Михаил, Меч Господа. Книга 3. Рейд во спасение - Гай Юлий Орловский

Михаил прошептал:

– А вот те двое, что идут по верху стены…

– А-а, – сказал Азазель, – и без бинокля рассмотрел? Можешь, когда стараешься… То демоны. Правда, мелкие. Инкубы или суккубы, отсюда не разберешь, оба зачем-то в плащах. Хотя суккубов ты углядишь лучше, у тебя опыт… Это те, которые благодаря своим возможностям чаще других проникают в мир людей. Или структуре, как сказать точнее? Я же люблю точность, хотя и поэт в душе. Даже художник местами. Правда, с уклоном в экспрессионизм. Чародеи нередко пытаются вызвать демонов, чертят пентаграммы, выговаривают сложнейшие заклятия, но вместо вызываемого демона обычно приходят суккубы. Им только дай возможность…

Михаил буркнул:

– Уже малость зная людей, рискну сказать…

– Ну-ну, рискни!

– Чародеи не очень-то и огорчаются?

Азазель хмыкнул.

– Тебе лучше знать. Одного из таких вызванных ты сам отправил взад.

– Нет, – напомнил Михаил, – я его там же на месте. Нужно брать смелость решать некоторые вопросы самим.

– А как же перекладывать на других? – воскликнул Азазель. – Мишка, ты не демократ!

– Неважно, – отрезал Михаил. – Нужно поступать правильно.

Азазель покосился на него со странным выражением в глазах.

– А ты мне нравишься все больше. Пожалуй, буду называть Михаилом… еще чаще.

Михаил промолчал, одно дело говорить твердо и уверенно, другое – чувствовать себя так на самом деле, потому всматривался в исполинскую крепость со страхом и дрожью во всем теле, стараясь выглядеть суровым и невозмутимым.

Выстроили ее, как успел сообщить Азазель, под руководством прадеда Малфаса, великого воителя Кегонралда, могучую и грозную, с толстыми стенами, рвом и защитным валом. Даже огромный мост переброшен через ров, но какой-то странный, деревянный, хоть и широкий, а к краям протянуты толстые канаты.

Азазель заметил, куда смотрит Михаил, сказал с иронией:

– Достроили позже. Демоны развиваются, в отличие от ангелов! Хотя не так быстро, как люди. Видишь, только-только освоили средневековые фортификации… Это подъемный мост.

Михаил не знал, какие такие у средневековых были фортификации, сказал тревожно:

– Какая-то стена без ворот… Как туда входят и выходят?.. Или все с той стороны?.. Но для такой огромной крепости нужно хотя бы по воротам с каждой стороны…

– Ворота есть, – заверил Азазель. – Эх, потащил я тебя сюда, не дав освоиться с наследием Кезима!.. Постарайся научиться видеть скрытое… Хотя успеешь вряд ли…

– Убьют раньше?

– Не обязательно, – успокоил Азазель, – хотя, конечно, вероятность такова, что на твое выживание не поставят и рубля. К тому же эти крепости соединены одна с другой тоннелями, а по ним демоны носятся гораздо быстрее.

Михаил взглянул с недоверием.

– По тоннелям?

– Долго рассказывать, – ответил Азазель. – Прими как данность. Как вроде гибертруб Маска. Да и надо ли тебе это сейчас?

– Тебе виднее, – ответил Михаил. – Значит, нам встретятся бесы и нолы. А чего все безрогие?..

– Не все, – утешил Азазель, – есть с рогами или рожками, хотя таких мало. Есть даже с крылышками, хотя на таких не полетаешь. Зато многие с хвостами, если тебя это утешит… Или даже обрадует!

– А вот почему-то не радует, – буркнул Михаил.

– И не утешает?

– И не утешает, – ответил Михаил. – Меня бы утешило, если бы эта крепость провалилась под землю вместе со всеми этими бесами и нолами.

– Там не только бесы, – напомнил Азазель. – Старшие демоны простой работой не занимаются. Они там, внутри. А с ними будет очень непросто… Готов к прыжку?

– Не совсем, – ответил Михаил. – Дай пистолеты сперва достану…

– Рано, – сказал Азазель. – Прыгнем на крышу. Никто и не увидит снизу. А там подумаем, как пробраться вниз.

Михаил, чувствуя, как трепещет перепуганное сердце, ответил сурово и мужественно:

– Да, конечно, готов.

Мгновение спустя со всех сторон распахнулся красный мир, утопающий вдали в багровом тумане, а подошвы уперлись в слишком покатый гладкий камень крыши, скрепленный толстыми полосами металла.

Ни люка, ни двери, Азазель сказал с горестным вздохом:

– Не люблю портить произведения искусства и архитектуры, когда жег Александрийскую библиотеку, прям сердце кровью обливалось. К счастью, не у меня, я вообще-то обожаю вредить, как все революционеры, флибустьеры, оппозиционеры и прочие вредители сельского хозяйства.

– Это, – спросил Михаил настороженно, – к чему?

– Причиним некоторый вред архитектуре, – пояснил Азазель. – Учись делать бесшумно. Хотя с шумом и треском, конечно, интереснее и зрелищнее. Ты что больше любишь, хлеб или зрелища?

– Блинчики, – ответил Михаил.

Азазель уже опустил ладони к поверхности крыши, камень под ними накалился, приобрел вишневый цвет, но плавиться не стал, а сразу начал возгоняться сухим жарким воздухом с сильным запахом горящего металла.

Дыра получилась с красными краями, Азазель расширил ее диаметр, любовно и в то же время практично закругляя острые заусеницы, эстет, полюбовался, хотя Михаил уже научился понимать, когда в самом деле беспечен, а когда делает вид.

– Ну вот, – сказал он вдохновенно. – Повторение – мать учения! Почти как в Сигоре, помнишь?.. Только там в подземелье, а тут… не совсем как бы подземелье, а даже наоборот. Там было скучно, а здесь сколько народу встретим! Ты же драться обожаешь, весь из себя раззудишься!

Михаил зябко передернул плечами.

– Ну и шуточки у тебя. Я веревку не брал!

– Веревок не напасешься, – ответил Азазель серьезно. – И вообще вешать нерационально. Проще рубить… Да ладно-ладно, сейчас присмотрю там, внизу, местечко…

Он опустился на четвереньки, долго вглядывался, наконец шепнул:

– Есть уголок…

– А как мы…

Он не договорил, Азазель внезапно цапнул его за лодыжку. Михаил не успел открыть рот, как оба оказались на краю потолочной балки под сводом в просторном помещении. Воздух внутри не такой сухой, как снаружи, пахнет горелым маслом, снизу слышатся грубые голоса.

– Тихо, – шепнул Азазель, – там слуги. Какого черта приперлись?.. Подожди, пусть уйдут.

Михаил огляделся, они у стены в темном закутке, снизу их не видно, балка толстая, Азазель перенес их точно. Снизу доносятся голоса грубые, раздраженные, Михаил еще не выглянул, а уже увидел в запахах и колебаниях воздуха косматых существ, похожих как на людей, так и на огромных обезьян, коротконогих и с длинными мохнатыми руками.