Ночь без звезд - Питер Гамильтон

мной, ну, вроде как говорит, на расстоянии.

— Что это?

— Я не знаю.

— Значит, нас ждут приключения. Охота не просто за глупым земным мясом. Охота за знанием, мой друг Флориан. Это хорошо.

Цилиндр приземлился в восьмистах метрах от них, на краю рощицы серебристых берез, венчавших небольшой подъем. Флориан торопливо пробрался к нему, разрываясь от желания узнать, что это такое, и страха перед неизвестностью. Тил бежал рядом, Мурей с трудом поспевал за ними.

«Кто ты?» — спросил Флориан.

«Джоуи… вернее, раньше им был. Но больше нет».

«Я не понимаю. Кто ты сейчас?»

«Хороший вопрос. С технической точки зрения я независимая система искусственного жизнеобеспечения».

«Жизнеобеспечения?.. То есть ты в космическом корабле, вроде как в капсуле „Свобода"?»

«Не совсем в ней, я и есть она. Теперь я обитаю в интел-сети».

«Что?»

«Я электронный».

«Ты — машина? Я говорю с электронной машиной?»

«Да, именно так».

«Тогда каковы твои функции?»

«С этим сложнее. Ты сам скоро увидишь, когда сюда доберешься».

В фермерском доме зажглись огни. Вероятно, жителей разбудил грохот пролетающего цилиндра. Но Илтоны не были элитариями, они бы не смогли увидеть жар, идущий от цилиндра, и понять, что с неба упала неведомая штука. У Флориана все еще было достаточно времени.

«Ты сказал, тебе требуется помощь», — упомянул Флориан.

«Ага. Я пытался добраться до крупного скопления прогрессоров. Я просканировал с орбиты и обнаружил их канал общения, их много в районе, расположенном на побережье. Решил, что они — мой лучший шанс».

«Кто такие прогрессоры?»

«Хрень. Ты многое позабыл. Прогрессоры — люди, такие же, как ты, с макроклеточными ячейками».

«Мы их называем элитариями. Бетаньева основала наше движение во время революции, но оно стало чем-то гораздо большим. Правительство использует этот термин, пытаясь нас унизить. А мы им гордимся».

«А я-то гадал, что это значит. В течение нескольких веков ловил радиосигнал, правда прерывистый. Элитарии упоминались, но в плохом смысле».

«Веков? Ты находился на орбите несколько веков?»

«Выбора не было. Я застрял. Долгая история и совершенно неуместная этой ночью».

«Джоуи, откуда ты?» — с трепетом спросил Флориан. Ответ на этот вопрос он хотел услышать больше всего на свете.

«Опять-таки сложно объяснить. Изначально я из Содружества».

«Ты нашел нас!» — радостно воскликнул он.

«Нет. Прости, приятель, я находился здесь в полном одиночестве. Но вскоре все закончится».

«Как?»

«Слушай, я не уверен, сколько мне осталось, так что давай короче… Черт побери! Кто с тобой?»

Флориан посмотрел искоса на Мурея, не зная, как ответить.

«Это Мурей, мой водный друг».

«Инопланетянин? Разумный?»

«Да».

«Я не знал, что на Бьенвенидо есть другие инопланетяне».

«Ватни прибыли сюда с Аквеуса. Через червоточину, которую открыла Мать Лора».

«Нихренассе! Я, черт побери, столько пропустил. Ублюдочное Дерево. Мало его взорвать. А Лора Брандт еще жива?»

«Мать Лора пожертвовала собой, чтобы победить праймов».

«Господи боже! Праймы тут? Праймы? Кошмар!»

«Праймы истреблены. Мать Лора уничтожила их мир. Она затопила его атмосферой Валатара».

«Валатара? Газового гиганта?»

«Да».

«Затопила?.. Так она оставила вам рабочие червоточины?»

«Нет. Червоточины закрылись за ней. Мы думаем, она сделала это, стремясь защитить нас».

«Какая же дура эта умница. Я всегда считал ее самой лучшей».

Флориан наконец-то добрался до подъема. Он взглянул наверх, на бледные тонкие деревья на возвышенности, при приземлении цилиндр сломал несколько берез. В земле виднелась короткая рытвина сквозь линтраву, в конце нее лежал тупорылый цилиндр, врывшись носом в дымящуюся болотистую землю. И вновь обогащенное зрение позволило Флориану заметить странный воздушный слой, окутывающий штуковину.

«Джоуи, а ты знал Мать Лору?» — обескураженно спросил он.

«Знал. Давным-давно».

«Но…»

«Слушай, я понимаю, у тебя ко мне куча вопросов, но времени мало. Исходя из того, что я услышал по радио, на Бьенвенидо правит тоталитарное правительство, верно?»

«Зависит от того, с какой точки зрения посмотреть».

«Надо было раньше спросить. Как тебя зовут?»

«Флориан».

«Хорошо, Флориан. Сенсоры подсказывают, ты молод. И полон идеалов, верно?»

«Ну, не совсем».

«Не время скромничать, это очень важно. Так у вас тоталитарный режим? Пожалуйста, хорошенько обдумай свой ответ. Мне нужна предельная честность. Я не давлю, но от тебя может зависеть судьба каждого человека на Бьенвенидо. В следующие несколько минут мне нужно принять несколько серьезных решений, а сеть для этого не приспособлена. Мне нужно принять решение, чем проще, тем лучше».

Флориан смотрел на цилиндрическую космическую машину, которая когда-то знала Мать Лору.

«Джу благая, как ему ответить? — думал он. — Нужно просто уйти, пусть с этим другие разбираются. — Но уйти Флориан не мог. — Это же друг Матери Лоры!»

«Да, правительство довольно деспотичное», — отозвался он.

«Черт! Ладно. Хорошо. Спасибо, Флориан. Ты живешь где-то здесь?»

«В долине по соседству».

«Тогда я не стану спрашивать тебя, что ты делаешь здесь ночью».

Флориан слишком поздно вспомнил про арбалет на плече. Он стыдливо переступил с ноги на ногу. Космическая машина его осуждает? Похоже на то.

«А теперь слушай, — сказал Джоуи. — Правительство начнет меня искать, и очень тщательно. Мне удалось скрыться от их радаров, ничего сложного. Но гиперзвуковой удар никуда не делся. Довольно скоро они все поймут. Я уже улавливаю параноидальные переговоры, по всей видимости тех, кто станет обыскивать долину, они приедут сюда из города на севере. А еще меня видел один астронавт, умный, мерзавец. Выходит, они знают, что ищут».

«Какой астронавт?»

Флориан злился на самого себя, он абсолютно запутался и еще больше расстроился из-за нежелания космического аппарата нормально объяснить ситуацию.

«Ну, в корабле „Свобода". Надеюсь, я когда-нибудь узнаю, кто вас надоумил построить копию „Союза"! Извини, просто мысли вслух. В общем, я не могу снова взлететь. Антигравитационные установки пострадали в квантумбустерном взрыве и потрепались еще больше, когда мне пришлось потягаться с ублюдочным Деревом».

«Ты боролся с Деревьями?»

«Типа того. Капсула жизнеобеспечения некогда была частью корабля Найджела…»

«Найджела?!»

«Да».

«Ты и Найджела знал?»

«Немного. Сосредоточься, пожалуйста. Устройство жизнеобеспечения пострадало, когда Найджел взорвал квантумбустер. У Деревьев нет силового поля, поэтому куски отломались, поверхность разогрелась и стала пластичной, извергая пар, словно комета».

«Ко… что?»

«Ах да, у вас же их нет. Представь большой кусок льда с камнями, который начинает кипеть, приближаясь к звезде. За ним тянется шлейф пара… Не обращай внимания. Главное: поверхность Дерева раскалилась. Я ударился об него и глубоко застрял. Дерево пыталось поглотить меня. Процесс шел медленно, я боролся, управляя силовым полем. Никто из нас не мог победить, пока не появился корабль „Свобода"».

«Двести пятьдесят лет бороться с Деревом! Настоящий героизм,