Бастарды - Баса

если Хаски не трогал мой гнев. Скучно так.

Отвела от него взгляд и поглубже улеглась в кресле. И опять тишина, пока ожидали официанта с заказом. Волчица отчаянно делала попытки представить, что маникюр самая интересная вещь в мире и ей следовало озаботиться им в данную минуту.

— Цветочек, я никак не ожидал подобного поворота, — Польски лыбился очень активно, закинув руки на спинку дивана. Евлампия подняла глаза на меня впервые кажется за время, что мы здесь сидели, и поспешно убрала.

— Оправдываться не собираюсь, — ответила она, глядя в сторону ребят, но относилось к нам. — Это моя работа. Как видите, я не с парнем встречаюсь, а работаю два через два.

— Не удивлена. Чего-то подобного и ожидала, — Гиена иногда бывала излишне ядовита. Волчица вмиг оскалилась. Я сглотнула, неужели, наконец, подерутся.

— Конечно, — сарказм из Евлампии потек. — Я не целка-невридимка, которая боится мужиков, как огня. Ты хоть целованная?

Подерутся, точно. Мы с Машей переглянулись, наши кресла рядом по соседству.

— Я лучше сдохну с голода, чем позволю ко мне прикоснуться!!! — с жаром выпалила Кристинка, на нее с удивлением взглянули все, в том числе и Аристократы. Они не вмешивались.

— Подыхай. Мне жизнь дорога, — неожиданно Волчица отреагировала спокойно, остудив пыл Кристинки этой фразой. Как бы подвела итог беседы.

— А ты Маша? — со смешком спросила танцовщица после некоторого молчания. — Что скажешь? Как праведница считает?

— А меня это не касается, — Медведица сняла кепку и скинула рядом с собой. — Ты главное анализы почаще сдавай.

Пфффффф. Кажется, также и Трески подумал, потому что засмеялся. Один среди гнетущей тишины.

Пока пришел официант с готовыми блюдами и выпивкой разговор не продолжали. Официант ушел. Молчание продолжалось. Виталик очень медленно щепетильно разливал алкоголь розоватого цвета по маленьким рюмочкам. Забываю поинтересоваться его фамилией? А что это за розовое пойло? А потом поняла, что на меня слишком много народу посматривало.

— Что? — устало выдохнула. Что всем надо?

— Ждут реакции на новость о том, что твоя лучшая подруга — проститутка, — с улыбкой поведал Польски.

— Не проститутка, а танцовщица камона, — поправила Волчица.

Достали. Как выпить-то хотелось. Практически вырвала у Виталика бокал, который он наливал последним и встала в полный рост. Одна среди молчаливых людей при приглушенном свете. Будто королевна перед простыми смертными.

Достали. Я злая и уставшая.

— Плевать! — цыкнула злобно. — Выпить хочу уже несколько месяцев точно. Причем смертельную дозу, — скосила злобный очередной взгляд на Хаски. Как будто его не касалось. Наблюдал в вальяжной, расслабленной позе и слушал:

— У меня вообще никаких претензий, — рукой отсекла воздух. — У тебя свои тайны! У девочек свои! Даже у меня есть тайны!

Обвела себя сверху донизу:

— Да представь, — указала на светлую макушку. — Я не блондинка, Ева! Я истинная брюнетка.

— Может еще скажешь, что у тебя грудь есть? — засмеялся неумный Трески.

— Может и есть, — передразнила в его сторону с недовольной комичной гримасой. — А ты может скажешь, что у тебя член есть?

Наверное, это последствия стресса. Вырвалось, а потом поняла насколько я попала. Трески со скоростью, превышающей явно человеческие возможности, спрыгнул с дивана. Я успела с трудом перевернуться и между нами оказалось кресло, в котором я сидела.

— Иди сюда, мелкая погань, — пальцем поманил этот дурак.

— Давай сначала выпьем, а потом подеремся? — предложила вполне миролюбиво.

— Хорошо, — кивнул согласно и расслаблено отошел в сторону.

Выпили, поставили на стол бокалы.

— Раз, Ананина, два… — начал отсчет Трески рядом со мной. — Три…

— С визгом перекрикивались, бегали по помещению между креслами, пока Хаски не надоело мельтешение перед носом, и он громко об этом не заявил. Так и сказал:

— Вы оба! Заткнулись и сели! Голова от вас болит! — мы с Трески не стали спорить, себе дороже. Тихонечко присели на свои места. И всё… вот прям всё на сегодня.

Глава 18. «Белесье»

POV Вильмонт.

Что вчера произошло подвела итог с утра. Едва открыла глаза изучила белый потолок над головой.

Вывод номер один: после нескольких месяцев алкогольной забастовки пить розовую жидкость из рук Аристократов запрещено. Тем более, в ударных дозах. Мать моя Алла! И отец Сергей! Как вы, бедные, без меня? Вам также, как и мне сейчас, очень плохо, почти до слез?

Всегда вспоминала о родственниках в тяжелых случаях, находясь на грани жизни и смерти.

Внешние силы или скорее похмелье решил в мозгу проделать две дыры в районе висков, чтоб я никогда не забыла последствий пирушки. После первой встречи с Хаски и его дружками, которые любезно от пинали ребра, я и то живее встала, правда с небольшими ушибами и ссадинами. Сегодня я труп.

Вывод номер два: в случае не выполнения первого условия не злоупотреби объемом наливаемой жидкости. Она может иметь очень высокий градус.

Вывод номер три: если первые два правила не были выполнены, следует одно простое — сиди на кресле попой ровно и молчи, попивая сочок трясущимися руками.

К сожалению, все правила нарушила.

Смеялась, как лошадь. Ржала и ржала, как будто не существовало преграды в виде Аристократов и Бастардов. Надо было отвлекать людей, потому что ни те, ни те не умели общаться друг с другом. Одни неуверенные, молчаливые, а другие самоуверенные и характерные.

Попросила Волчицу научить паре трюков на шесте, что отлично наладило взаимопонимание. Семь унылых дятлов тыкались носом об бокалы со спиртным в приступе неудержимого хохота. Я грациозный дятел, немного пьяный, головой периодически падала на пол под всеобщий хохот. Клоунский номер имел фурор. Ананина в ударе, купалась во всеобщей любви.

Дальше узнала фамилию Виталика. Дорадо спорт магнат: сноуборды, лыжи.

Санек это Польски. Верные псы семейства Хаски. У Вильмонт — Шмонт. У Хаски Польски.

Волчица сплясала эротический танец, Маша и Кристина предпринимали попытки заговорить. Хаски за вечер ни разу не сказал «Иди вон, жалкий Бастард». А Трески не предпринимал попыток поласкать девочек за булочки.

Восемь дятлов напились и были развезены на такси в светлом часу утра будущего дня. Всё! Занавес!

Белый потолок манил чистотой и однотонностью. Путь на небеса отныне закрыт, такой как я. Папа, домой хочууууууууу!

Шарах! Если бы могла подскочила, а так поднялась на локтях, зажмурив один глаз. Дверь открылась. Только его не хватало с утра пораньше.

— Подъем, Ананина! И вы трое! — зачем орать? Потише нельзя? Я тяжело брякнулась на подушку обратно головой. Ауч. Мозги будто потрясли хорошенько из стороны в сторону, как копилку.

— Зачем? — спать хочу и умереть. Едва — едва появлялось солнце. Несколько часов назад имели счастье уснуть.

— Затем…