Викинги. Быт, религия, культура - Жаклин Симпсон

Рис. 90. Тор

Рис. 91. Фигурка божества

Едва ли не самым популярным амулетом был молот Тора (рис. 94). Было обнаружено более 40 таких молотов; в основном они датируются концом X или началом XI века. Обычно у них есть петелька, за которую их можно подвесить, а иногда также цепочка или кольцо. Размер их может быть разным – от 2 до почти 8 сантиметров; материал и качество тоже разное – от самого простого, ничем не украшенного железа до изящно обработанного серебра или бронзы, украшенного головкой, похожей на птичью. Молоты носили как мужчины, так и женщины – их находят в могилах и тех и других; еще чаще их находят на месте домов или похороненными в составе клада, возможно, как магическая защита против воров.

Возможно, популярность молотов Тора стимулировалась христианским обычаем ношения миниатюрных крестиков. И то и другое продавали бок о бок, поскольку в форме ювелира, обнаруженной в Ютландии, можно было отливать как молоточки, так и крестики. В Исландии был найден бронзовый предмет, который, если его подвесить за голову зверя на одном конце, выглядел как молоточек, а с другой стороны напоминал крест; более того, в нем было вырезано отверстие в форме креста (рис. 92). Можно вспомнить о мировоззрении исландца Хельги Тощего, человека со смешанными верованиями, который, хотя и был христианином, все-таки взывал к Тору на море и во время опасности.

Рис. 92. Амулет, в котором сочетаются молот Тора и крест

Отдельные скандинавы могли с большим энтузиазмом поклоняться одному богу, чем другому, однако, когда люди собирались на общие церемонии и праздники, многие боги почитались бок о бок. Содержание в порядке главного храма в округе было долгом местного вождя; помогали и другие семьи, вносившие свои взносы. Судя по всему, на жертвоприношениях и религиозных праздниках всегда председательствовал вождь (или король), по крайней мере в Норвегии и Исландии. В Швеции же, с другой стороны, мог существовать класс профессиональных служителей культа, поскольку Адам Бременский упоминает о «жрецах» в храме Упсалы; действительно, вполне естественно предположить, что для такого масштабного культа, как тот, что он описывает, действительно были необходимы профессиональные жрецы. Точно так же Ибн Русте, говоря о шведских торговцах в России, упоминает и о профессиональном жречестве:

«Есть у них аттиба (знахари), из которых иные повелевают царем, как будто бы они их начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу».

В Дании также были свои языческие жрецы, чей ранг зафиксирован на их надгробных памятниках; наиболее ясная информация содержится на камне из Снольделева, на котором начертаны религиозные символы (свастика и переплетающиеся роги для питья) и написано: «Камень Гунвальда, сына Роальда, тула в Салхауге». Слово «тул» встречается и в других местах; оно может значить что-то вроде «предсказатель» или «произносящий заклинания».

На более низком уровне существовали люди, которые жили тем, что применяли свои волшебные чары. В сагах встречается множество упоминаний о том, как какого-нибудь мужчину или женщину нанимают для совершения различных магических или гадательных обрядов – от поисков потерянных вещей или предсказания урожая до черной магии и вызывания бури. Многие из этих историй могут быть сплошной выдумкой, однако другие выглядят вполне правдоподобно и, видимо, основаны на реальных обычаях. Очень часто говорится, что знахарь или провидец – «финн», то есть принадлежит к племени лапландцев, которые, вероятно, были аборигенами северной Скандинавии, и вполне возможно, что некоторые из них действительно зарабатывали на жизнь, получая от соседей-скандинавов плату за свое искусство.

Среди таких людей были женщины-прорицательницы, которых называли вёльвами; этот термин встречается как в поэзии, так и в прозе, и женщины, которых так называют, являются не «финками», а скандинавками. Во многих сагах говорится о том, как они путешествовали с фермы на ферму, иногда группами, и отвечали на вопросы о будущем. Перед тем как дать ответ, вёльва входила в транс, иногда сидя на высокой платформе; ее ассистенты при этом исполняли песнопения и заклинания. Самый полный рассказ о таком «сеансе» содержится в «Саге об Эрике Рыжем», созданной в конце XIII века, где описываются события в гренландском поселении в начале XI века. В контексте саги этот эпизод, конечно, может быть выдумкой, однако рассказ автора явно показывает, что он должен был много знать о таких процедурах.

В саге говорится, что в гренландском поселении была вёльва, которая ходила по домам зимой и отвечала на вопросы о следующем годе или о судьбе отдельных людей, и в ее честь устраивали пиры. Однажды в голодный год ее пригласили в один дом, где для нее приготовили высокое сиденье с подушкой из куриных перьев:

«На ней был синий плащ, завязанный спереди ремешками и отороченный самоцветными камушками до самого подола. На шее – стеклянные бусы, а на голове – черная смушковая шапка, подбитая белым кошачьим мехом. В руке она держала посох с набалдашником, оправленным желтой медью и усаженным самоцветными камушками. Пояс у нее был из трута, а на поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы. Она была обута в мохнатые башмаки из телячьей кожи, и на них были длинные и крепкие ремешки с большими пряжками из желтой меди. На руках у нее были перчатки из кошачьего меха, белые и мохнатые изнутри».

Вёльву почтительно приветствовали и попросили «окинуть взглядом стада, домочадцев и дом». Для нее приготовили специальную еду – кашу на козьем молозиве и блюдо из сердец животных всех доступных видов. На следующий день, приготовляясь пустить в ход свои заклинания, она потребовала себе в качестве помощницы какую-нибудь женщину, которая знала бы, как читать некоторые заклинания для вызывания духов; с трудом такую женщину удалось найти. Вёльва поднялась на платформу, вокруг которой женщины встали в круг, и «сеанс» начался. Когда песнопения закончились, она предсказала наступление лучших времен, ответила на вопросы, а затем ушла на другую ферму.

В этом описании как платформа, так и пение, вызывание духов и сложный костюм из шкур зверей напоминают шаманские ритуалы, в то время как узорчатый жезл с набалдашником изображался в руках некоторых датских фигурок из золотой фольги еще в VI веке (рис. 93). Такие магические обряды (и другие, более зловещие, о которых источники говорят лишь намеками) некоторым образом были связаны с культами Фрейи и Одина, которые, как говорили, оба занимались магией.