства? Кому принадлежит бакинская нефть?

– Начало промышленной переработки нефти относится к середине XIX века, – начал я. – С отменой в 1872 году откупов на нефть, и после 1877 года, когда был отменен акциз на нефтепродукты, началась бурная добыча нефти. Но еще до отмены откупа в 1858–1859 годах в бакинском поселке Сураханы, недалеко от храма огнепоклонников, был построен первый нефтеперегонный завод. В декабре 1863 года уже в самом Баку Джавад Меликов построил керосиновый завод и впервые в мировой истории нефтепереработки применил в процессе перегонки холодильники. Основатель керосинового и парафинового производства в Баку и Грозном Меликов, не выдержав конкуренции с крупными промышленниками по нефтепереработке, умер в нищете, забытый всеми.

А первая скважина на Апшероне была пробурена в 1844 году горным инженером Семеновым в поселке Биби-Эйбат и дала хороший дебет. Кстати, мы на пятнадцать лет обогнали в этом деле американцев, которые пробурили свои первые скважины в Пенсильвании лишь в 1859 году.

После получения в 1868 году официального разрешения на бурение нефтяных скважин, на Апшероне в Балаханах в 1871 году пробурили вторую нефтяную скважину глубиной 64 метра. Активное бурение привело к падению цен на нефть: если в 1873 году цена за пуд составляла сорок пять копеек, то после открытия 13 июня 1873 году в Балаханах знаменитого «Вермишевского фонтана», залившего окрестности и образовавшего несколько нефтяных озер, она снизилась до двух копеек. Скважина нефтепромышленника Вермишева в течение тринадцати дней извергала нефтяной фонтан высотой восемьдесят метров и выбросила в течение трех месяцев более 90 миллионов пудов нефти.

– Вот это да! – воскликнул Бесоев. – Это почище «Самсона» в Петергофе!

– Ну, в отличие от петергофского «Самсона», – сказал я, – бакинская скважина фонтанирует не водой, а первоклассной нефтью.

Но вернемся к хозяевам бакинских нефтепромыслов. Отмена откупа и предоставление права частным лицам брать в аренду нефтеносные земли способствовали бурному росту нефтяной промышленности в России. Возникли нефтепромышленные компании: «Г. З. Тагиев», «Бакинское нефтяное общество», «Братьев Нобель», «Каспийско-Черноморское общество».

Особенно стоит отметить братьев Нобелей. Они вложили в дело более 20 миллионов рублей, построили огромный нефтеперерабатывающий завод, дающий несколько миллионов пудов керосина в год, устроили нефтепровод с промыслов до завода и до пристани, обзавелись паровыми наливными судами на Каспийском море и наливными баржами на Волге.

К 1890 году в бакинском нефтяном районе было проложено 25 нефтепроводных линий длиной около 286 километров, по которым перекачивалось до 1,5 миллиона пудов нефти в сутки с промыслов на заводы.

Строительство магистрального нефтепровода Баку – Батум, о необходимости которого в то время шли ожесточенные дебаты, заняло десять лет. Позднее этот нефтепровод оказал неоценимую помощь в борьбе с американской нефтяной политикой, открыв доступ бакинской нефти на мировой рынок.

С 1880 года наливные суда из батумского порта с бакинским керосином отправлялись во многие страны мира. В 80–90-е годы бакинская нефть свободно конкурирует с американской. Она даже вытесняет ее с европейских и азиатских рынков. Вывозимый из Баку керосин полностью обеспечивает запросы России, и в 1883 году ввоз американского керосина в Российскую империю прекращается.

Бакинский керосин полностью вытеснил американский сначала из русских городов, а затем и из зарубежных. Например, в 1885 году в азиатские страны вместо американского керосина из Баку через Батум было доставлено 37 миллионов галлонов отечественного сырья.

Уже к началу 90-х годов XIX века мощность нефтяных заводов России позволяла полностью удовлетворять потребность империи в смазочных маслах высокого качества.

– А как насчет иностранного капитала? – поинтересовалась Нина Викторовна. – Неужели они не попытались подгрести нефтяные богатства России под себя?

– Если это было бы так, то их после этого можно перестать уважать, – усмехнулся я. – Бурное развитие бакинского нефтяного дела обусловливалось, помимо всего прочего, значительным притоком в него иностранного капитала, который с начала XX века проникал в нефтяную промышленность России, причем с одновременным оттеснением русских и бакинских предпринимателей не только от нефтедобывающей промышленности, но и от торговли нефтепродуктами.

Богатство нефтяных залежей, дешевая рабочая сила и, естественно, огромные прибыли, которые приносила нефтянка, ускоряли приток иностранной валюты. Этому способствовало датированное 1 мая 1880 года постановление Особого совещания по вопросу о допустимости иностранцев к нефтяному промыслу в пределах бакинского района. Ярым сторонником привлечения иностранного капитала в российское нефтяное дело являлся министр финансов России Витте. Сергей Юльевич на особых совещаниях по нефтяным делам любил повторять… – тут я взял из папки листок и прочитал вслух слова Витте: – «…Конкуренция наших нефтяных продуктов на всемирном рынке совершенно немыслима без привлечения иностранных и в особенности английских предпринимателей и их капиталов».

– И почему я не удивлена, – усмехнулась Нина Викторовна, – жаль, что Сергей Юльевич сейчас в бегах. Надо бы положить конец его заморским странствиям и приземлить в Новой Голландии.

– Подобная постановка вопроса мне нравится, – кивнул император Михаил, – надо бы нам на эту тему поговорить чуть позднее и уже конкретно. Продолжайте, Александр Васильевич…

– А я, собственно, уже все сказал. Единственно, хочу добавить, что в бакинской нефтяной промышленности ныне доминировали четыре крупнейших объединения: фирма «Братья Нобель», англо-голландский трест «Ройал Датч Шелл», русская генеральная нефтяная корпорация «Ойл» и финансовое нефтяное товарищество «Нефть». Особое внимание прошу обратить на «Ройал Датч Шелл». И на имя ее главы – Генри Деттеринга…