Война грязных искусств - Анна Кондакова

Мне надо было хоть что-то сказать — злость всё ещё бурлила внутри.

Не знаю, на кого конкретно я злился: на самого себя, на Хлою или на придурка Хиннигана. Меня раздражало само состояние зависимости от кого-либо.

— Да, мои шутки не смешные, ну и что? — пожал плечами Хинниган. — Мне Дарт всё время об этом говорит, но я настойчивый. Я не перестаю стараться. Читал в одной книге, что чувство юмора можно натренировать так же, например, как мышцы живота или…

— Который час? — перебил я его, откинул покрывало и сел на кровати.

— Два часа дня, пятница, если тебе интересно, — сообщил Хинниган.

Я пропустил его слова мимо ушей, потому что в этот самый момент посмотрел на свою одежду.

На мне были чистые рубашка и брюки: ни капли крови, ни пылинки. Рядом с кроватью стояли те самые пастушьи сапоги, на козырьке висела кожаная куртка, а на полу у изголовья лежал свёрток с деньгами, и стояла пустая металлическая миска с ложкой.

Я быстро расстегнул рубашку и уставился себе на живот.

Глаза наблюдали то, что мозг пока никак не мог осознать.

Вместо окровавленного месива из бинтов я увидел лишь шрам возле пупка. Один-единственный шрам, длиной не больше пары сантиметров. Да и по всему телу не саднили мелкие порезы и не ныли синяки.

— Хлоя была в ударе, Рэй, — с жаром пояснил Хинниган. — Я её такой никогда не видел. Она сияла и творила чудеса.

— Она же рунная ведьма, она должна сиять, — пробормотал я, не сводя глаз с собственного шрама и всё ещё недоумевая, как так вышло. Я же всего на две секунды глаза закрыл.

— Нет, Рэй. Она сияла будто изнутри. Она ведь теперь свободная. Терри и Джо долго не могли поверить, что ты её освободил. А Хлоя… наверное, она из благодарности применила к тебе почти все атакующие руны. Она не давала тебе прийти в себя больше двух суток. Как только действие одной руны заканчивалось, она применяла другую атакующую руну. Короче, ты постоянно был в отключке. Но несколько раз она тебя будила наполовину, чтобы ты поел, и кормила из ложечки кашей…

— Всё, Клиф, заткнись, — поморщился я. — Не хочу этого знать.

Меня передёрнуло, когда я представил себе картину, как Хлоя кормит меня из ложки, вытирает мою физиономию салфетками и целует на ночь в лобик.

Лучше б я этого вообще никогда не слышал.

Но всё же как приятно было ощущать себя полным сил. Я размял шею и повёл плечами, ещё раз убеждаясь, что двигаюсь без боли.

— Ну а теперь самое главное… — начал Хинниган, но договорить не успел.

В комнату ввалился Дарт Орриван и занял собой половину тесного помещения. Он остановился у порога и сунул руки в карманы.

Улыбнувшись, Дарт обратился почему-то не ко мне, а к Хиннигану:

— Ты уже сказал ему?

— Нет ещё, — с раздражением бросил Хинниган. — Только собрался, а ты, как всегда, испортил весь момент.

Не ожидая никаких хороших новостей, я принялся обуваться, потом накинул на себя куртку и уточнил у Дарта без особого энтузиазма:

— Ну и о чём вы?

Дарт открыл рот, чтобы сказать мне явно о чём-то важном, но Хинниган опередил его и выпалил на одном дыхании:

— Пока ты дрых, Хлоя восстановила тебе кодо. Я же говорил, она была в ударе.

Дарт закрыл рот и сердито покосился на Хиннигана. Потом перевёл взгляд на меня.

— Не радуйся раньше времени, дружище, — сказал он. — Хлоя восстановила пока только половину кодо. Но с этим уже можно неплохо жить, а не надевать на пальцы всякие паршивые перстни, когда прижмёт.

Услышав новость, я медленно поднялся на ноги и посмотрел на парней.

Видимо, на моём лице было написано неверие в происходящее, потому что Дарт поспешил добавить:

— Мутируй что-нибудь — и сразу убедишься.

Я уронил взгляд на стальную миску, что стояла на полу у кровати. Наклонился и взял её в руки, провёл пальцами по краю. Накатила дрожь от уже забытого ощущения — чувствовать в себе природное кодо без боли и напряжения.

— Ну давай уже, Рэй, — принялся подначивать меня Хинниган. — Сооруди из этой посуды что-нибудь…

И опять он не успел договорить.

Перед его носом мелькнула миска, на лету превратившаяся в клинок. Тот с глухим стуком воткнулся в стену. От удара под потолком прокатилось эхо.

— Ну вот примерно это я и имел ввиду, — выдавил Хинниган и переглянулся с Дартом.

— Отличный бросок, — сказал тот. — Значит, теперь мы можем отправиться кое-куда и задать там жару. Заодно повеселимся и местного винишка перепробуем.

— Вы что-то разузнали про вино? Про «Меланхоличную Деву»? — сразу предположил я.

Дарт усмехнулся.

— А ты думал, мы в носу ковырялись, пока ты обществом рунной ведьмы тут двое суток наслаждался? Разузнали кое-что у парней Грегга. Оказывается, в деревушке Суон-Рок, здесь недалеко, за рекой, есть винный магазин, туда местные привозят свою продукцию на пробу и платят небольшую ренту за место на полке для одной бутылки. Если вино кто-то покупает, а потом приходит и просит ещё, то хозяин магазина приобретает часть товара у фермера и продаёт уже по своей цене. Там вино со всего Хэдшира.

— Это всё, что вы узнали? — нахмурился я.

Хинниган вздохнул и посмотрел на Дарта.

— Так и знал, что он будет недоволен.

— Вчера мы сходили в тот магазин, поговорили с продавцом, — добавил Дарт. — Про «Меланхоличную Деву» он слышал, но сказал, что это вино уже сотню лет не поступает в продажу. Его делал один местный фермер… э… чёрт… — Он почесал затылок и обратился к Хиннигану: — Как его фамилия была?

— Скорпиус, — тут же вспомнил Хинниган. — Фермера звали Дин Скорпиус. Он начал производство вина ещё в эпоху Пяти Печатей, когда Хэдшир не был колонией Бриттона. Больше двухсот лет назад. Его семья отлично заработала на том вине, род разросся и стал влиятельным кланом Хэдшира. Теперь потомки Дина Скорпиуса имеют несколько собственных виноделен и огромные плантации винограда. Их нового патриция зовут Леонель Скорпиус. Только, говорят, «Меланхоличную Деву» они продают лишь особым персонам, а для народа выпускают пойло попроще, разных сортов и цены.

Хинниган подошёл к тумбочке у кровати, открыл дверцу и вынул оттуда бутылку из тёмного стекла.

— Вот такое. — Он подал бутылку мне.

Внутри бултыхалось красное вино, причем всего половина. Этикетка напоминала ту, что я видел в своих воспоминаниях, только вино называлось «Багровый закат». Я поморщился.

— Согласен, банальнее не придумаешь, — тоже поморщился Хинниган.

На этикетке стояла такая же печать, как и на «Меланхоличной Деве» — серебристый треугольник со скорпионом. Вместо надписи «Из бочонка Скорпиуса» значилось «Винодельни Скорпиуса», а рядом мелкими буквами приписан адрес: Винодельня № 3, Хэдшир, горная зона Олеандр, помещение 12.