Сибирская жуть-2 - Александр Бушков

— Мы общаемся с вами не при помощи языка. У нас совершенно другая знаковость общения. Это вам только кажется, что мы говорим по-французски. Так странно проецируется наша система общения в вашем сознании. Это несколько неожиданно для нас. Возможно, какая-то наша неточность, даже неумение точно настроить механизм, аппарат, коммуникатор, прибор, при помощи которого и происходит наше общение. У нас пока нет опыта…

— Вы — люди?

— В известном смысле да…

— Кто вы? Откуда вы? Что вы хотите нам сказать? — задал я, наконец-то, те вопросы, которые меня больше всего интересовали…

— Мы… — дальше следовало слово, которое можно было бы понять и как «люди», и как «существа», и как «субъекты» (последнее в таком философском, не житейском смысле слова). — Мы — сущее иного измерения. Вы живете в нашем молекулярном мире. У нас совершенно иное течение времени, у нас абсолютно другие масштабы времени и пространства. Ваши пятнадцать миллиардов лет для нас едва ли часы…

— Значит, другие мои вопросы просто не имеют смысла?

— Вероятно, это так… Контакт с вами — для нас великая победа науки, которой по вашим измерениям миллиарды миллиардов лет…

И все же еще один вопрос я задал, не утерпел:

— Скажите, что за трава на лужайке? Я не знаю ее…

Глубоким, красивым голосом Космос ответил мне, и в ответе послышалась как бы улыбка:

— Errare humanum est… Мы полагали, это трава вашей планеты. Значит, это растения какого-то иного мира из вашего измерения… Однако не бойтесь, pas de peur — все, с чем вы контактировали, безвредно для вас…

Лес вокруг шумел, над озером плыл орел, высматривая себе добычу. Где-то ярился водопад, его белый шум отчетливо доносился до нас. В просветах между деревьями ало горели незнакомые мне цветы. Пахло летом, запаха лета не замечаешь в июне — августе. А вот сейчас, в марте, он был силен и прекрасен…

Мы сидели с внучкой среди древних лесов умеренного климата Земли на неземной лужайке, я был потрясен, ошеломлен, огорошен — от изумления, оттого, что я только что пережил и перечувствовал, я потерял дар речи.

Чуть отошел, спросил Машу:

— Машулькин, кто-то говорил с тобой сейчас?

— Да, говорили со мной по-немецки, и я понимала все.

Маша знает немецкий, правда, совсем немного. До школы я учил ее языку, по старым учебникам. Я и сейчас пытаюсь говорить с нею по-немецки, но она всегда отвечает по-русски. Правда, меня она понимает почти всегда.

И еще. Во всех случаях, когда со мною говорили, мне отвечали не «мы», не «я», а что-то чуть-чуть иное, обобщенно личное: я плюс мы… Я еще что-то спрашивал — не помню, забыл. Меня не спрашивали ни о чем.

Потом наступила тьма и беспамятство. Из этого состояния меня вывел голос Ирмы — супруги:

— Лыжники! Вставайте, пироги испеклись! Вам в лес пора!

И мы поехали на Караульную, как бы чуточку наперед зная, что сегодня произойдет с нами: и туман, и профессор в вагоне, и заяц на лыжне…

Вот и вся моя история. Теперь что хотите, то и делайте с нею. Хотите, забудьте. Хотите, напишите и отдайте в печать. Я это все вот уже полгода ношу в своей голове и не могу освободиться от тех видений. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Вот сейчас я рассказал все это вам, может быть, мне станет легче…

Ну, что ко всему этому прибавишь? Я, расшифровавший записи на магнитной пленке, решаюсь предложить рассказ моего знакомого на суд читателя.

Древние лесные люди Сибири еще до открытия Америки знали американских индейцев. Потомки богунайских шаманов рассказали древнюю легенду о том времени.

Давным-давно в долине благодатной реки Колумбии, в Америке, поселилось счастливое племя индейцев-якимов. Племя населяло территорию нынешнего берега реки Якима и Великих озер.

В лесах, где стояли их вигвамы, водилось множество разных зверей: бизонов, быков мускусных, медведей гризли, скунсов. Река Колумбия изобильно дарила индейцам серебристую рыбу, а также и птиц, населяющих ее долину. Красивые и умелые люди не знали нужды, недостатка в пище и одежде, они занимались охотой и рыбалкой, ремеслами.

Но однажды случилось несчастье: пришла черная болезнь в индейские вигвамы. Люди умирали, и никто не знал, как им помочь. Тогда собрались все мудрые люди племени на совет в большом вигваме вождя, чтобы решить, как спасти племя.

Многие из стариков предлагали уйти в горы, покинув долину Колумбии. «Возле горных ледников, у снежных вершин, замерзнет жаркое дыхание болезни, она не сможет губить наших людей!» — рассуждали индейцы.

Вождь согласился с мудрыми. Индейцы поднялись в высокие горы, на самые далекие горные плато, перенесли с собою вигвамы, заново устроили деревню, начав жить в горах.

Но черная болезнь преследовала индейцев, она шла следом и настигла несчастных. Теперь заболели дети, им пришлось труднее всех, за время перехода на новое место они не могли питаться привычной пищей, играть в любимые игры, гулять среди цветущих полян.

Опять собрал суровый вождь совет старейшин в белом вигваме, опять курили индейцы трубку мира и думали, как спастись от беды. Тогда и предложил самый старый шаман послать на разведку воинов в дальние страны.

«Недалеко ушло племя, черная болезнь догнала его. Однако если найти дальнюю страну, пригодную для жизни, болезнь не долетит до нее. Надо оседлать птицу Гром, полететь на ней туда, откуда появляются в наших краях стаи зимующих птиц: снежных гусей, лебедей, журавлей и дроздов. Бесчисленные стаи летят с севера и востока, значит, там есть другая земля, не менее обильная, чем наша. Посмотрите, как красивы прилетающие к нам лебеди! Черные и белые красавцы величавы и разумны! Значит, так же красива и обильна земля, вырастившая этих птиц! Надо лететь вслед за стаями птиц, тогда мы узнаем тайну их земли и найдем место жизни для индейцев!»

Вождь племени кивнул в знак согласия.

Но как оседлать птицу Гром? Приручить ее? Птица — великан мира пернатых. Если она встанет на скале, то кажется, что скала выросла вдвое. Если взлетает птица Гром, крылья ее создают ветер, такой сильный, что человеку трудно устоять на ногах. Когти Гром-птицы напоминают клешни гигантских океанских крабов, а перья хвоста велики, как весла у лодок индейцев-ирокезов. Питается она морскими животными: акулами, касатками, белухами. Распластавшись над синими волнами океана, выхватывает Гром-птица из воды хищную акулу и разрывает ее мощными лапами. Уносит она добычу в свое гнездо, где ожидают царицу птичьего мира маленькие птенцы, ростом каждый с хорошего оленя.

«Но как приручить птицу Гром?»

«Надо похитить маленького птенца и приручить его! Гром-птица не злобная, птенцы ее добры и приручаются легко», — сказал один из старейшин племени якимов, живущих по берегам реки Якимы, притока большой реки Колумбии.