Последний поцелуй на ночь - Влада Ольховская

Проблемы начнутся, если окажется, что Некрасов даже не знает обо всех этих покушениях. Куда двигаться в таком случае?

– Десять минут, – отметил Марк. – Эй, а ты куда собрался?

– Пройдусь немного.

– Сейчас не лучшее время для прогулок, да и не место!

– Я знаю. Я ненадолго… Когда все начнется, я вернусь.

Им предстояло наблюдать за штурмом из машины, припаркованной на той же улице, что и особняк Некрасова, чтобы не «путаться под ногами». Марку это совсем не нравилось, но его убедили оставаться в стороне.

Максима вроде как тоже убедили, но сейчас он чувствовал, что сидеть и наблюдать просто так не может. Это касается не только Вики, но и его… Его даже в первую очередь!

Вряд ли кто-то одобрит такие действия с его стороны. Ну а что они сделают? Родителям пожалуются? Уже некому! Он владелец корпорации и службы безопасности, которая собирается проводить штурм. Так что ему можно, пусть это и поведение подростка!

Пуленепробиваемый жилет тяжелым грузом давил на грудь и плечи. Их им с Марком выдали на всякий случай – если вдруг шальная пуля каким-то образом долетит до конца улицы. Но теперь Максим понимал, что ему защита очень даже может пригодиться.

Он видел, где начнется штурм, и просто ждал, затаившись за завесой деревьев. А вот охрана дома по-прежнему ни о чем не подозревала. Рослым парням не хватало ни опыта, ни внимания, чтобы заметить приближающуюся угрозу. А потом было слишком поздно.

Первыми в ход пошли дымовые шашки, заполнившие двор. Когда мутная завеса распространилась, настал черед и людей. Небольшой фургон буквально смял ворота, преграждающие путь на участок, послышались крики и выстрелы.

Некоторое время Максим ждал. Он не хотел попасть в самое пекло, там ведь никто не увидит, что он «свой»! Пристрелить могут до того, как разберутся. Поэтому он выбирал подходящий момент, прикидывая, как должен действовать.

Отказаться от этой затеи хотелось до последнего. Тело дрожало от страха и напряжения, сердце рвалось из груди, ему с трудом удавалось удерживать дыхание более-менее спокойным. Он должен сам проникнуть туда и во всем разобраться! Его отец поступил бы точно так же…

Наконец во дворе стало поспокойней. Часть нападавших связывала обезоруженных охранников, остальные начали проникать в дом. К ним Максим и собирался примкнуть.

Он пересек двор, укутанный рассеивающимся дымом, и оказался у небольшой двери, ведущей на кухню – судя по всему, ею пользовалась прислуга. Теперь дверь была сорвана с петель и валялась на клумбе, а в кухне царил показательный бардак, который криминалисты назвали бы «следами борьбы».

Появление Максима в доме не осталось незамеченным. Едва он шагнул внутрь, как на него сразу оказалось наставленным дуло автомата. Момент был более чем некомфортным – у парня была всего секунда, чтобы сообразить, что нажатый столь же быстро курок вообще не оставит ему времени на объяснения!

К счастью, сотрудников подобрали грамотно. Почти сразу вооруженный мужчина отступил; маска надежно скрывала удивление на его лице, а вот в голосе оно отразилось:

– Максим Трофимович?.. Что вы здесь делаете?

– А ради чего я вообще приехал? – Максим старался говорить невозмутимо, чтобы не показать, насколько предыдущий эпизод напугал его. Хотя он подозревал, что крупные капли пота, скользящие по его лицу, все равно откроют правду: в доме было совсем не жарко. – Мне нужно поговорить с Павлом Некрасовым лично!

– Да? Ну, это скоро.

– Неужели?

– А то! – Его собеседник бесцеремонно пнул ногой грузное тело, неподвижно лежащее на полу. – Вы не бойтесь, он живой. Мы даже калечить их стараемся по минимуму, не то что убивать. В большинстве случаев это довольно просто, они вообще охранники никакие, оружие как вилы держат! А Некрасов зажат на втором этаже, никуда не денется, под окнами тоже оцепление.

– Туда уже можно подниматься?

– Думаю, что да.

На верхних этажах все еще звучали выстрелы, но их становилось все меньше. К моменту, когда Максим поднялся наверх, громкие звуки совсем затихли. При этом почти вся команда, проникшая в дом, теперь толпилась в коридоре, собравшись под дверями одной комнаты.

– Что происходит? – осведомился тот мужчина, что сопровождал Максима.

– Да этот… главный их… внутри закрылся!

– И что? Вы разучились двери выламывать?

– А что ее выламывать, она даже не заперта! Только туда никто не пойдет.

– Это еще почему?

– Дык граната у него! Он там с ней сидит… и все! Ничего не требует даже, просто выгоняет нас. По-моему, он того… тюкнулся окончательно… А подрываться там вместе с ним никому неохота!

– Отойдите, – Максим ненавязчиво оттолкнул их в сторону, освобождая себе проход к двери. – Я сам попробую.

– Максим Трофимович, может, не надо? Этот тип опасен!

– Разберусь!

Максим остановился под дверью и постучал по гладкой деревянной поверхности. Ответа не последовало. Тогда он позвал:

– Павел! Это я… Мне нужно с вами поговорить.

– Максим? – Некрасов, несомненно, был шокирован. – Это ты, что ли?

– Я.

– Значит, вот как… Ты за мной пришел. Все-таки захотел мести? Жаль, жаль… твой отец никогда не был сторонником таких методов!

– Я поговорить пришел! А что касается методов… вы мне выбора не оставили. Как я должен был отреагировать на тех наемников?

– Каких еще наемников?.. Ну-ка заходи, поговорим!

Группа захвата явно была против того, чтобы малолетний начальник зашел в комнату один. Бронежилет – защита условная, от пули в голову он не спасет. Да и от гранаты тоже. Максим это прекрасно понимал, но все равно хотел войти. А они не смели ему возражать… Марк бы остановил его, но он пока сюда еще не добрался. Поэтому, открыв дверь и велев охране оставаться в коридоре, Максим прошел в кабинет.

Некрасов сидел за массивным рабочим столом. В руках он действительно держал гранату, но этот факт почему-то не произвел на Максима особого впечатления. Он был слишком поражен тем, как изменился бывший помощник его отца.

За эти месяцы Павел Некрасов постарел лет на двадцать, не меньше. Сгорбился, поседел, смотрел на мир потухшими глазами. В высоком кожаном кресле он казался руинами того человека, которым был когда-то. Дело было не только во внешности, исчезла та энергия холодной уверенности, которая окружала его раньше.

– Ты все-таки еще очень молод, – покачал головой Некрасов, усмехаясь. – Не умеешь контролировать выражение своего лица. Все твои эмоции на нем написаны, как у ребенка. Твой отец владел искусством создания масок в совершенстве… Да и ты научишься со временем. Что, я так паршиво выгляжу?

– Я не…

– Должно быть, паршиво. Я не отрицаю. Мне уже плевать, как я выгляжу. Я знал, что рано или поздно такой вот штурм начнется. Я нажил достаточно врагов, способных прийти за мной. Но я не возражаю! А знаешь почему? Потому что мне надоело жить в страхе, шарахаться от каждой тени. Лучше покончить с этим раз и навсегда… Почему я тогда защищался? Инстинкты какие-то остались, наверно. Но я ведь не дурак, а такими делами всю жизнь занимаюсь. Я понимал, что моя нынешняя защита гроша ломаного не стоит, финал предсказуем и неизбежен… Да ты не бойся, ничего я тебе не сделаю. Из всех моих врагов ты, пожалуй, больше всех имеешь прав на месть.