Части ее тела - Юлия Александровна Лавряшина

еще не тронулись с места, и Артур тоже повернулся к нему, словно не мог поверить своим ушам. Если признаться в том, что все так и есть, они оба сочтут его паршивым сыщиком, который пропускает даже такие детали, которые всем бросаются в глаза. После того как его снова взяли в команду, Ивашин скорее с обрыва шагнул бы, чем позволил себе разочаровать их.

– Заметил, конечно, – бросил он равнодушно. – Просто не понял, что ты о них говоришь. – И добавил с иронией, чтобы ему окончательно поверили: – Не знал, что ты любишь толстячков!

Сашка приняла подачу, отозвалась тем же тоном:

– Как их не любить? Они такие мя-аконькие…

Усмехнувшись, Артур включил зажигание, а Никита с облегчением перевел дух: его сочли нормальным человеком. Если собрать всю волю в кулак, можно попробовать и в самом деле стать им… Ведь когда-то, до встречи с Сашкой, то есть практически в другой жизни, он и был таким.

Только теперь Ивашин совсем не помнил себя прошлого. Того, который не цепенел, когда тонкая Сашина рука безотчетно поправляла спутанные светлые волосы. Припасть бы губами к косточке на запястье – такой девчоночьей, трогательной… Мизинец тонюсенький, боязно дохнуть на него. Она о чем-то рассказывала им обоим, хотя чаще поворачивалась к Артуру, сидевшему за рулем, а на него лишь изредка бросала взгляд, слегка запрокидывая голову. На маленьком подбородке проступала едва заметная ямочка, волновавшая его больше, чем обнаженная грудь любой женщины. Слова витали возле ее губ едва различимым паром, словно Сашка разговаривала на морозе. Наверное, никто не замечал этого, кроме него… А Никита боялся дохнуть сильнее, лишь бы не спугнуть это простое, даже обыденное волшебство.

Что-то выкрикнул навигатор, заставив Сашку замолчать. Может, прозвучала забавная фраза? Ведь она поджала губы, поймав смешок, выгнула их подковкой и расширила глаза. Они были, как прозрачные сапфиры: в одном из дел, которые они расследовали с Логовым, эти камни фигурировали как вещественные доказательства. Когда она оборачивалась, Никита забывал вдохнуть…

– А куда мы сейчас? – опомнился он и завертел головой, пытаясь понять, куда они направляются.

– Спасибо, что поинтересовался, – насмешливо отозвался Артур. – Включайся уже. А то пропустишь самое веселье!

И пояснил уже серьезно:

– Сейчас заскочим к Маргарите Прохоренко – это Лизина мать. Возьмем у нее контакт этого Жуковца…

– Жук, – снова подчеркнула Саша и принялась грызть ноготь. – А вдруг Жуковец был знаком с Диной раньше? Хотя… Она ведь призналась Скарабею, так? Значит, Жуковец никак не может быть тем самым Жуком, которого она себе на ногти налепила.

Никита заставил себя вступить в обсуждение:

– Может, у нее пунктик на жуках? Бывают же такие чудилы!

– Бывают, – согласилась она. – Но Дина не показалась мне… такой.

От усмешки ухо Артура дрогнуло – Никита видел его сзади:

– Ты общалась с ней три секунды…

– Но эти три секунды стоили года знакомства, – парировала она.

Никита напрягся: «Это обо мне?» За это время у него не было возможности защитить ее, она не видела в нем героя, каким показала себя эта убитая девушка. А для Сашки поступок важен – вон как она заступается за эту Дину, которой уже все равно, что о ней подумают… Только Сашке не все равно. Остается лишь мечтать о том, чтобы она так же трепетно хранила память о нем… Никита удержал вздох: не будет этого. С чего бы?

«Я должен совершить нечто… грандиозное для нее», – подумал он уныло, уставившись на глянцевый остаток кофе, покачивающийся на дне пластикового стаканчика, в специальной подставке – Артур почему-то не допил его… Но ничего достойного не приходило в голову. Вот Логов спас ее от пожара – там, в Крыму… А ему до сих пор не удалось поразить Сашкино воображение. Поэтому и значит он для нее не больше, чем любой предмет в этой машине. Как этот полупустой стакан…

Голос Логова заставил его встрепенуться:

– Ивашин, пойдешь со мной. Саша, ты на этот раз посидишь в машине.

– Да. Конечно, – засуетился Никита. Хотя его согласия никто и не спрашивал…

Оказалось, они уже прибыли на место, Артур припарковался возле входа в туристическое агентство «Марго» на Ленинградском проспекте. У его автомобиля был иммунитет против платы за стоянку, Логов мог оставлять его где угодно и на любой срок.

Обернувшись, Сашка посмотрела на Никиту задумчиво, и ему показалось, будто она сейчас разозлится. Только она даже не спросила, почему Артур сделал такой выбор… Может, поняла что-то, чего Ивашин не уловил?

Пока Логов не передумал, он торопливо выбрался из машины и, подстроившись к шагу начальника, направился ко входу, украшенному солнечными снимками синих гор с ослепительными вершинами и бесконечных золотистых пляжей, на которых безмятежно проводили отпуск счастливые люди. Существуют ли такие?

И вспомнил: они только что встречались с дочерью хозяйки этого агентства – вот уж кто по-настоящему счастлив! Разве мать не обеспечит Лизе поездку в любую точку земного шара? Эти вершины, любые моря – наверняка она уже покорила их… Никита попытался воссоздать в памяти ее лицо: не особо красивая, слишком крепкая для девушки. Ему показалось, что Лиза улыбалась, только поглядывая на Сашку. Женская солидарность? Но Саша не отвечала тем же, вообще старалась не поднимать глаз, что-то черкая в блокнотике. Счастлива ли не бедная Лиза на самом деле? Хотя кому-то и такие нравятся, раз ей приходится отбиваться от любовника матери… Или он из тех, кому главное – юность, свежее мясцо?

Никита поморщился и распахнул перед Логовым дверь.

* * *

Как заставить себя не испытывать ненависть к телефону, который упорно молчит, прикидываясь мертвым? В темной глади его экрана, том самом знаменитом «черном зеркале», не отражается ни отблеска надежды, которая даже не подает мне знаков, но я продолжаю до рези в глазах всматриваться в безразличную голубизну неба. В моем взгляде видится такая же?

Если б мои упования не были напрасны, Господь ведь подал бы мне знак, накинув на эту светло-синюю бесконечность необычное прозрачное облако, слегка похожее на птичье перо? Для меня, как человека пишущего, это вполне понятный сигнал! Я не настолько наивна, чтобы ждать появления в вышине пухлого сердечка… Но сегодня небо безупречно, над Москвой не видно даже реверсивных следов от самолетов – они-то куда исчезли?

Из этого следует единственный вывод: он не позвонит. Я жду напрасно. И зря таскаю телефон с собой даже по квартире, практически не выпуская из рук. Надо собраться с духом и взглянуть правде в глаза: Кирилл давно забыл нашу мимолетную встречу. Изысканный вкус художника ищет чего-то более совершенного, чем