Обещанная дочь - Оксана Головина

Девин придержал девушку под локоть и провёл по широкому коридору первого этажа замка. Великолепная Делма шла рядом, держась гордо и холодно, хотя и сверкала оттенками золотого, заставляя окружающих мужчин обречённо пускать слюни. Именно это и замечала Варя, удивляясь тому, что сама Кай не обращала внимания на то, какое впечатление производила на местных эйселей среднего возраста…

Сама девушка старалась не замечать того, как принимались шептать прибывшие на приём девицы, прикрываясь ладонями. Юноши глядели ей вслед, наоборот прекращая беседу и, конечно же, они недоумевали, зачем она сюда явилась! Именно так и думала Варя, а Девин, с непонятной улыбкой на губах, неспешно вёл своих эйслин через многочисленные залы дворца. В каждом из них Варя неизменно замечала всё тех же леброннцев вооружённых и молчаливых, словно статуи. Девушка позавидовала неподвижным стражам. Им ничего не требовалось делать и светских бесед вести не нужно. Стой себе, да пугай гостей уровнем тестостерона…

– Мы пришли, – неожиданно прозвучал голос Девина, и Варя вздрогнула, – готова?

Дракон тепло посмотрел на сестру. Делма тихо вздохнула, стоя по другую сторону от сына:

– Она была готова бросить вызов самому Идгарду и всем претендентам на Совете. Полагаю, что Варвара справится с восторженными вздохами прибывших мальчишек. Они сегодня так жалки… как и предполагалось. Не спускай взгляда с сестры, Девин. В церемониальном зале я оставлю вас, желаю воспользоваться случаем и говорить с нужными людьми, – пояснила Кай, – сегодня в замке будет правитель Тебраума. Это хорошая возможность для Бриартака.

– Ты можешь не думать о делах хотя бы сейчас, дорогая матушка? – Девин изобразил глубокую скорбь.

– Ступайте! – потребовала Кай, изящной рукой указывая на громадный зал, сверкающий огнями.

– Мамочки… – прошептала непослушными губами Варя, и вошла под руку с братом, немедленно попадая под прицел многочисленных взглядов.

О да… за сегодня они второй раз «делают вечер» своим появлением. Восставший из мёртвых дракон и иномирянка – перевёртыш, которая являлась народу то юношей, то девицей.

Нейл шире раскрыл окно на первом этаже дома и вдохнул свежий вечерний воздух. Он был так напоён ароматом цветов, что просто пьянил. А может виной всему тот дивный образ, что явился ему на крыльце? Превращение медноволосой девчушки с обстриженными косами в прекрасную деву, оказалось ошеломительным.

Сейчас, видя Варвару в подобном образе, его ладони буквально пылали от одного осознания, что посмел касаться госпожи, да ещё и обращаться, словно с дворовым мальчишкой. Боги, усмирите его сердце, и дайте покоя горячей голове…

Нейл кинул взгляд на небо, глядя как на нём загорались первые звёзды. Он даже не заметил, что всё это время был не один. Карамель прислонилась плечом к прохладному боку цветочного горшка, и долго глядела на стоящего рядом мужчину. Тень печали коснулась её лица, и она убрала длинные волосы на одно плечо, раздумывая сплетать их.

– Ты влюблён в Варвару?

Карамель заметила, как напряглись плечи мужчины под тонкой рубахой, и поникла на огромном подоконнике. Сейчас она не сверкала золотым светлячком и казалась себе одной из погасших звёзд, на которые сейчас вновь смотрел Ревард.

– Как можешь ты подозревать меня в подобных чувствах к госпоже? – глухо прозвучал голос энра.

– Это истина, о Нейл…

Невозможная любовь – есть самое нелепое и бесполезное чувство из существующих. Нет, из придуманных теми, кто оправдывает собственную слабость, – пробормотал сердито Ревард.

– Мы с тобою невозможно нелепы, и от того слабы, – вздохнула Карамель, глядя на бархатное ночное небо.

– Не ровняй нас, шумное создание… – тихо проговорил Нейл, кидая на фею хмурый взгляд.

Не обращая внимания на его настроение, Карамель любовалась лицом мужчины. Она знала каждую чёрточку, каждый оттенок его серебряных глаз. Могла бы воспроизвести в памяти с точностью великого Аделхейтского художника, вот только не улыбку. Обладая хоть скольким волшебством, она не могла вызвать улыбку энра. Он всегда лишь хмурился, глядя на неё.

Ах, может ей умолкнуть навеки? Насколько слаба и нелепа она, испытывая любовь к самому недостижимому из мужчин? Или лететь прочь, трусливо покидая Бриартак? Но нинкусс не имеет свободы. Аделийские феи с незапамятных времён служили драконам, получая взамен их покровительство и защиту.

Многим её сёстрам посчастливилось остаться при дворе Идгарда, и служить самому королевскому роду. Она же была изгнана, являясь «сломанной» игрушкой для всесильных господ. Карамель прекрасно помнила тот день, когда свалилась с ветки гарцина прямо на голову проезжающего мимо воина. Он обругал её, затем заботливо отряхивая никчёмные крылья, и затолкал в нагрудный карман, укрывая от внезапного дождя. Всю дорогу бедняжка слушала, как билось в груди сердце Нейла Реварда, который привёз её на земли своей госпожи в Бриартак.

Делма Кайонаодх позволила ей остаться, приняла её, несмотря на изъян. А когда велела отправиться в Мейрн и вернуть обещанное дитя, как спешила она выполнить проклятое повеление! Как желала быть полезной, но разве могла знать, что лишь прибавит бед и хозяйке и возлюбленному энру? Она сама привела в этот мир свою соперницу и от этого осознания умолкла, слишком ошеломлённая, чтобы продолжать вести беседу.

В какой-то момент Карамель вновь подумала о том, чтоб вернуть девушку обратно в её мир, лишённый магии. Но затем фея закрыла свои сапфировые глаза, понимая, что цена могла оказаться слишком великой. Легенда о нинкусс, которая из жалости решилась вернуть матери обещанное дитя в родной мир, рассказывалась не одно поколение среди аделийских фей. Каждая из них знала, что означало это – навеки лишиться сердца магии, истратить всё своё волшебство до последней капли, и быть изгнанной из своего рода.

Нет, Карамель не страшилась изгнания, и не питала злобы к Варваре из Мейрна. Как бы ревность не плескалась в её маленьком кусочке сердца, как бы любовь не ослепляла, она была добра. Но фея прекрасно понимала, что с её ущербностью придётся погибнуть, исполняя подобный ритуал.

Кто понимал девушку-иномирянку лучше её? Кто мог понять, каково не иметь своего места в чужом мире? Если уж не суждено Карамелле Аделийской разделить свою любовь, и если самым желанным станет для Варвары возвращение домой – она решится. Рассыплется золотой пылью поутру, но принесёт этим счастье хоть одной из них.

В Церемониальном зале гости продолжали непринуждённо общаться и обмениваться любезностями, ожидая появления Идгарда и его свиты. Да уж, трудно было представить толпу блистательнее этой. Трой нетерпеливым взглядом обвёл разноцветную группу присутствующих дам, вперемешку с сопровождающими их мужчинами. Каждая из этих кокеток считала свой наряд наиболее изысканным, а причёску самой затейливой… шеи бедняжек готовы бели надломиться под тяжестью бесценных каменьев.

Молодой человек сдул белоснежную прядь с лица, а затем просто провёл ладонями по послушным волосам, убирая их назад. Где эта девчонка? Почему до сих пор нет? Вздумала не явиться на наивеселейшее сборище их славной столицы?