Призрак Бомбея - Шилпа Агарвал

— Не говори мне о нем, — приказала Маджи в раздражении. — Делами займется Нимиш. Завтра я обо всем распоряжусь.

Нимиша охватило полное отчаяние. «Я не могу этого допустить. Я этого не допущу».

Туфан сновал туда-сюда с подушками и одеялами, довольный новым развлечением.

Мизинчик помогла Маджи взобраться на кровать и села рядом:

— Теперь-то ты мне веришь?

Маджи приложила теплую ладонь к щеке Мизинчика. Но в голове роилось столько мыслей, что бабка так и не смогла ничего ответить.

После полуночи Джагиндер вернулся в Бандру. Дорога была свободной, но, проезжая мимо храма Махалакшми неподалеку от Брич-Кэнди, он вдруг попал на затопленный участок, где вода поднималась выше колес. «Амбассадор» неожиданно заглох. Чертыхаясь, Джагиндер выскочил из машины и, придерживая одной рукой руль, а другой рукой и плечом упираясь в дверцу столкнул автомобиль с дороги. Пока он брел по воде, трое насквозь промокших беспризорников, от шести до десяти лет, появились из-за лачуги и стали помогать сзади.

— Джао — пошли прочь! — заорал на них Джагиндер.

Но, притворившись глухими, те навалились с удвоенной силой.

— Женина родня подарила колымагу небось? — Какой-то водитель опустил стекло, специально высунул голову под дождь и выкрикнул эту избитую шутку.

Мальчишки весело заулюлюкали. Их поддержал целый хор других водил, которые от нечего делать давали бестолковые советы или отпускали обидные замечания. Некоторые, не заглушая мотор, даже выходили из машин и, передавая из рук в руки мокрую пачку «Уиллс Нэйви Кат», с трудом пытались втянуть в легкие дым.

Ниоткуда возник предприимчивый торговец с широким черным зонтом и корзиной чан-ны на шее. В глиняном горшочке под корзиной тлели угли, белый дым обволакивал лицо торговца мягким свечением, и в воздухе так вкусно запахло деревом, что аппетит разгорелся у всех.

— Чанна джор гарам! — выкрикивал продавец, заворачивая пряный нут в длинные узкие пакетики из старых газет. — Всего двадцать пять пайс[159]за пакетик.

Мужчины купили по одному, некоторые скрылись в своих машинах и медленно потащились по улице. Почуяв, что им могут не заплатить, уличные оборванцы заволновались, десятилетний даже стал угрожать. Тогда Джагиндер купил им по пакетику и спровадил.

— Продай по дешевке! — крикнул водитель проезжавшей мимо машины и ткнул пальцем в заглохший «амбассадор».

— Лучше продай по дешевке свою чертову мамашу! — огрызнулся Джагиндер.

Одни автомобилисты засвистели, другие одобрительно закивали, и у всех поднялось настроение.

— И что теперь делать? — обратился он к толпе, показывая на машину.

Мужчины выкрикивали советы — порой грубо-сексуальные и, как правило, совершенно бесполезные. Затем, вдруг вспомнив о делах, они в последний раз глубоко затянулись и умчались на своих машинах. Один, в облегающей рубашке с высоким воротом и синтетических штанах, пожевал сигарету, перекидывая ее во рту, и деловито сплюнул на землю:

— Арэ, открой бахэнчод капот.

Джагиндер насупился и открыл «гребаный капот».

— Я знаю одного механика, — заявил мужчина, выпустив в лужу струю красного сока па-ана. — Очень толковый парень, тут в двух шагах.

— Так сходи за ним, — неохотно согласился Джагиндер, ведь выбора у него не было.

Мужчина вернулся через полчаса. К тому времени вокруг промокшего двигателя «амбассадо-ра» собралась новая толпа; люди заглядывали в него с таким интересом, словно там показывали блокбастер типа «Кануна». Худющий, скуластый «механик» принес с собой ржавый гаечный ключ и палку, на конце которой горели промасленные тряпки. Размахивая этим факелом в опасной близости от мотора, он мастерски вытер насухо все электрические контакты. Джагиндер запрыгнул в машину и в очередной раз попробовал ее завести. Зеваки попятились, «амбассадор» резко накренился и с шипением заглох. Без буксира тут явно было не обойтись.

«Механик» пожал плечами и стукнул по двигателю гаечным ключом — для полного счастья. Расстроившись, что представление так быстро закончилось, водители с неохотой вернулись в машины — к своей привычной одинокой жизни. Настроение у всех испортилось. Еще один автомобилист отпустил соленую шутку. «Механик» грозно взмахнул факелом. Испугавшись, как бы он и впрямь не поджег машину, Джагиндер достал из бумажника пару банкнот. Первый мужчина шумно сплюнул на землю. Джагиндер вынул еще десятку, и оба помощника исчезли.

Его кинули на произвол судьбы.

Гулу внезапно проснулся. В волнении он уставился на рекламу ваксы «вишневый цвет» над койкой, пытаясь успокоиться. На него обиженно посмотрели два котенка в блестящих черных сапожках.

— Тум бхи — и вы туда же? — спросил Гулу с напускной беспечностью и постучал по бумажным носикам.

Сев в койке, он энергично растер лицо, пока не запекло. Что-то случилось. Первым делом он подумал про Чинни — проститутку с Фолкленд-роуд, к которой наведывался по выходным два раза в месяц. Отношения у них были неглубокие, но иногда почти нежные.

Правда, в последний раз Чинни отстранилась от Гулу.

— Я его видела! Видела! — закипятилась она, закрыв руками глаза.

— Кого? — грубо спросил Гулу: под его дхоти уже нетерпеливо пульсировала шишка.

— Своего сыночка — пропажу свою, — бесновалась Чинни, не обращая внимания на Гулу и его шишку. — Этот бахэнчод дядька привел его сюда — совсем еще мальчонку. Убью старую сволочь — пусть только еще раз сунется!

Будто в подтверждение своих слов, она достала из-под койки девятидюймовый нож, сделанный в Рампури.

«Еще чего доброго, Чинни натворила глупостей», — подумал Гулу, и на него надвинулись стены гаража. Он вскочил, схватил изорванный зонт и осторожно пробрался на переднюю веранду. Усевшись на табурете, стал высматривать фары «амбассадора». Гулу решил, что, как только Джагиндер вернется, он тайком съездит к Чинни и проверит, все ли там в порядке. Надо будет в следующий раз купить ей новую побрякушку — какой-нибудь браслет из цветного стекла.

Прошло около часа, и Гулу услышал шум мотора. Спросонок он оторвался от стены и прошел к зеленым воротам, отпер замок и снял цепь. Ворота распахнулись с недовольным стоном, будто сквозь ритмичный стук дождя заскулил раненый пес. Протерев глаза, Гулу вгляделся в дорогу. Вдалеке виднелся неяркий свет. Гулу успокоился, почти возликовал. Он отпер вторые ворота, распахнул их и встал у въезда, гордо подняв голову, хотя зонт почти не защищал от ливня. Гулу с радостью встречал любимую машину.

Он ждал — ждал долго, пока не потерял терпение. Щурясь в попытке хоть что-то разглядеть сквозь пелену дождя, он с надеждой смотрел на дорогу. Свет по-прежнему горел — где-то за полем зрения. Гулу нерешительно шагнул на проезжую часть и прислушался, стараясь отвлечься от барабанной дроби капель по твердой земле.