Алмаз моей мечты - Александра Столярова

– А чего ж вы тут сидите-то? – полюбопытствовала тетка.

– Одного человека ищу.

Ответ не блистал логикой – как можно искать человека, сидя на поваленном дереве? Но тетка на такие мелочи плевать хотела.

– Мужчину, что ль? – заинтригованно спросила она.

– Женщину. Может быть, вы знаете ее? Зовут Алла, из Подмосковья, у нее ребенок, девочка, болеет малокровием. Она снимает где-то здесь комнату у хозяйки.

– Та-ак… – Тетка закатила глаза и надолго задумалась. – Была тут какая-то мамаша, все с девчонкой таскалась. Да вчера, кажется, съехала.

– Как – съехала?

– Очень просто, расплатилась и уехала.

– А это точно была она? – усомнилась Серафима. – Стройная, симпатичная брюнетка?

– Все они тут симпатичные, – махнула рукой тетка. – Вон, в двадцать девятом доме они жили, если хочешь, стукнись к хозяйке.

Поблагодарив тетку, Серафима сползла с бревна и потащилась по улице. Двадцать девятый дом был пуст, дверь заперта, а соседи на ее слабый зов откликнуться не пожелали.

Если Алла действительно уехала, то ничего хорошего в этом не было. Единственная тоненькая ниточка выскользнула из рук. Впрочем, уверенности в том, что речь шла именно о горничной, у Серафимы не было. Слишком уж расплывчатым было описание – симпатичная женщина с ребенком. Таких на побережье тысячи!

Расстроенная неудачей, Серафима поймала такси и вернулась в гостиницу. Делать было решительно нечего. Снова запереться в номере во избежание неприятностей? Отправиться на пляж? Уехать на экскурсию? Обменять билеты и улететь в Москву ближайшим рейсом?

Здравый смысл подсказывал, что последний вариант самый благоразумный, но что-то мешало Серафиме вот так просто покинуть побережье. Возможно, дурацкое любопытство, которое не раз играло с ней злую шутку.

Поднимаясь по лестнице, она замешкалась на втором этаже, заглянула в прохладный коридор, надеясь хоть краем глаза увидеть Ника. Желательно, чтобы при нем была красавица блондинка, а еще лучше две блондинки. Не то чтобы Серафима жаждала нарыть побольше компромата, просто ей требовалось постоянно поддерживать в себе чувство холодной, решительной ярости, которая не давала разнюниться и окончательно засыпать голову пеплом, проклиная собственную невезучесть.

Но коридор был пуст, а дверь номера, в котором жил Ник, оказалась закрытой. Интересно, где он? Спит? Проводит время на пляже? Или по-прежнему пытается отыскать алмаз?

Она было повернула обратно к лестнице, но обратила внимание на приоткрытую дверь в конце коридора. Кажется, именно в этом номере жила Агата. Серафима быстро пробежала по ковровой дорожке, огляделась по сторонам, не увидела ни единой живой души и затормозила перед приоткрытой дверью.

– Агата? Вы здесь?

Никто не ответил, и Серафима рискнула открыть дверь пошире. Из номера не доносилось никаких звуков, свидетельствующих о том, что там кто-то есть. Ни звука льющейся в ванной комнате воды, ни телевизионной болтовни, ни шагов. Журналистка скользнула внутрь и осмотрелась. Двухкомнатный люкс, цветы в вазах, кондиционированная прохлада, кремовый ковер с высоким ворсом и изысканная мебель. На секунду журналистка вспомнила свою крошечную комнатушку, вторую секунду она проникалась жалостью к себе, а на третьей приступила к делу.

Почему бы не воспользоваться случаем и не осмотреть номер подозрительной дамы? Ведет она себя странно, следит за «блестящими» девицами, живо интересуется убийствами… Впрочем, интерес – это еще не преступление, а вот ее маневры заставляли призадуматься.

В номере было чисто, но вещи хозяйки были небрежно разбросаны по углам, образуя живописный беспорядок. Стараясь оставлять как можно меньше следов, Серафима обошла комнаты. На столе бросалась в глаза внушительная кипа детективов, батарея флакончиков, пузырьков и баночек с косметикой. Со спинки кресла свешивался шелковый шарф и свободный цветастый балахон. В углу комнаты стояла пара запыленных кроссовок.

Пока ничего подозрительного.

Серафима встала на колени и заглянула под кровать. Пусто. Чемодана там не было, а ей хотелось заглянуть именно туда – вряд ли какой нормальный человек станет хранить улики или компромат на самого себя у всех на виду.

Изящный клетчатый чемодан и кожаная дорожная сумка нашлись в шкафу. Серафима плюхнулась на пол и раскрыла «молнию» на сумке. Ничего интересного: белье, купальник, несколько белых футболок, лекарства, косметичка. В чемодане оказались куда более интересные вещи: три разных парика – платиновый, черный и светло-русый. Серафима вспомнила, что черный гладкий парик-каре был на Агате, когда они с Ником заметили ее в ресторане.

Там же лежал смятый брючный костюм, на рукаве жакета зияла дыра с рваными краями. Серафима вспомнила о кусочке льна, который теперь хранился у нее в кошельке, и усмехнулась. Улика, конечно, но совершенно бесполезная. Кроме того, она обнаружила три разноцветные банданы вполне молодежного вида, бейсболку, трикотажную кофту с капюшоном, целый набор темных очков и два длинных платья из марлевки.

Все это барахло было явно предназначено для маскировки, чтобы жертва слежки не заметила или не узнала своего преследователя.

Подняв голову, Серафима обнаружила на верхней полке шкафа три шляпы: одна – с широкими полями и лентами, вторая – соломенная, формой напоминающая абажур торшера, третья – крошечная, кремового цвета, с тончайшей вуалью.

Припомнив о рыжем парике и балахоне в крупный цветок, Серафима только хмыкнула. Агата явно неплохо подготовилась и заблаговременно запаслась всем необходимым для того, чтобы менять внешность.

В ванной комнате она нашла два тюбика с автозагаром, целый ворох разнообразной декоративной косметики и окончательно убедилась, что первоначальная догадка была верной. Там был даже театральный грим, который в обычной жизни не используется!

Серафима взглянула на часы и поняла, что находится в комнате уже почти десять минут. Не стоит увлекаться, ведь хозяйка может прийти в любую секунду! Она уже собралась покинуть комнату, как вдруг ее взгляд упал на простой белый конверт, лежащий на столе. Мимо такого она пройти не смогла и рысцой направилась к столу.

Конверт был чистым – ни марки, ни надписей. Внутри лежали фотографии, три самые обыкновенные глянцевые фотографии размером десять на пятнадцать. Серафима невольно затаила дыхание.

На всех снимках был изображен один и тот же человек – симпатичный парень лет двадцати шести – двадцати семи, с ясными глазами и доброй улыбкой. «Хорош», – признала Серафима, глядя на него. Лицо парня показалось ей смутно знакомым, но она так и не вспомнила, где могла его видеть.

На первой фотографии он стоял на заснеженном склоне с лыжными палками в руках, на второй сидел в кресле, а на коленях у него устроился щенок добермана. На третьем снимке парень обнимал за талию девушку, которая прильнула к нему и положила голову на плечо. Присмотревшись, совершенно обалдевшая Серафима узнала в девушке одну из тех двоих, в блестящих платьях, которые склеили кавказцев в ресторане и за которыми следила Агата.