Новая Зона. Контур боли - Олег Овчинников

— Второго убивать намного легче. Хотя тоже тяжело. И третьего, и четвертого — тяжело, что бы там ни говорили. Но первого покойника не сравнить ни с чем. У тебя это случилось в Зоне, там совсем другое.

— Здесь, — хмуро поправил его Олег. — Зона — это не «там». Это здесь.

— Да… Зона — она как война. А бывает, что и хуже. Не разберешь, где свои, а где чужие. Это самое пакостное. Но еще паршивей, когда ты даже не понимаешь, по каким критериям делить людей на друзей и врагов.

Могло сложиться впечатление, что Столярову необходимо выговориться, и в этой ситуации перебивать его было бы жестоко. Но Гарин слишком хорошо знал Михаила и сразу догадался, что это не исповедь разведчика, а попытка домашней психотерапии.

— Завязывай песни петь, — хмуро сказал Олег. — Твоя болтовня мне не поможет. Само все пройдет. Как всегда. Но не сразу, не сразу…

— Какова вероятность того, что это действительно был суицид? — Михаил перешел к делу еще быстрее, чем Гарин ожидал.

— Вероятность нулевая. Доберман боялся смерти, в этом смысле он был человек абсолютно нормальный. Из окна он выбросился под влиянием чужой воли.

— Ты что-нибудь при этом почувствовал? Кого-нибудь засек?

— Нет! — выпалил Олег и плотно сжал губы.

Столяров вздохнул, потер шершавыми ладонями колени и, поднявшись с табуретки, начал готовить завтрак.

Гарин просидел неподвижно несколько долгих минут — глядя в стену и слушая надсадное шипение примуса. Михаил за спиной открывал консервы, что-то куда-то сыпал и позвякивал посудой. Закрыв глаза, Олег представил, что находится не в спальном районе Москвы, а на скудном, но душевном пикнике. Ему хотелось на мгновение отдохнуть и избавиться от ощущения Зоны, которое пронизывало каждый глоток воздуха. Выгнать из головы пси-войну, подумать о чем-то простом и хорошем, как спелое яблоко.

Не получилось. Вместо этого Гарин почему-то вспомнил свою первую операцию в Зоне, тогда еще не здесь, не в Москве. Незавершенное дело отозвалось ударом по самому дорогому — по семье. Все в жизни нужно доводить до конца, иначе проблема будет тянуться тяжелым хвостом, который однажды напомнит о себе и момент для этого выберет самый неподходящий.

Неожиданно для себя Олег понял, почему он сидит на этой кухне в пустом доме на краю покинутого людьми города. Он действительно вернулся в Зону, чтобы помочь своей семье, но смысл этой помощи был совершенно в другом.

Гарин почувствовал себя так, словно очутился на тонущем корабле без шлюпок: хочешь спасти себя и близких — спасай все судно. Когда несколько лет назад Олег впервые надел «венец» и включил пси-артефакт, он, сам того не зная, ступил на палубу этого общего корабля — и до сих пор не сошел с него на берег. Капитанская рубка оказалась пуста, кроме Гарина, взяться за штурвал было некому. Так сложилось. Менять что-либо давно уже было поздно, а главное — меняться местами по-прежнему было не с кем. Олег не рвался за штурвал, он хотел другой судьбы, но все, что ему сейчас оставалось, это попытаться вырулить. Спасти людей. Покончить с новым Пси-Мастером и закрыть эту тему навсегда.

— Обидно, смертельно обидно… — сказал Гарин как бы для себя, но достаточно громко, чтобы Михаил его услышал.

— О чем ты?

— Все эти дни у нас под носом был источник информации. Судя по всему, очень ценный. Мы пинали его, как злые дети, насмехались над его «хлопушками», ели с ним из одной тарелки… И нам даже не пришло в голову пощупать его поглубже.

— Убедились, что он не крыса, и остались довольны, — подхватил Столяров. — А ведь Доберман жил в Припяти, он видел «венец».

— Он мог знать что-то важное. Скорее всего так и было, раз нам не позволили его просканировать. Проворонили, мы все проморгали…

— Ну, насчет всего — это ты погорячился. Давай позавтракаем и обсудим план на сегодня. Есть одна идея. — Михаил перенес к столу большую сковородку — он по привычке приготовил на троих.

Взяв вилку, Столяров хищно нацелился на еду, но вдруг замер и обернулся к прихожей. Он как будто почувствовал чье-то присутствие. Через мгновение в дверь гулко ухнули кулаком.

Гарин и Михаил переглянулись.

— Это Геша, и он пришел один, — сообщил Олег.

— Серьезно? — Столяров не знал, чему больше радоваться: тому, что бандит явился без подручных, или долгожданному прозрению Гарина.

— Может, ты давно уже восстановился, — полковник звонко постучал себя вилкой по лбу, — просто стесняешься или в силы свои не веришь?

В дверь снова заколотили, при этом Геша что-то проорал, но толстая обивка превратила его голос в глухое гудение.

— «Хватит дрыхнуть, черти», — перевел Олег.

Михаил с сожалением отложил вилку. Нужно было пойти открыть, но ему не хотелось терять этот долгожданный момент, когда у друга что-то стало получаться и без «венца».

— Попробуй еще, — предложил Столяров. — Что-нибудь несложное хотя бы. Зачем он приперся?

— Я не вижу, — честно ответил Гарин.

— Ну хоть что-нибудь, — взмолился Михаил.

В дверь опять постучали, и после третьего раза он пошел открывать.

— Этот Геша — конченая гнида, — сказал ему в спину Олег.

— Геша сам о себе так думает? — спросил Столяров.

— Так думают все, кто с ним знаком. Он это знает. И ему это нравится.

Перед дверью Михаил достал пистолет, снял с предохранителя и сунул его назад за ремень.

Геша действительно был один. Картинно сутулясь и пританцовывая, как старый урка, он прошел на кухню и хлопнул в ладоши.

— О! Яишенка? — У него загорелись глаза.

— Омлет из порошка, — буркнул Столяров. — Милости просим.

Геша взял протянутую вилку, придирчиво ее осмотрел и сел посередине, на самое удобное место.

— Мы-то с братвой одни консервы жрем, — пожаловался он. — Иногда еще удается картошки найти не гнилой. Но с каждым месяцем все реже. А я только что вашего соседа видел. Забавный был человечек. Но бесполезный, однако. Жил как плесень и умер как говно.

— Не надо так о покойнике, — предупредил Олег.

— А, вы же религиозные ребята, я и забыл! — хохотнул бандит. — Грехи отпускаете по своему усмотрению.

— Хотелось бы знать о цели визита, — прервал его Гарин таким холодным тоном, что Столяров поперхнулся и с удивлением воззрился на товарища.

— Я вчера при пацанах не стал брать, — невозмутимо пояснил Геша. — Хотел, но одумался.

— Согласен: десять тонн на четверых — это не деньги, а слезы, — буднично произнес Михаил. — Сейчас принесу.

Олег ожидал, что Столяров достанет деньги из морозилки, но тот зачем-то выдвинул ящик, где хранились полотенца, прихватки и прочее тряпье.

Геша навалился на омлет с таким энтузиазмом, как будто приготовлено было для него одного. Михаил продолжал копаться у него за спиной, разбирая стопки хлама, до которого и у Марины-то руки не доходили. Наконец Столяров извлек маленькое махровое полотенце, когда-то бывшее ярко-красным, но давно застиранное до бледно-розового. Михаил смочил его водой из бутылки, тщательно отжал над раковиной и встряхнул, расправляя. Затем сложил пополам — получился квадрат размером с мужской носовой платок.