Лекс Раут. Императорский ловец - Марина Суржевская

– Ну, и что ты делаешь на этот раз, Раут? – хмыкнул Харт.

– Надеюсь поскорее избавиться от вашей изрядно надоевшей компании, – буркнул я. – А конкретно – открываю портал в этот твой Город.

Флай вскочил на ноги. Остальные тоже, побросав остатки нашей трапезы.

– Портал? Здесь? Да ты с ума сошел, Лекс?! Ни одной стабильной линии силы, нас просто разнесет в клочья! – заорал Ник, всматриваясь в мои знаки. Упал на колени, склонил голову, пытаясь рассмотреть то, что я чертил. – Не понимаю… не понимаю, что это! – взвыл Ник. Я лишь хмыкнул. Для нашего зануды то, что он чего-то не знал, было худшим чувством в мире. А из того, что я чертил на земле, он не знал практически ничего. И это выводило беднягу из себя.

– Вот это что? – бормотал он, ползая вокруг моей пентаграммы. – Руна бесконечности… Зачем? А это что за знак? Где ты их увидел, Лекс? Где?

Он почти взвыл, глядя на меня. Я поставил последний знак и выпрямился.

– Где увидел – не так важно, Ник. – Хмыкнул я, рассматривая свое запястье. – Гораздо важнее – как. Чтобы их увидеть, мне пришлось умереть.

Поднял голову. Одри смотрела на меня в упор, смотрела, и я чувствовал, как все внутри переворачивается от ее взгляда. Со мной происходило что-то. И это тревожило сильнее, чем Изнанка, Пустошь и грядущий конец света. Честно говоря, меня это просто бесило – то, что происходило со мной. И еще злило так, что хотелось кого-нибудь убить.

Отвернулся, прервав этот странный взгляд.

– Экипаж отправляется, – хмуро бросил я. – Или присоединяйтесь, или я ухожу один.

Резко провел ножом по руке, сжал кулак, чувствуя, как защипало ладонь. Алые капли собирались у пальцев, первая скатилась вниз, на руну, зажигая ее. Харт выругался и втолкнул в круг сразу и Ника, и Лиру. Шагнул Здоровяк, плавно скользнула молчаливая Лантаарея. Пентаграмма загорелась синим светом, и сквозь него я снова посмотрел на Одри. В какой-то момент мне даже показалось, что она не ступит в круг, останется там, за линией. И не знал, что буду делать, если она не войдет. Но она все же вошла. И я разжал кулак, позволяя крови упасть на пентаграмму.

Сойлинка нервничала. Она сидела в углу крытого навеса, пытаясь сосредоточиться на вязании веревки из стеблей лириса, и нервничала. Все от того, что в Пристани творилось что-то невероятное, и это что-то было непосредственно связано с самой Сойлин.

Все началось, когда они с Армоном вернулись. Черный рихиор так мчался, что девушка просто не успела слезть с него, и в Пристань въехала, восседая на огромном черном звере, что порыкивал, недовольно оглядываясь. К этому моменту жители уже покинули убежища, поняв, что крылатые улетели, и имели возможность любоваться появлением Сойлин на рихиоре во всей красе.

Нет, она пыталась сказать Армону, что это… неправильно, что их не должны видеть… так, но оборотень лишь зарычал и ускорил бег.

А она ведь правда хотела объяснить, что посадить девушку к себе на спину – это фактически прилюдно признать свою любовь к ней! Да ни один земляной кот на такое не пойдет! Никогда! А Армон…

Сойлин в сотый раз покачала головой.

Но это было лишь начало. Перекинувшись в человека и натянув штаны, что впопыхах принесла Сойлинка, Армон собрал всех жителей и начал их ругать. При этих воспоминаниях крылатая краснела и морщилась, пытаясь не втягивать голову в плечи. Хотя орал рихиор не на женщин, конечно, но вот мужчинам Пристани досталось крепко. Те поначалу пытались сопротивляться и возражать, один даже полез в драку, но Армон лишь оскалился и зыркнул желтыми глазами. Так что смельчак мигом отступил. Дальше мужчины слушали уже молча, лишь нервно вздрагивали и дергали хвостами, когда Армон особенно напирал. А суть его высказывания была проста: какого демона мужчины не защищают Пристань так, как надо?

– Может, ты еще и научишь нас с крылатыми сражаться? – зло бросил Ромт. Он стоял в стороне, смотрел исподлобья, но слушал внимательно.

Армон бросил на него косой взгляд.

– Да. Научу.

Всех женщин согнали плести веревки из лозы, благо она была прочная и гибкая, а мужчины с рихиором куда-то ушли. Сойлинка лишь видела, как временами некоторые бегут в ледянки и дома, а потом выбегают возбужденные, нагруженные ящиками и сундуками. И снова несутся к башне, где ждет рихиор.

Сойлинка села отдельно от остальных, желая хоть немного побыть в тишине и подумать. Ее жизнь так резко изменилась, что это повергало ее в ступор. Армон, ворвавшись в привычный уклад Пристани и самой Сойлин, все перевернул верх дном. Его сила, его забота, его поцелуи… Девушка задыхалась, когда думала об этом. И не знала, как на все это реагировать. И еще она боялась. Так сильно боялась того момента, когда все закончится…

Но подумать в одиночестве ей не удалось.

Первой подошла Ирни. Она была самой юной в стае, почти девочка, молодая кошечка, что трогательно любила сказки и истории о любви, написанные в старой книге. Подошла, смущаясь, нервно дергая кисточками на ушах.

– Сойлинка, а ты что делаешь? – спросила, будто это было не очевидно. Та показала ей лозу.

– Слушай, Сойлинка, – Ирни помялась, фыркнула. Царапнула коготочками край деревянного стола. – Слушай, а ты не могла бы…

– Что?

– Ну, это… – Ирни смутилась. Зажмурилась и выпалила: – Ты можешь дать мне свое перо! Одно?

– Что???

Сойлин так изумилась, что даже выпустила из рук гибкую лозу, и незаконченная веревка упала, распутываясь.

– Перо? Но зачем оно тебе?

– Сюда повешу! – Ирни ткнула пальцем в свою косичку, что свисала у лица. – Красиво будет!

Сойлин открыла рот, хотела что-то сказать, но передумала. В конце концов, Ирни еще почти ребенок, всего двенадцать зим встретила, мало ли, что за чудачества приходят ей в голову? Осторожно изменила руку на крыло, протянула девочке. Та радостно выдернула рыжее перышко и унеслась, счастливая.

Но на этом дело не закончилось. Следующей пришла Муррар. Три года назад она осталась без пары, ее кот не вернулся с охоты. И все это время девушка отчаянно пыталась найти нового жениха. Сойлин моргнула, изумленно уставившись на нее. Муррар тщательно запудрила золотистой цветочной пыльцой все открытые участки тела и лица, а на веках у нее красовались бирюзовые тени. И пока Сойлинка отчаянно моргала, ошеломленная таким преображением, Муррар тоже попросила ее перо! А получив желаемое – прикрепила его у лица и убежала, довольная.

Но уже через полчаса в уголок Сойлин зачастили и другие кошки. Прибежали две сестры-близняшки, забрали перья, поспорили, куда их вешать, унеслись. Пришла Кесса, тоже вся усыпанная золотой пыльцой, выпросила сразу несколько перышек и оставила взамен свои бусы. Когда под навес ввалились сразу три кошки, Сойлинка не выдержала и вскочила, отбросив лозу.

– Никаких перьев! – воскликнула она. – Вы что, сегодня все с ума сошли?