Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки - Елена Прокофьева

"Норма Джин-Мэрилин была достаточно честной и порядочной для признания в том, что она и не знает, и не чувствует себя хорошо, когда самоидентифицируется с той личностью, которую сама слабо понимает и которой она, в принципе, так и не стала, — это вновь слова Спото. — И вот молодая женщина на протяжении года разбиралась со знаменитой Монро, отдаваясь этому занятию со все большей заинтересованностью".

В нью-йоркском аэропорту "Ла Гуардиа" Эми Грин увидела своего мужа рука об руку с загадочной незнакомкой — брюнеткой в темных очках в пол-лица. Милтон, хохоча, представил жене спутницу: "Познакомься, это Зельда Зонк!"

Личиной Зельды Зонк, придуманной для того, чтобы Монро могла ускользнуть из Лос-Анджелеса не узнанной, актриса долго еще пользовалась, когда хотела избежать излишнего внимания.

Супруги и их гостья отправились в соседний со штатом Нью-Йорк Коннектикут. Там, в городке Уэстон, Грины не так давно купили старинную, постройки начала XVIII века, фермерскую усадьбу и приспособили ее под уютное и элегантное по-своему жилище, отвечающее их нуждам. Конюшню превратили в гигантский салон, который украшал гигантский же камин. В доме было много комнат, в том числе предназначенных для гостей, имелась профессионально оборудованная фотостудия.

В этом райском уголке Монро вместе с Милтоном, Эми и их маленьким сынишкой Джошем (для которого сразу стала "тетей Мэрилин") отпраздновала Рождество.

В последующие два года Мэрилин будет подолгу жить в Уэстоне — гуляя по лесу, вплотную подступающему к ферме, играя с Джошем и строя с Милтоном все новые и новые планы.

В одном из интервью она назовет Гринов "единственной настоящей семьей" из всех, что она знала. Впрочем, так или примерно так она отзывалась практически обо всех людях, которые на какое-то время становились ее "эрзац-родственниками".

Но основной резиденцией Монро стал снятый Милтоном в Нью-Йорке гостиничный номер, сперва в отеле сети "Gladstone", затем в куда более фешенебельном "The Towers of the Waldorf Astoria".

Ведь актриса уехала из Голливуда не для того, чтобы отдыхать, а для того, чтобы изменить свою судьбу.

Покинув Лос-Анджелес, она исчезла из поля зрения не только боссов "20th Century Fox", но и близких ей людей. Словом, убежала от всех, как и хотела. И, поскольку о ее дружбе с Милтоном Грином были осведомлены все, телефон в Уэстоне разрывался от звонков. Звонили студийные агенты. Звонила Наташа Лайтес, не подозревавшая, что вскоре ее ждет тяжелый удар. Звонил режиссер Билли Уайлдер. Звонил обеспокоенный Фрэнк Синатра, все еще находившийся в Лос-Анджелесе. Не знают ли случайно Грины, куда, черт побери, подевалась Мэрилин?

Хозяева и гостья от души развлекались, совершенно не мучаясь угрызениями совести. На звонки обычно отвечала Эми. "Ах, Мэрилин пропала? Как же так?!" — переспрашивала она безукоризненно вежливым голоском. А "пропажа" в это время валялась рядом с ней на ковре, зажимая себе рот рукой, чтобы ее хохот не услышали на другом конце провода.

Однако после Нового года Мэрилин "вышла на свет". И вышла в свет.

7 января 1955 года в доме адвоката Фрэнка Делани прошла пресс-конференция, на которую пригласили 80 человек, по большей части журналистов и бизнесменов. Мэрилин, как и всегда, тщательно продумала свой имидж. Она появилась перед собравшимися в белом атласном платье и накинутой сверху курточке из меха горностая. Монро снова изменила цвет своих волос, выкрасив их в более приглушенный оттенок платины. Внешний вид актрисы должен был нагляднее, чем когда бы то ни было, подчеркнуть ее сходство с Джин Харлоу. И результат превзошел все ожидания. Возможно даже, кому-нибудь из особо впечатлительных особ на миг показалось, что они видят призрака.

"Мэрилин и на самом деле вознамерилась стать воплощением Харлоу, — вспоминала Эми Грин. — В этом состояла ее цель. Она всегда говорила, что, скорее всего, умрет молодой, как Харлоу; что мужчины приносили в ее жизнь несчастье, как это происходило и с Харлоу; что у нее были сложные и запутанные отношения с матерью, как у Харлоу. Все это выглядело так, словно она строила свою жизнь по образу и подобию Харлоу — внезапная вспышка, потом еще одна".

На пресс-конференции кинозвезда объявила о создании независимой продюсерской компании "Marilyn Monroe Productions". И о том, что она будет президентом "ММР" (Монро принадлежал контрольный пакет акций — 51 %), а Милтон Грин — вице-президентом (ему доставалось 49 % акций).

Мэрилин сказала, что теперь стала новым человеком, "новой женщиной". "Мы займемся всеми сторонами индустрии развлечений. Я устала от одинаковых, причем дрянных ролей секс-бомб. Мне не нравились большинство картин, в которых я снималась, и я хочу делать что-то лучшее, играть роли порядком выше. Я намерена расширить круг своих возможностей. У каждого человека есть свой предел, и мой предел еще не достигнут".

Кто-то из репортеров спросил, как к намерениям мисс Монро относится студия "20th Century Fox". За актрису ответил Фрэнк Делани: мисс Монро в настоящий момент не связана никакими обязательствами перед "Fox".

Об этой дерзкой реплике в Голливуде узнали очень быстро. Возмущенное руководство "Fox" собрало собственную пресс-конференцию, на которой авторитетно заявило: что бы ни говорили Монро и ее приближенные, контракт актрисы остается в силе, с юридической точки зрения она будет с потрохами принадлежать студии еще целых четыре года и вскоре должна сняться в новом фильме с названием, придуманным словно в насмешку: "Как быть очень-очень популярной". Для Мэрилин припасена роль стриптизерши.

Но Монро, похоже, лишь подзадорило это заявление.

В то время, размышляя о серьезных ролях, которые ей предстоят, она вспоминала о своей давней мечте сыграть Грушеньку в экранизации "Братьев Карамазовых". И часто делилась этой мечтой с бравшими у нее интервью журналистами. Один из них ехидно поинтересовался, знает ли Мэрилин, как пишется имя героини Достоевского. Раздосадованная актриса посоветовала нахалу заглянуть в словарь.

По окончании пресс-конференции 7 января Мэрилин решила посетить концерт Фрэнка Синатры в ночном клубе "Копакабана" (возможно, ей просто захотелось увидеть Фрэнка и дать ему знать, что с ней все в порядке). О том, что произошло дальше, очень любят рассказывать биографы Монро. Не откажем себе в удовольствии и мы.

По словам Эми Грин, она резонно возразила Мэрилин, что билеты на все концерты Синатры распроданы на несколько месяцев вперед. "Ничего страшного!" — отмахнулась Монро. И весело повела компанию за собой. Актриса и Грины проникли в клуб через вход в кухню и попросили позвать метрдотеля. Глаза его при виде Мэрилин Монро округлились — и он велел внести в зал добавочные столики и стулья. Удивленный переполохом Синатра нахмурился и прекратил петь. Но тут перед ним, как по волшебству, как будто ниоткуда, возникла сияющая Мэрилин… Фрэнк радостно улыбнулся, подмигнул ей и продолжил концерт.

Эми Грин описывала этот вечер в еще более ярких тонах: "Само собой, мы не бронировали места, даже не позвонили в клуб перед уходом, просто Мэрилин улыбнулась вышибале у входа, он отступил в сторону, и мы пошли вперед, беспрепятственно проходя сквозь ряды мафиозных громил, пока не оказались в зале, где выступал Синатра; там, разумеется, не было ни одного свободного места, даже проходы были забиты людьми, а Мэрилин просто остановилась в конце зала; один за другим на нее стали оглядываться посетители, наконец действие на сцене замерло, Синатра увидел ее и сказал: "Официант, поставьте сюда столик", — и нас провели, нет, буквально пронесли мимо всех этих монстров, восседавших на заранее зарезервированных местах с женами и любовницами, и, конечно, усадили прямо перед Синатрой и его микрофоном, ближе нас никто к нему не был, и один Бог знает, что стало с людьми, на чьих местах мы оказались; а потом Синатра пел специально для нас, для Милтона, Мэрилин и меня, целое отделение пел для нас одних, а позже Мэрилин толкает меня ногой и говорит: "Ну, как тебе столик?" "Сука!" — прошептала я в ответ".