Смерть может танцевать 3 - Макс Вальтер

— Ждать, — спокойно ответил я и плюхнулся рядом, — Заберём мой протез и свалим подальше отсюда.

— Может, попробуем убить Дмитрия или Лию? — совершенно серьёзно спросила девчонка.

— Ты начинаешь меня волновать своей тягой к убийствам, — решил я прочитать девочке нотацию, потому как её кровожадность действительно казалась мне нездоровой, — Нельзя вот так резать людей налево и направо.

— Я и не режу, — пожала плечами та.

— А Мортис? — посмотрел я ей в глаза.

— Так ты сам собирался это сделать, — нашла она оправдание. — Я думала, тебе будет приятно, если я сама убью его.

— Лема, мне неприятно, что ты ведёшь себя, как маньячка, — сказал я. — Это неправильно.

— Так ведь ты сам меня всему научил, — она никак не хотела понимать то, о чём я ей говорил. — Для чего тогда ты всё это делал?

— Для начала я хотел сделать так, чтобы ты могла себя защитить, — пустился я в объяснения. — Затем вышло так, что это стало для тебя профессией, но в последнее время ты ведёшь себя, как будто наслаждаешься смертью.

— Это не так, — покачала головой та, — я просто хочу, чтобы ты обратил на меня внимание.

— Оно и так полностью принадлежит тебе, — ответил я.

— Совсем не так, — вздохнула Лема.

— Мы уже миллион раз говорили на эту тему, — тяжело вздохнул я, — ну что за навязчивая идея в твоей голове?

— Ну что мне с собой сделать?! — вдруг разозлилась она. — Я не могу этим управлять. Да, мне двенадцать и ты смотришь на меня как на ребёнка, но я уже не маленькая. Я перестала ей быть ещё там, в нищем квартале, когда осталась одна и пряталась здесь, словно крыса. Ты думаешь, я не понимаю, что чувствую?! Думаешь, я могу спутать любовь к отцу или брату с любовью к мужчине?!

— Я не это хотел сказать, — странно, но девочка сейчас заставила меня почувствовать стыд.

— Ты именно это всегда и говоришь, — уже спокойно продолжила она, — а я, каждый раз, как тебя вижу, или случайно касаюсь…

— Ну, допустим, случайно ты ко мне не прикасаешься, — усмехнулся я, перебив Лему.

— Потерпишь, — фыркнула девчонка, — вот только каждый раз у меня становится горячо здесь, — она дотронулась рукой низа живота, показывая, где именно, — И я знаю, что это означает, такое к отцу, брату, или кем ты там себя считаешь — не чувствуют.

— Извини, я не знал, — пожал я плечами, — но через себя я тоже перешагнуть не могу.

— Я знаю, — тихо ответила она, — потому и не настаиваю. — Лема выдержала паузу и добавила, — Пока не настаиваю. Какие-то дебильные принципы были в вашем мире.

— Ну, уж какие есть, — усмехнулся я и завалился на тряпки, закинув руки за голову.

Лема тут же улеглась рядом и положила голову мне на грудь.

— Заткнись, — тихо произнесла она, едва я открыл рот, — давай просто полежим так.

*****

Протез мы забрали ночью. Город спал и его улицы были пустыми. Выбрались мы из него так же незаметно, как и вошли. Теперь нужно было каким-то образом попасть на поезд и сделать это как можно менее заметно. Но нам, как всегда, повезло.

Тягач уже стоял на вокзале, в ожидании первых, утренних пассажиров, а может быть, такое было в порядке вещей, и он ночевал здесь каждый раз. Вполне возможно, что так и было, потому как сонный раб впустил нас с очень удивлённым лицом. Однако задавать вопросы, или уже тем более перечить — не решился.

Спустя примерно половину четверти, началось слабое движение, люди прибывали, чтобы отправиться по своим делам с первым рейсом. Кто-то ругался на раба, который нечаянно уронил поклажу, кто-то брёл с сонным видом к своему вагону.

— Пойду, скажу, чтобы сундук загрузили и билеты активирую, — сказала Лема и поднялась с дивана.

Я, молча, кивнул и продолжил наблюдать за происходящим в окно.

Вскоре два раба, пыхтя и напрягаясь, заволокли в вагон сундук, который сыто звякнул от резкой остановки об пол. Вытерев пот с лица оба тут же ретировались, и мы снова остались вдвоём, если не считать ещё одного раба на обслуживании. Лема тут же попросила у него вина и фруктов, а вскоре вагон качнулся, говоря нам о том, что поезд тронулся.

Поездка прошла более чем спокойно, никто к нам не заходил, никаких вопросов не задавал. У нас получилось. Мы смогли забрать деньги и тихо исчезнуть из столицы, теперь оставалось только добраться до логова контрабандистов и переправиться на остров.

Сейчас Лема укатила в город, чтобы приобрести свою повозку. От передвижения вместе с торговым караваном пришлось отказаться. Рано или поздно наши пути разойдутся и придётся переть этот сундук на своём горбу. Даже учитывая нашу прибавку к силе, которая была получена при помощи инъекции, это было очень тяжело.

Я ещё в поезде попытался приподнять его, и вышло это не очень просто. Пришлось напрягаться, чтобы оторвать один край от пола, а если учитывать, что у меня всего одна рука и со мной рядом девчонка двенадцати лет, то задача становилась практически невыполнимой.

Сейчас я сидел на этом сундуке подальше от лишних глаз, спрятавшись в чахлом кустарнике, что рос неподалёку. В голове крутились дальнейшие планы.

Выходило так, что у меня есть всего пара лет, чтобы создать хорошее боеспособное подразделение. Нет, времени было гораздо больше, но на него просто не хватит денег.

Самые большие затраты будут в первое время, затем всё сведётся только к закупке припасов. Можно, конечно, развести своё хозяйство, и я собираюсь это устроить, но в первую очередь мне нужны воины.

Я собираюсь сломать систему всего этого мира, уничтожить совет и кланы. Для такого обычный подход не прокатит, здесь нужны современные понятия ведения войны. И не те, которые приняты на вооружение в этом мире — мои, те, которые я впитывал в своей прошлой жизни. Той школе даже там, практически никто ничего не мог противопоставить.

Но они воспитывали одиночек, мне же нужно нечто иное, способное вести войну как в одиночку, так и группами. Я собирался позаимствовать школу специальных подразделений, тех самых, что могли выиграть любую войну небольшой группой. Такого этот мир ещё не видел и вряд ли будет к этому готов.

— Долго будешь здесь сидеть? — поинтересовалась Лема.

Она попыталась подойти ко мне незаметно, чтобы внезапно испугать и у неё это почти получилось. Ошибка была только в одном, она подкрадывалась со спины, с той стороны, откуда дул ветер. Её запах невозможно было спутать с кем-то другим.

Лема просто обожала ваниль и каждый раз использовала её после мытья, или просто в качестве духов. Однако не делала это слишком сильно, и когда первичный запах истончался, оставался лёгкий, приятный шлейф, который не возможно было спутать ни с чем.

— В следующий раз, следи за тем, откуда дует ветер, — усмехнулся я, — Помогай давай, чего встала.