Легенда о слезах двух Лун - Мария Ушакова

Дверь громко захлопнулась, и присутствующие в комнате люди увидели Императора. Сияющие голубые глаза осмотрели незнакомых людей. Альвиан вновь открыл дверь и показал на выход. Посторонние поняли, что не хотят слышать гнев Императора дважды и ушли, посочувствовав королевской семье. В этот раз высший плавно закрыл дверь и долго не мог поднять взгляд на серое тело Отакара.

–Это ты, отродье дьявола, виноват в смерти моего отца, – сначала Вацлав говорил это спокойно, но сделав несколько шагов в сторону Императора, разразился хриплым криком, – Если бы ты не появился в нашем доме, то ничего бы не было!

Вацлав снял маску с лица Альвиана и со всей своей силы ударил ей высшего по лицу. Император ничего не делал, а спокойно принимал удары от сына Отакара, чьи глаза краснели и наполнялись слезами с каждым взмахом маской.

–Прекрати сейчас же, Вацлав, – громко сказала мать, не поворачиваясь лицом к мужчинам, – Не позорь отца.

Услышав голос Констанции, Вацлав остановился. Только сейчас он увидел разбитое лицо высшего. Но на нём не было никаких эмоций. Совсем. Он смотрел вниз, в пустоту. Маска ударилась об пол, разнося по тихой обители мёртвого звон. Вацлав ушёл к матери и сразу же оказался в её объятиях.

На лице Отакара лёгким слоем лежало спокойствие, которого он так давно ждал. По подушке развивались дороги его поседевших волос. Альвиан подошёл ближе, не чувствуя опору под ногами. Пространство вокруг размазывалось и смешивалось с моментами из прошлого, где Отакар был жив. Его голос был совсем рядом, но высший понимал, что это только обман, который пытается придумать он сам для собственного спокойствия.

На белой ткани одеяла в месте, где должны были лежать руки мёртвого короля, растекалось красное пятно. Император поднял ткань и увидел обезображенные кисти. На одном из пальцев сиял перстень, который новые Император и Императрица подарили своему королю.

–Вон, – вдруг сказал Альвиан, не контролируя себя.

Семья Отакара удивлённо посмотрела на высшего. Они подумали, что он бредит и разговаривает сам с собой или на крайний случай с Отакаром.

–Вы меня не слышите?

Избитый Альвиан посмотрел на Констанцию полуоткрытыми глазами с лопнувшими капиллярами. Он хотел закричать на них, но голос Отакара сдерживал его от этого. Он знал, что король Чехии не простил бы этого и вновь изгнал бы за это. Изгнал Императора. Да. И Альвиан бы повиновался ему.

–Повторяю второй раз, – говорил высший по буквам из-за дрожащих губ, – Вон отсюда.

–Он мой муж, Альвиан, – вскочила Констанция, оттолкнув от себя сына, – Ты не имеешь права выгонять меня!

–Это не просьба. Это приказ. А приказы должны выполняться.

Противоречивые чувства бушевали внутри бывшей королевы, но она не хотела осквернять тишину рядом с Отакаром. Почему-то только сейчас она начала понимать, что её муж любил, когда всё вокруг молчит. Но раньше Констанция была закопана другими делами, которые касались Вацлава. Её сын стал посмешищем среди высшей знати. Ведь отец можно сказать отрёкся от сына, вычеркнув его из своего завещания. Как мать, Констанция всегда была за сына, хоть и понимала действия Отакара. А после того, как королевского отпрыска нашли в Дикой Воде истерзанным, израненным, да ещё и одноглазым, королева Чехии не хотела видеть ни Альвиана, ни Мари, хоть она и не была виновата в этом. И теперь, когда Отакар мёртв, а она – лишена титула королевы, Вацлав ещё больше стал наседать на мать. С одной стороны, Вацлав был прав, что в этом виноваты высшие. И это понимали не только они, но и сами «виновники». А с другой стороны, легче винить кого-то, чем просто принять тот факт, что Отакар сам убил себя.

Император остался один. Наедине с холодным трупом. Он долго не мог сосредоточиться на своих мыслях, которые он хотел бы сказать Пржемыслу. Свистящая пустота вперемешку со злыми возгласами подсознания. «Неужели это произошло! Мне начало уже казаться, что придётся действительно поддерживать жизнь этого слюнтяя до конца мира, но… он сам закончил эту комедию!». Эти слова резко прекратились, как только Альвиан дотронулся до лба Отакара. Он надеялся, что сможет полностью увидеть картину того, что же подвигло короля на самоубийство. Ведь от Мари он услышал только то короткое предложение о мыслях и смерти короля.

В мёртвом мозге почти не осталось никаких воспоминаний. Нейроны умирали так быстро, что Альвиан успел ухватить только отрывки из последних событий жизни Отакара, но и это помогло ему понять мотив короля. Только он увидел знакомый силуэт истинной, его тело покачнулось, и, чтобы удержать равновесие, Альвиану пришлось сделать несколько шагов от кровати. Энергии ушло много, и желание «голода» разлилось по всему похолодевшему телу высшего.

–Быть не может, – удивился Император, не сводя глаз от постели Отакара, – Почему ты ему не сказала об этом?

Альвиан не видел Лолиту, пока не обратился к ней. Он знал, что она всегда рядом и слышит его. И то, что она ничего не сказала запутавшемуся Отакару, раздражало настолько, что он мог в любую минуту взорваться. Если бы она предупредила хотя бы его об этом, то он смог бы объяснить всё. Помочь в конце концов!

–Он должен был сам одержать победу над своими мыслями и голосами, – спокойно отозвалась Лолита, поглаживая Отакара по щекам, – Но он не смог.

–Если бы я знал о том, что он на пути к метаморфозе, то смог бы стать ему наставником. Мари могла бы помочь! Все поддержали бы его, если бы знали об этом, чёрт возьми!

Истинная не обращала внимания на разгорячённого Альвиана и продолжала исследовать лицо Отакара. На её счету ещё не было той вероятности, где бы беловолосый мужчина не кричал подобные слова, стараясь перекинуть всю вину на чужие плечи. Она его понимала. Потерять человека, который был всегда добр с тобой, справедлив и в меру строг, очень нелёгкое испытание. И Альвиан, не зная, что происходит в голове Отакара, надеялся, что король станет ему хорошим учителем. Высший знал о политике короля ещё задолго до его метаморфозы, и восхищался ей. И теперь пример для подражания не сможет дать новому королю никаких наставлений и советов.

–Я не смог даже попрощаться с ним, – Альвиан прислонился к стене и опустился вниз, – В последний раз я видел его на коронации. Пьяным, весёлым, приставучим. Таким, каким его никогда никто не видел, – смех вырвался из груди и раскатисто прошёлся по комнате, – Он ушёл так неожиданно, что… я даже не заметил.

–Без тебя он умер бы намного раньше. Сердце только из-за тебя продолжало стучать в его груди.

–Звучит поэтично, но меня это не успокаивает.

Лолита отвлеклась от своего занятия и перевела свои пустые глаза на сидящего на полу высшего. Силы внутри него ещё остались, но его лицо до сих пор истекало кровью. На месте побоев уже появлялись фиолетовые и синие разводы. Несколько белых волос окрасились в красный цвет, как в день его перерождения, и прилипли ко лбу. Рядом с ним лежала маска, испачканная его кровью. Альвиан взял её и долго всматривался в пустые глазные отверстия. Лолита исчезла молча, оставив Императора.