Схватка с преисподней - Александр Зеленский

То, что сказал Владимирский, поставило Тимура в тупик. Он всегда поражал его своей осведомленностью. Но как, спрашивается, он мог узнать о ближайших замыслах Валета и перевозчиков оружия? Даже сам Тимур об этом ничего не знал, а ведь ему казалось, что обладает всей полнотой информации о структуре Валета.

— Откуда у вас подобные сведения? — осторожно поинтересовался Тимур, вскрывая банку с немецким пивом. — Мне что-то во все это мало верится. У Валета и в Москве дел предостаточно. Зачем ему тащиться в Душанбе, где сейчас очень даже неспокойно?

— Информация от надежного источника, — ответил руководитель охранного агентства «Смерч». — Я не хотел бы раскрывать имен своих осведомителей, но только, поверь мне, это проверенные люди. Не менее надежные, чем ты…

— Благодарю вас! — вполне искренне сказал Тимур, уловив в словах шефа похвалу в свой адрес.

— Кушайте на здоровье! — улыбнулся Владимирский, допивая свой привычный «каппучино». — Кстати, тебя сейчас ничего в Москве не удерживает?

— Да нет… — пожал тот плечами и тут же насторожился. — А что? Надо будет куда-то ехать?

— Догадливым стал, — снова похвалил меня шеф и Тимур расценил это как предуведомление о том, что ему предстоит в ближайшем будущем весьма опасная командировка. — Правильно, — словно читая его мысли, произнес Алексей Федорович. — Придется тебе на пару деньков смотаться в ближнее зарубежье.

— Таджикистан, конечно, — уверенно заметил Тимур и тяжело вздохнув, добавил: — Ну, что ж, раз надо — значит, надо!..

— Но почему такой безрадостный тон? Поверь мне, там будет чем заняться такому непоседе, как ты.

— В это я верю. Но поверьте и вы мне, что в Москве у меня дел тоже немало. Структура Валета… — попытался Тимур отбояриться от этой мало привлекательной для него командировки.

— За нее не беспокойся! За «структурой» есть кому приглядеть и без тебя, — уверенно произнес Владимирский. — А ты должен будешь привезти мне надежный материал, доказывающий, что отдельные представители таджикской оппозиции непрочь нагреть руки на продаже оружия нашим преступным группировкам. Меня интересует конкретика! То есть кто конкретно из этих оппозиционных движений этим занимается. Уловил? И пойми, лейтенант, что эти сведения могут сыграть свою роль в большой политике. В такой информации заинтересованы не только в МВД, а и кое-где еще…

— Понятно. Когда вылетать? — спросил Тимур.

— А ты сам как думаешь? — хитро прищурился Владимирский.

— Ну, завтра, послезавтра…

— Сегодня! Сейчас! — Шеф глянул на свои «командирские» наручные часы. — Через два часа с одного закрытого подмосковного аэродрома вылетает военно-транспортный самолет, принадлежащий Министерству по чрезвычайным ситуациям. На его борту будет груз гуманитарной помощи для пострадавших от недавних землетрясений в Таджикистане. Ты уже включен в состав экипажа в качестве стропальщика тире грузчика тире транспортного рабочего.

— Я готов! — коротко ответил Тимур.

— Люблю иметь дело с военными, — довольная улыбка снова тронула губы шефа.

— С бывшими военными, — поправил его Тимур.

— Какая разница? Военная косточка в человеке всегда видна, как бы он ни рядился в гражданские одежки… Значит, так! Я тебя подкину к аэродрому. В Душанбе тебя встретит мой человек. Получишь от него дальнейшие инструкции и кое-какие спецсредства. Ну, все! Хватит тут рассиживаться. Пора в дорогу!

Как уже говорилось, Тимуру было не привыкать менять профессии и специальности. Раз начальство требует, чтобы он стал на время транспортным рабочим, значит, он им станет. Тем более что с МЧС раньше ему еще никаких совместных дел вести не приходилось, а узнать поближе их работу желание было, поскольку он всегда уважал их гуманную профессию спасателей.

Вскоре Тимур оказался на большом военном аэродроме, располагавшемся в одном из районов ближнего Подмосковья. Осмотревшись по сторонам, он наметанным глазом бывшего десантника, совершившего не менее сотни прыжков с парашютом, сразу обнаружил многотонный красавец «Антей», стоявший «под всеми парами». Вот с таких «Антеев» ему и приходилось сигать вниз, уповая в случае чего только на Господа Бога да еще на «запаску».

Нахлынувшие чувства и воспоминания как-то сами собой сформировались в строки «Песни десантников», слова и музыку к которой придумал мой однокашник по десантному училищу Мишка Басов:

«Мы в самолете, мы плечом к плечу.

И в щелях свет, мы карлики с горбами.

Но то не горб, проклятый парашют

И лампочки мигание над нами.

Прыжок, прыжок! Мелькают сапоги

В проеме люка, словно полустанки.

Здесь может кто-нибудь остаться без ноги,

А от кого-нибудь останутся останки…»

Слова этой немудреной песни, исполняемые под гитару в обществе понимающих, что такое ВДВ, людей, всегда оставляли неизгладимые впечатления. Особенно, если еще перед этим были выпиты по сто граммов чистого спирта…

Уже находясь в груженом самолете, выруливающем на взлетную полосу под аккомпанемент ревущих двигателей, Тимур позволил себе слабость пропеть еще несколько куплетов «Песни десантников»:

«…И так всегда! Так трудно иль не так!

Бросают нас в огонь, болота с неба.

Мы — это русский, пытанный кулак!

И кто из нас у смерти в лапах не был…

Про нас поют, что мы — бога высот,

Что мы внезапны и одни герои,

Что мы идем один на целый взвод!

И что нам рота? Справимся с ней трое!

Но почему же люди не поют

Про то, как в темень падаешь в болото

И накрывает грязный парашют

И, чавкая, засасывает что-то?

Про то, как друг мой, родом из Москвы,

Один из сотен москворецких Сашек

Лежал убитый в розовой пыли,

В руке сжимая несколько ромашек…

Мы не герои, так уж повелось:

Из госпиталя — прямо на заданье.

Услышать грозное, проклятое “Готовсь!”

И красной лампочки мигание над нами».

«Надеюсь, мне простят эту лирику, которая, вообще-то, никакого отношения к описываемым событиям не имеет. Но, черт возьми, могут же быть у бывшего десантника, списанного из армии вчистую по здоровью, остаться дорогие сердцу воспоминания!..» — сказал самому себе Тимур.

Четырехчасовой перелет завершился на летном поле аэродрома в Душанбе. Пока «Антей» разгружали, Тимур, числившийся «транспортным рабочим», занимался совсем другими делами, а именно получал спецсредства и инструктаж от смуглого коренастого офицера Российской армии в камуфляже. Именно из-за этого камуфляжа он и не видел погон, по которым смог бы определить его воинское звание. Но по тому, как он себя держал, явно носил звание никак не ниже старшего офицера. Все это происходило в крытом кузове военной машины, в которой обычно устраивают свои фото— и кинолаборатории авиационные разведчики.