Снежная королева - Джоан Виндж

Но ничто не могло занять ее достаточно сильно и отвлечь от страшных и горестных мыслей. Она не лгала, когда сказала Андради, что ее отец не по собственной воле превратился в пускающее слюни растение. Она слишком хорошо знала ЛиуСкеда – при всех его недостатках он ни за что не стал бы баловаться с такими наркотиками. Черт побери, да он ни разу в жизни и к йесте не прикоснулся! Однако в Карбункуле можно найти по крайней мере полсотни таких «деятелей», благодаря которым в любой чашке чая, в любой тарелке супа может оказаться смертельное количество яда.

И очень возможно, что заказала это убийство – иначе не скажешь – именно Ариенрод. Джеруша видела, какое у Снежной королевы было лицо, когда та услышала о похищении Мун. Заметив ее ярость и отчаяние, она догадалась, почему с лица юной островитянки на нее смотрела совсем другая женщина – Снежная королева. Существовал только один способ создать подобного двойника: клонирование. У Ариенрод, несомненно, были вполне определенные планы относительно этой девочки, и, вероятно, они имели самое непосредственное отношение к грядущей Смене Времен Года и отлету инопланетян с Тиамат. В архивах имелись многочисленные свидетельства того, что практически каждая Снежная королева предпринимала попытки сохранить собственную власть и правление Зимы на всей планете. Можно почти не сомневаться, Мун была центральной фигурой в стратегических планах Ариенрод. Однако волей случая планы эти были нарушены, а Снежная королева – не тот человек, чтобы простить подобное вмешательство и не наказать виновного. И она отомстила, нанеся удар полиции и уничтожив ЛиуСкеда; в этом Джеруша тоже была абсолютно уверена. Как и в том, что ей никогда не удастся это доказать. Впрочем, возможно, удастся выяснить, кто конкретно совершил злодеяние…

Если только королева раньше не уничтожит и ее тоже. Как всегда, от волнения горло стиснула судорога. Ведь, собственно, виновна в исчезновении Мун именно она, Джеруша; если Ариенрод хотелось кого-то наказать, то следовало наказать именно ее. Она неделю почти ничего не ела и не пила, опасаясь участи ЛиуСкеда. Возможно, это тоже было частью наказания: подержать ее в напряжении и неведении… Боги, но у нее не хватит сил!

– Инспектор!

Она вздрогнула, неожиданно возвращаясь к действительности. Перед ней возник знакомый коридор полицейского управления и встревоженное лицо Гундалину.

– Ох… БиЗед, что ты тут делаешь?

– Жду вас. – Он глянул через плечо в сторону дежурки, потом снова посмотрел на нее. На лице его, покрытом светлыми веснушками, было написано явное сочувствие. – Инспектор, они сейчас в вашем кабинете… вместе с Верховным судьей… Понятия не имею, какого черта им нужно, но мне показалось, что лучше вас как-то предупредить.

– Верховный судья? – Она как будто не поняла его. Голос ее эхом разлетался по коридору. – Вот еще дерьмо… – Она прикрыла глаза. – Похоже, что ждать больше нечего.

Гундалину поднял брови.

– Вы понимаете, к чему все это?

– Не совсем. – Она покачала головой, чувствуя, как где-то в животе шевелится холодное отчаяние. Верховный судья находился на самой верхушке властной структуры Тиамат, он был единственным человеком, имевшим право отдавать приказания комиссару полиции. Она даже вообразить себе не могла, зачем ему понадобилось самому являться сюда… во всяком случае, разумной причины этому не находила. А может, это и есть месть Ариенрод? Ее вполне могут уволить, посадить под арест, выслать с планеты, обвинить в коррупции, насилии, половых извращениях… Тысячи кошмарных предположений роились у нее в голове, словно стая голодных демонов. Может быть, мне все-таки следовало улететь вместе с семьей ЛиуСкеда сегодня утром? – Спасибо, БиЗед, что предупредил. – Голос ее звучал еле слышно.

– Инспектор… – Гундалину помялся, на лице его был написан вопрос, который он не решался задать вслух.

– Поговорим позже, БиЗед. – Она глубоко вздохнула. – Спросишь меня об этом потом – когда я буду знать ответ. – И пошла по коридору, с огромным трудом делая каждый следующий шаг и понимая, что сейчас от нее потребуется больше мужества, чем когда-либо в жизни.

Она увидела их сквозь прозрачную дверь раньше, чем они заметили ее. Старший инспектор Мантаньес, ныне исполняющий обязанности комиссара полиции, сидел за ее письменным столом и с плохо скрытым смущением барабанил пальцами по его поверхности. Престарелый Верховный судья устроился в кресле поодаль, очень прямой, достойный, высоко держа голову, что помогал ему делать высокий старинный воротник официального костюма. Руки у Джеруши дрожали, когда она взялась за круглую ручку двери.

Оба мужчины резко вскочили. Так резко, что она сперва лишь молча уставилась на них; впрочем, быстро взяла себя в руки и успела поздороваться на какую-то долю секунды раньше, чем Мантаньес открыл рот. «Господин комиссар… Ваша честь…» Верховный судья вежливо ответил на ее приветствие; оба продолжали стоять. Интересно, подумала она, они что же, настолько галантны? Оглянулась, но больше ни одного свободного стула в комнате не было. Если они действительно ждут, чтобы она села первой, то, вероятно, ей придется сесть на пол.

– Пожалуйста, садитесь… не беспокойтесь из-за меня. – Ее кокетливый тон прозвучал довольно фальшиво. Она, впрочем, притворяться не стала и даже не улыбнулась.

Мантаньес вышел из-за стола и молча, жестом предложил ей занять ее же собственное кресло. При этом он так злобно на нее смотрел, что она вся покрылась гусиной кожей. Мантаньес, как и Верховный судья, был уроженцем Харему – жители Харему чаще всего делали карьеру именно за счет службы на чужбине; ничего удивительного, что на Тиамат их так много, ведь их родная планета правит здешним миром, как своим собственным. Она знала, что на Харему женщины пользовались почти равными социальными правами с мужчинами, поскольку в их развитом обществе профессионализм и родовитость ценились выше простой физической силы. Однако служба на иных планетах, с менее просвещенным и развитым населением, похоже, имела в глазах представителей мужского населения Харему, по-прежнему склонных к автократии и патриархальным отношениям, свои достоинства. Так было, видимо, и с Мантаньесом. Джеруша ничего не знала о взглядах Верховного судьи Хованнеса, но ничего обнадеживающего для себя в выражении его лица не нашла. Она подошла к столу и села; ощущение знакомого места несколько успокоило ее. Взгляд ее блуждал по комнате – она более остро, чем когда-либо, мечтала, чтобы здесь было хоть одно настоящее окно.

Мужчины продолжали стоять.

– Вы, вероятно, желали бы знать, зачем мы здесь, инспектор ПалаТион? – безжалостно прямо начал Хованнес.

Она с огромным трудом подавила внезапно возникшее желание расхохотаться ему в лицо. Ну конечно хочет! Если это не величайшая тайна тысячелетия!

– Да, разумеется, ваша честь. – Она положила руки на серую крышку компьютера; суставы сплетенных пальцев побелели, так сильно она сжала их. Она вдруг заметила на уголке стала какой-то потрепанный сверток и прочитала на нем свое имя, рассеянно отметив про себя, что почерк ей незнаком. Имя было написано неправильно. Надеюсь, что это бомба.