Вечеринка в стиле «вамп» - Алекс Кош

Мы перешли через дорогу и оказались возле центрального входа во МХАТ имени Горького.

Нестеров показал мне на часы, висящие на столбе подле автобусной остановки.

— Хочешь посмеяться?

— Ну? — не очень уверенно ответил я.

— Смотри на часы. Ручаюсь, как только будет ровно 14.30, перед нами остановится автомобиль.

— Секунда в секунду? — уточнил я.

Профессор прищурился.

— Я вижу, на твоём не слишком благородном челе отразилось некоторое недоверие? Поспорим?

— На что? — тут же загорелся я.

И с чего это во мне такая азартность проснулась? Уже второй раз за утро спорю. Скорее всего, сказывается адреналиновое голодание или… начинает проявляться изменение психологии? Блин, теперь все собственные выкрутасы буду списывать на вампиризм. Какая хорошая отмазка, чтобы не отвечать за своих поступки.

— Если машина приедет вовремя, то ты возместишь мне цену сегодняшнего завтрака. А если она опоздает, или приедет раньше хотя бы на секунду, то я тебе подарю свой сотовый телефон. Договорились?

— Без проблем, — согласился я, и мы скрепили договор рукопожатием.

Как назло, оставшиеся минуты текли очень медленно.

Мы с профессором стояли перед столбом и внимательно следили за стрелками часов и дорогой.

— Что это хоть за машина будет? — поинтересовался я.

— А ты как думаешь? — пожал плечами Нестеров.

— Только не говори, что чёрная Волга, — вздохнул я.

Нестеров ещё раз пожал плечами, подтверждая мою догадку. Что за странная тяга к старине? Это в восьмидесятых было модно использовать чёрные Волги, теперь все нормальные люди перешли на джипы Чероки и Ауди ТТ. Даже государственные структуры, и те на Мерсы пересели, а эти всё на своих старинных драндулетах ездят.

— Осталось меньше минуты, — заметил я, спустя какое-то время. — А на горизонте всё ещё ни одной машины искомой марки.

— Подожди ещё, — отмахнулся Нестеров. — Эти фанатики ещё никогда не опаздывали.

Фанатики?! Он сказал фанатики?

— Ты?… — начал было я, но тут из-за угла вынырнула чёрная Волга. Не знаю, кто её вёл, но этот человек наверняка был психически нездоров.

Машина обогнала летящую по дороге БМВ, будто та просто стояла на месте. Чёрная молния рассекла поток машин и спустя несколько секунд остановилась всего в метре от нас.

Я ошарашено посмотрел сначала на часы, а потом на машину. Нестеров оказался прав — она действительно остановилась перед нами ровно в 14:30.

— Здравия желаю, — сообщил нам сухощавый старик в форме защитного цвета, выскочивший из Волги, как чёртик из табакерки.

Опять он!

— И вам не кашлять, — автоматически ответил я.

— Опять этот гражданский, — брезгливо отметил старик, и повернулся к Нестерову. — Ничего, мы из него сделаем человека.

Рассмешил. Из меня может получиться что угодно, но только не человек.

— Да, давно пора, — важно согласился Нестеров, едва сдерживая свою противную ухмылку.

И почему у меня такое странное подозрение, что меня не случайно отправляют в этот загородный лагерь?

— Ладно, загружайся, — даже не глядя в мою сторону, приказал старик.

Я пожал плечами и залез в машину.

— Эй, а деньги? — опомнился Нестеров.

— Вот когда стану человеком, тогда и верну, — злорадно ответил я, и помахал ему на прощанье сотовым телефоном.

Москва. Одна из многочисленных школ рукопашного боя. Вечер.

Алексей Леворуков ожесточённо бил по груше. Груша (что, в общем-то, логично) не сопротивлялась, и лишь иногда поскрипывала креплениями, как бы напоминая о том, что если Алексей слишком увлечётся, то она может обидеться и упасть. В который раз. Раньше, конечно, бедному спортивному снаряду тоже перепадало немало, но сегодня удары стали сыпаться просто градом. Причём этот град шёл вот уже несколько часов подряд. Не каждый бетонный столб такое выдержит, что уж говорить о старом боксёрском мешке?

Впрочем, меньше всего Алексея сейчас волновала судьба потёртого мешка с песком.

Как?! Как?! — повторял он про себя, нанося удар за ударом.

А ведь ещё совсем недавно молодой человек радовался жизни, и ничто не могло испортить ему настроение.

В свои неполные двадцать пять лет он уже успел выиграть не один десяток чемпионатов по самым разным видам единоборств — от самбо, до боёв без правил. За последние три года никто (никто!) не смог отправить его в нокаут, и уж тем более выиграть хотя бы один бой. Кто-то другой на его месте мог бы загордиться и расслабиться, но не он. Алексей продолжал упорно тренироваться, и за последний год не встретил ни одного мало-мальски стоящего противника. Дошло до того, что с ним просто отказывались драться, и Леворуков выигрывал соревнования, не нанеся ни одного удара. И опять-таки, кого-то бы это заставило задрать нос, и перестать ожесточённо тренироваться, но не его. Алексей любил драться, ведь он посвятил этому всю свою жизнь. И его не устраивали лёгкие победы.

Именно тогда, в поисках новых ощущений, он начал посещать бои, проводимые самыми разными структурами — от государственных до криминальных. Деньги ему были не нужны, хватало и того, что приносило преподавание в своей собственной школе, поэтому работа у некоторых «важных» людей, его совершенно не интересовала. От этого и шли все проблемы. С одной стороны — Алексей не мог не ходить на всевозможные «отборочные» чемпионаты, в которых отбирались новые кадры для этих самых «важных» людей, а с другой — у него становилось всё больше и больше проблем. «Крыши» у спортивного зала «Боец» не было, и периодически случались эксцессы, после которых известному бойцу приходилось переезжать или временно прекращать появление на публике.

Через некоторое время сложившаяся ситуация откровенно надоела Леворукову, и он, впервые за всю свою жизнь, согласился на предложение одного из устроителей «отборочных» соревнований. Тот, в ответ на некоторые услуги со стороны Алексея, обещал разобраться со всеми недоброжелателями и слишком обиженными отказом работодателями, ведь, как ни крути, даже чемпион мира по боям без правил ничего не сможет сделать против одного единственного выстрела в спину… да и не в спину тоже.

На том они с Рогом и порешили. Алексей периодически исполняет некие поручения, в которых не обойтись без его навыков, а Рог становится «крышей» Алексея.

Всё просто. Дал нескольким людям в зубы — и свободен… до следующей настойчивой просьбы своего покровителя. Безусловно, кто-то мог бы сказать, что это мнимая свобода… и, возможно, через некоторое время так сказал бы и сам Алексей. Но сейчас свобода волновала его меньше всего.