Злая судьба - Глен Кук

– В потемках?

– Пусть даже в потемках. Я уже почти не в силах держать под контролем своих людей. Если хоть один из них дезертирует, все остальные немедленно разбегутся. Потребуется по меньшей мере десять лет, чтобы собрать их заново.

Дантис с трудом скрывал свою душевную боль.

– Час поздний, – сказал Рагнарсон. – Я намерен немного поспать.

Когда он был уже в дверях, Дал Хаас сказал:

– Сир, не могли бы вы напомнить капитану Требилкоку, что он должен был сменить меня полтора часа назад?

– Хорошо. И скажу сэру Гжердраму, что тот уже давно должен был явиться на смену генералу Лиакопулосу.

Он переходил через аллею, сердито ворча себе под нос. Кристен притащила в дом своих подружек, после чего Гжердрам, Майкл и Дал стали манкировать своими обязанностями.

Плюнув на пыльную дорогу, Браги пробормотал:

– А мне уж точно Ингер не хватает.

Интересно, почему у него не было таких настроений, когда они разошлись по разным покоям во дворце?

Противоречивость человеческой натуры, решил Рагнарсон. Всего месяц назад он страдал от того, что его перестали интересовать женщины, теперь же сходит с ума при одной мысли об Ингер и Ширили.

Он поддел ногой гальку. Та ударилась о булыжник, взвилась вверх, и Браги поймал её на лету.

– Отличная реакция, старикан, – сказал он.

Рагнарсон очень серьезно зациклился на Ширили и столь же серьезно пытался уговорить себя выкинуть девчонку из головы. Кристен вот уже целую неделю не имела никаких вестей от своей подруги.

Увидев довольно далеко от себя дерево, он прицелился и бросил в него камень. Снаряд ударился о землю, не долетев до цели.

– Можно было бы бросить и поточнее, – проворчал он. Набрал пригоршню камешков и вскоре обнаружил, что рука его совсем не та, что была лет двадцать назад. Поняв это, он пригорюнился, припомнив все возможности, упущенные за эти годы.

Перечень его побед оказался довольно длинным, но он, естественно, не включал тех женщин, которых ему было просто лень тащить в постель. В последнее время он стал все чаще и чаще мучиться, вспоминая об упущенных возможностях.

Дерел заявил, что это всего лишь проявление очередного возрастного цикла. Большинство мужчин испытывают подобные переживания, сказал он. А Вартлоккур утверждал, что период этот никогда не кончается. За четыре сотни лет своей жизни он тысячу раз клялся, что очередную возможность ни за что не упустит, и тут же забывал о своей клятве. Проблема состоит в том, что мужчина редко способен оценить открывающуюся перед ним перспективу до того, как она успеет исчезнуть.

В локтевом суставе что-то щелкнуло, и Рагнарсон ощутил тупую боль. Очередной камень полетел в никуда.

– Будь я проклят! – рявкнул он, поднял ещё одну гальку и, тщательно прицелившись, метнул не только рукой, но и движением всего тела. В то же мгновение ему показалось, что рука полетела вслед за камнем.

И все-таки он попал в это проклятое дерево. Скользящий удар. На восемь футов выше точки, в которую метил… Но все же попал.

– Как это ни печально, но приходится признать, что прошлого не вернуть. Жаль, что нам отпущено так мало времени. – Он ударил ногой по очередному камешку, и тот отлетел на десять футов в сторону. – Как хорошо было бы прожить четыре или пять жизней, строя их каждый раз по-новому.

Не слишком ли сильно занимают его проблемы жизни и смерти? Ему предстоит ещё много лет интересной жизни, и надо думать не о прожитом времени, а о том, как с наибольшей пользой провести предстоящие годы.

– Нытьем, Рагнарсон, ты свое прошлое не вернешь.

Майкл сидел рядом с Джулией на ступеньках у входа. Молодые люди очень потешно, с точки зрения Браги, пялились друг на друга.

– Требилкок! – рявкнул Рагнарсон. – Приди в себя! Ты уже опоздал на дежурство.

Майкл вскочил на ноги с видом ребенка, которого застали за неблаговидным занятием.

– Прошу прощения, сир. Такое больше не повторится.

Дверь ему открыла Кристен.

– Увидела, что вы идете, – сказала она. – Мне кажется, что вы немного сердиты. Я не ошибаюсь?

– Нет. Я начинаю беспокоиться.

– Никакого продвижения?

– Ни на шаг. Где Гжердрам? Он тоже опоздал.

– В буфетной. Он там вместе с Тилде.

– Я примерно все себе так и представлял. Ты выбрала себе отличных подруг. Они умеют забросить крючок, не так ли?

– Похоже на то, – осмелившись на улыбку, ответила Кристен. – Я тоже могла бы приударить за Дерелом. – Из глаз её вдруг полились слезы, и она закрыла лицо ладонями.

– Эй! В чем дело?

– Вечная подружка невесты, но не невеста…

– Неужели одна из них увела у тебя парня, на которого ты положила глаз?

– Нет… Правда нет. Они все – не мой тип. Меня просто огорчает общее положение. Мои подруги обзаводятся друзьями, а я все выступаю в роли зрительницы.

– Ничего. Немного терпения, и твой день тоже придет.

– Только этим я себя и утешаю. Вы будете ужинать?

– Вообще-то я не против того, чтобы перекусить. Но прежде всего мне хочется выспаться.

– Поднимайтесь к себе. Я пришлю вам ужин.

– Я мог бы поесть и на кухне.

– Там полным-полно гвардейцев. Судя по вашему виду, их общество вам удовольствия не доставит.

– Ты права. Теперь посмотрим, хватит ли мне силенок влезть на третий этаж.

– Не желаете ли носилки?

– Болтушка!

Браги поселился в комнате, которая когда-то принадлежала его брату Хаакену. Кристен вначале хотела поместить его в бывшую семейную спальню. Он отказался и ограничился лишь тем, что посмотрел на комнату с порога. С того времени, когда здесь нашла свою смерть Элана, помещение совершенно изменилось.

Во всем доме лишь комната Хаакена осталась единственной, в которой не бродили призраки. Брат очень редко, от случая к случаю навещал её. Хаакен командовал Форгребергским полком и считал своим домом городские казармы.

Это была крошечная комнатушка семь на десять футов. Узкая койка приютилась под окном, у стены стоял небольшой стол и рядом с ним стул. Хаакен использовал стол и для еды и для работы. Сейчас на столе находилось несколько предметов, напоминавших о прошлом. Среди этих предметов самым дорогим для них была шкатулка, которую дала им мама перед их бегством из Тролледингии. Браги открыл шкатулку. Там до сих пор хранился локон материнских волос. Где сейчас Хельга? Наверное, давным-давно умерла. Браги вдруг почувствовал себя немного виноватым. За все эти годы ему следовало хотя бы разок побывать дома, чтобы посмотреть, как там обстоят дела.