Легенда о яблоке. Часть 2 - Ана Ховская

– У тебя оригинальные ругательства! И что же ты собираешься делать без ключей?

– Не волнуйтесь, под дверью ночевать не стану,– усмехнулась она и сделала несколько шагов к двери напротив.

После короткого стука, ей сразу же открыли.

– Майк, ты, наверное, спишь?– виновато улыбнулась София.– Мне понадобились ключи…

– Какие?– заглядывая за спину Мэдисон, спросил Келтон.

– Запасные, Майк,– нетерпеливо проворчала она.

– Ладно, не сердись,– невозмутимо буркнул тот и пошарил рукой по стене рядом с дверью.– На, держи… А кто это с тобой?

– Не важно,– шепотом бросила София и повернулась лицом к Ахматову.– Вот и ключи. Посветите сюда…

– Добрый вечер,– приветливо кивнул Алекс соседу Мэдисон.

– Здрасте,– по-мальчишески ответил Келтон с таким выражением на лице, будто впервые видит этого мужчину.– Майк Келтон.

– Александр Ахматов,– представился Алекс.

– София, ты не говорила, что у тебя есть друг?

– Это не друг,– резко оборвала Келтона девушка и невозмутимо оглянулась на Ахматова.

Алекс улыбнулся и повел плечами.

– Это мой коллега,– неуклюже поправила себя она.

– А, ну отлично! Значит, у меня еще есть надежда?– подмигнул Майк.

София отвернулась от Ахматова и скривила рожицу Майку за то, что тот болтает лишнее. Майк только усмехнулся и, пока соседка возилась с ключами, чуть вопросительно взглянул на Ахматова. Несмотря на то, что в свете зажигалки мало что можно было различить, но Келтон заметил легкое движение бровей Алекса. «Все хорошо!» – говорил этот жест.

– Наконец-то я дома,– облегченно выдохнула София, когда отперла дверь и распахнула ее.

– Не заблудишься в темноте?– спросил Алекс, невольно отмечая желание девушки избавиться от него.

– Вам пора,– без церемоний намекнула она.

– Да, а что ты ответила на мое предложение о прогулке по набережной в субботу?– напомнил Алекс, и в свете огня его глаза чарующе блеснули.

– Мы еще успеем это обсудить,– увильнула от ответа София.

– Если ты не дашь ответ сейчас, то я вынужден буду упасть на колени и умолять тебя согласиться.

Полусерьезный, но безапелляционный тон мужчины уверил Софию, что он способен и на это безрассудство. Она оторопела от его решительности. А тут еще и Майк любопытно поглядывал на них из проема своей двери.

– Нет, нет, нет,– выставила ладони навстречу Ахматову София.– Я согласна. Только, если вы не возражаете, встретимся до обеда? Вечером у меня важное мероприятие.

– Это идеальный вариант,– удовлетворенно согласился Алекс и очаровательно улыбнулся.– Неужели перспектива увидеть меня на коленях так испугала тебя?

– Что вы,– отмахнулась София,– этот порог повидал столько мужских колен… Вы будете не оригинальны.

Ахматов усмехнулся и иронично кивнул:

– Ну а теперь доброй ночи, София… И вам, Майк…

– Да, да, и вам,– отозвался Келтон.

София кивнула и, провожая Ахматова взглядом, прислонилась спиной к дверному косяку. Когда мужчина свернул к лестнице и свет зажигалки исчез, девушка прищурилась, но, не видя лица соседа, все же строго проговорила:

– И никаких любопытных вопросов, иначе вместо сахара угощу солью!

– А я вообще молчу,– в шутку обиделся Майк.

– Да, я заметила,– проворчала София, ощупывая пространство перед собой.– «Значит, у меня есть надежда» – что это еще за шутки?

– Э-э, так у тебя с ним серьезно?!– хитро улыбнулся Майк.

Но в ответ он услышал только громкий стук закрывающейся двери.

– Ну все ясно!– закрывая свою, прокомментировал Келтон.

***

Ахматов возвращался домой. Впервые за долгое время все его мысли были заняты одной особой. Он не думал о работе, о привычных увлечениях, не работал над операцией, он был пропитан душевностью сегодняшнего вечера с Леди. Не с той Леди, которая была ценным звеном в операции, а той, которая смотрела на него очаровательно-грустными глазами, смущенно отводила их, терялась перед ним, с милыми ямочками на щеках и звонким солнечным смехом. Алекс просто думал о ней, позволял себе думать, потому что в эти минуты ощущал глубокое душевное спокойствие и упоение. Ему было приятно сознавать, что существует на свете что-то, способное привнести такие проникновенные ощущения в его неумолимый ритм жизни, когда иной раз забываются истинные ценности жизни, теряются нити, связывающие с ее таинствами, и отдаешься всеобщим интересам и растворяешься в чужой правде, играя новую роль. И даже с Мэдисон ему приходилось играть. Но совесть его не мучила, потому что играл он наполовину, ровно столько, чтобы не навредить операции. Все остальное для самого Алекса было поразительным, но приятным. Он не хотел расставаться с этими ощущениями.

В томный ход мыслей врезался звонок мобильного. Ахматов с легким раздражением отвлекся и взял трубку. Это была Элен. Сквозь треск и гул, схожий с грохотом клубной музыки, тонкий голосок сестры прокричал:

– Эл, почему ты отключил телефон? Не могу до тебя дозвониться!

– Доброй ночи, сестричка,– мягко ответил Алекс.

– Дорогой, ты где сейчас? Точно – не дома. И если, конечно, ты не в объятиях очередной подруги, то забери меня из одного ужасного места?

– Элен, что еще за место?

– Новый ночной клуб, но я уже нагулялась,– с пренебрежением ответила Ахматова.

– Адрес. Я подъеду,– заботливо ответил Алекс.

– Ура!

Элен продиктовала адрес. Алекс огляделся по сторонам и ободряюще заметил:

– Я недалеко. Буду через несколько минут.

Ахматов подъехал к центральному входу названного клуба. Элен сразу же юркнула в машину брата и довольно обняла его за шею.

– Спасибо, что не отказал. Никогда больше не буду слушать коллег и брать у них пригласительные билеты в такие злачные места.

– Все учишься на своем опыте? А у брата отвратительный вкус?– пожурил Алекс.

– Давно ты не читал мне морали?– усмехнулась Элен.– Кстати, откуда ты едешь? Неужели у тебя сегодня свободный вечер? В это время тебя обычно не найти.

– Вечер был прекрасным, но уже закончился,– неожиданно соскучившись по Мэдисон, ответил Алекс.

– Ага, так значит, ты был не один?

– Меня возмущает твое любопытство!– строго покачав головой, ровным тоном отреагировал Алекс.

– И что же это за женщина?– не отставала сестра.

Брат только усмехнулся привычке Элен любопытничать и молча продолжал вести машину.

– Я все смотрю на тебя и поражаюсь. Почему все твои женщины не видят, что ты только азартный игрок, а не мужчина, способный осчастливить одну из них?