Нечто чудесное - Джудит Макнот

А в это время девушка стояла в коридоре перед небольшимпортретом Джордана, который обнаружила в маленькой нежилой комнате и попросилаперевесить поближе к спальне. Портрет был написан в позапрошлом году: Джордансидел, прислонившись к стволу дерева; одна нога согнута, рука небрежно покоитсяна колене. Александре нравились манера художника, необычайное сходство, носамое главное, ее словно магнитом притягивало выражение любимого лица – именнотак Джордан выглядел, когда собирался поцеловать ее. При одном взгляде на чутьприщуренные серые глаза и лениво-задумчивую улыбку у Александры начиналосильнее биться сердце.

– Сегодня наша ночь, любимый, – прошептала она, касаяськончиками дрожащих пальцев его губ на портрете. – Я не опозорю тебя, обещаю.

Краешком глаза Алекс заметила Энтони, поспешно отдернуларуку и, не отводя глаз от картины, спросила:

– Художник, написавший это, безгранично талантлив, но я немогу разобрать имени. Кто он?

– Эллисон Уитмор, – коротко ответил Энтони. Удивленная тем,что художник оказался женщиной, и резким тоном Энтони, Александра,поколебавшись, решила переменить тему и медленно покружилась передродственником.

– Посмотрите на меня хорошенько. Как по-вашему, он был быдоволен, если бы смог увидеть меня сейчас?

Безжалостно подавив неуместно возникшее желание немногоотрезвить Александру, объявив ей, что леди Эллисон Уитмор писала этот портрет всамый разгар своего скандального романа с Джорданом, Энтони перевел взгляд наАлекс. От увиденного у него перехватило дыхание. Перед ним стояла темноволосаякрасавица в элегантном платье с глубоким вырезом; переливающийся аквамариновыйшифон идеально гармонировал с цветом ее великолепных глаз. Задрапированное нагруди, платье облегало талию и округлые бедра. Блестящие волосы цвета красногодерева ниспадали водопадом почти до пояса. Бриллианты переливались на темнойголовке, сверкали, словно звезды, на прозрачной ткани, стройной шее изапястьях. Но лицо… именно лицо Алекс заставило Энтони забыть обо всем.

Хотя Александра Таунсенд не могла считаться красавицей вклассическом смысле этого слова, поскольку в моде того времени были светлыеволосы и белоснежная кожа, тем не менее она показалась Энтони самымпривлекательным созданием на свете. Чарующие глаза, опушенные смоляными ресницами,доверчиво смотрели на него, розовые полные губки так и манили поцеловать их,однако холодная улыбка предупреждала слишком настойчивых поклонников держатьсяподальше. Но самое главное, Александра искренне не подозревала о том, какойэффект производит на мужчин, и умудрялась выглядеть одновременно пленительной инедосягаемой, недоступной и чувственной, и именно эти контрасты делали ее стольнеотразимой, как, впрочем, и очевидное непонимание собственной власти.

Не дождавшись ответа, Александра встревоженно сцепила руки;от лица отхлынула краска.

– Неужели так плохо? – вымученно пошутила она, чтобы скрыть,как расстроена.

Энтони, весело улыбнувшись, сжал ее затянутые в перчаткируки и, не кривя душой, сказал:

– Джордан был бы ослеплен вами сегодня. Уверяю, при одномвзгляде на вас свет будет покорен. Вы оставите мне сегодня хотя бы один танец?Вальс?

В карете, по дороге на бал, герцогиня поспешно читалаАлександре последние наставления:

– Не стоит волноваться, дорогая, ни о том, хорошо ли вывальсируете, ни о том, соблюдаете ли все правила, предписанные этикетом.Однако, – мрачно предостерегла она, – я должна еще раз напомнить вам: необольщайтесь оценкой Энтони… – помедлив, она бросила сурово-неодобрительныйвзгляд на внука, – …вашего интеллекта и не говорите ничего такого, что создалобы вам репутацию синего чулка и книжного червя. Я уже не раз твердила вам:мужчины не любят чересчур образованных женщин.

Однако Тони ободряюще стиснул руку Алекс, помогая ей выйтииз кареты.

– Не забудьте оставить для меня сегодня танец, – прошепталон, улыбаясь в ее лучезарные глаза.

– Если хотите, можете получить все, – рассмеялась девушка ивзяла его под руку, совершенно не подозревая, как заворожен Тони ее красотой.

– Мне придется стоять в длинной очереди, – хмыкнул он, – нодумаю, даже при этом я получу столько удовольствия, сколько не испытывал запоследние несколько лет!

Первые полчаса в доме лорда и леди Уилмер Тони казалось, чтоего предсказание сбывается. Он нарочно прошел вперед, чтобы наблюдатьторжественное появление бабушки и Александры. Вдовствующая герцогиня Хоторнпоходила на наседку, зорко охраняющую свое потомство: грудь вперед, спинанеестественно прямая, подбородок вздернут. Всем своим видом она положительнопровоцировала каждого попробовать усомниться в ее мнении или попытаться сказатьхоть слово против Александры.

Зрелище приковало взгляды всех присутствующих. На целуюминуту пятьсот наиболее избранных, скучающих и утонченных представителейвысшего общества оставили все разговоры и изумленно воззрились на самуюуважаемую, устрашающую и влиятельную аристократку, которая покровительственнораспростерла крылья над молодой, никому не известной дамой. Потом все словно покоманде стали перешептываться. Монокли и лорнеты, однако, были направлены не нагерцогиню, а на несравненную красавицу, не имевшую ни малейшего сходства сизмученной бледной девушкой, присутствовавшей в церкви во время заупокойнойслужбы.

Стоявший подле Энтони сэр Родерик Карстерз надменноприподнял брови и процедил:

– Хоторн, надеюсь, вы откроете мне, кто эта темноволосаяледи рядом с вашей бабушкой?

Энтони с непроницаемым видом обернулся к Карстерзу:

– Вдова моего кузена, герцогиня Хоторн.

– Да вы шутите! – протянул Родди с чем-то весьма напоминающимудивление, что само по себе было невероятным, поскольку его вечно преснаяфизиономия никогда ничего подобного не выражала. – Не хотите же вы сказать, чтоэто очаровательное создание – тот самый тощий несчастный воробушек, которого явидел на поминальной службе по Хоку?!

Пытаясь скрыть свое раздражение, Тони сдержанно ответил:

– Она тогда была слишком молода и не оправилась отпотрясения.

– По-видимому, с годами «настоялась», – сухо заметил Родди,поднимая лорнет. – Совсем как старое вино. Да, ваш кузен всегда был ценителемвин и женщин. Она делает честь его репутации. Кстати, – продолжал он,растягивая слова и все еще не отводя глаз от Александры, – говорят, чтопрелестная балерина Хока с тех пор не пустила в свою постель ни одного мужчину!Просто уму непостижимо, не правда ли, как подумаешь, что в наше время любовницаможет быть куда более верной, чем законная жена!

– На что вы намекаете? – взорвался Энтони.