Бойтесь напуганных женщин - Лариса Кондрашова

Но Тоня слушала его вполуха. Так, как, наверное, слушали многие посельчане, когда директор в очередной раз рисовал им картину светлого будущего. Они даже не замечали, что шажок за шажком, метр за метром их директор подвигался к своей цели. И вот уже стали жить лучше. И завели свой кинотеатр, маленький, на сто двадцать посадочных мест, но ведь он есть. И картины в нем показывают самые современные. Не какие-нибудь сто вторые копии, а самые первые, без обрыва и хрипов.

И уже кто-то роет котлован под будущее кафе…

— Титова? А почему — Титова? — шепотом спросил ее Лавр. — Насколько я помню, ты брала фамилию мужа — Страхова.

— А я взяла саморазвод! — пошутила она.

Отвинтила колпачок у фляжки — по салону поплыл запах хорошего коньяка.

— Вы что это, тайком употребляете? — обернулся к ним директор, протягивая руку к фляжке. — Надо по старшинству!

— Лавр ноги промочил, — сообщила ему Тоня.

— Видишь, промочил, а у меня внутри сухо, как в пустыне, — сказал Леонид Петрович, отпивая коньяк прямо из фляжки. — Хорошо! — мечтательно проговорил он. — Вот и я подумываю, не открыть ли нам цех по производству коньяка? Съезжу к Шовгенову, посмотрю на его виски, да и сам займусь чем-нибудь этаким…

Он вздохнул и вернул фляжку Тоне.

— А если и вправду промочил, так ты, Титова, займись мужиком. Простудится — будешь виновата. Ноги там ему попарь или еще что, а то и к бабке Суворовой за травой сбегай. Ты же знаешь, болезнь лучше предупредить.

— Ничего со мной не случится! — отозвался Лавр.

— Береженого Бог бережет, — строго сказал ему директор и наказал водителю: — Молодых людей отвези к Титовой домой, потом за мной заедешь.

Он вышел у дирекции совхоза, а водитель и вправду доставил Тоню с Лавром к ее дому.

Тоня мысленно вздохнула: опять ей придется что-то выяснять, какие-то отношения налаживать. «А ты как раз вывесила мозги на просушку! — отчего-то развеселился внутренний голос. — И теперь ленишься приводить их в рабочее состояние».

«Ленюсь, — согласилась она, — когда привыкла плыть по течению, трудно заставить себя взяться за весла».

— Так ты что, рядом с моей квартирной хозяйкой живешь? — вполне натурально удивился Лавр, после чего всякие подозрения в его адрес моментально отпали.

— Так совпало, — пожала плечами Тоня, открывая калитку.

Он медленно вошел, оглядываясь по сторонам. Тоня опустила глаза и возле куста сирени увидела свои вещи, в которых вчера обливалась. Она нарочно пошла справа от Лавра, закрывая собой неприглядное зрелище. Это же надо, не убрала следы своей психологической оргии!

— Разувайся! — войдя в дом, скомандовала она Лавру и побежала на кухню греть воду. У нее в специальной пристройке стоял газовый баллон, так что Тоня пользовалась газовой плитой.

По пути она забежала в свою комнату, переоделась в лосины и футболку. Возвращаясь, привычно взглянула на себя в зеркало: на щеках ее цвел румянец, глаза этак живенько блестели.

— Сейчас чайник закипит, будем греть тебя с двух сторон: парить ноги и поить чаем с малиной. Пропотеешь, согреешься, а завтра будешь как огурчик…

— Ты изменилась, — сказал Лавр дежурную фразу. — Я имею в виду здесь, в этих горах, ты стала другой. Впрочем, ты и раньше была красива, а теперь просто расцвела. Мне тогда ты все же казалась такой бледной и… анемичной, что ли…

— Что, анемичной? — расхохоталась Тоня. — Понятно, отчего теперь я кажусь тебе здоровой. Немного румянца благодаря свежему воздуху, никакого контроля за режимом питания, бутерброды на ночь… Ты не пробовал вырезать из дерева скульптуры?

— Зачем? — не понял он.

— Просто это требует определенных усилий и крепких рук. У меня прежде мечта была: резьба по дереву. Здесь вот и осуществилась. Женщины этим редко занимаются. Считается неженским делом… Между прочим, на речке я задавала тебе вопрос, а ты не захотел на него ответить…

Лавр не стал спрашивать, какой именно, значит, тоже думал об этом.

— Сейчас я взглянул на происходящее твоими глазами и увидел все странности моего приезда. Объяснения шиты белыми нитками, а то, что я снял квартиру по соседству с твоим домом, и вовсе. Наверное, ты мне не поверишь…

— Поверю! — с нажимом сказала Тоня.

— Я просто не знал, что сказать, потому что и сам ничего толком не понял. Как раз временно я оказался не у дел, и тут у меня дома появился твой муж…

— Бывший муж, — поправила Тоня.

— Тогда я не знал, что бывший. Вот он и сказал мне: «Не хочешь съездить в предгорье, в поселок Раздольный? У меня там интересы. Посмотри, за что можно зацепиться. В смысле есть ли ниша для какого-нибудь бизнеса? Если есть, я готов спонсировать твою фирму».

— Причем обо мне ни словом не обмолвился?

— Ни словом, — согласился Лавр. — Наверное, от того, что знал… что я…

Он умолк, запутавшись.

— Что он знал? — спросила Тоня, не сразу поняв причину его волнения. Хочет сказать, что был влюблен в Тоню без всякой надежды на взаимность?

Она взглянула на сидящего Лавра сверху вниз — как раз стояла перед ним с тазиком, а на кухонном столе закипал электрический чайник. И ведь красавец, можно сказать, писаный, но отчего у нее внутри ничего на эту красоту не реагирует? Иная женщина небось полжизни отдала бы, чтобы вот так остаться с ним наедине. Может, ему как раз и нравятся женщины, которым он не нравится, иначе почему в тридцать три — тридцать четыре года он до сих пор один?

— …Я еще спросил: а не далековато ли, двести с лишним километров? А он: твое дело все продумать и организовать, а уж остальное предоставь мне… Это показалось странным, да и не было вроде причины соваться сюда очертя голову. Спонсорские деньги тоже ведь надо отдавать. Теперь-то я понимаю… А тогда просто решил поехать. Проветриться заодно. Весна, все кругом цветет. Даже странно, в апреле уже плюс тридцать было. Давно такого тепла не помню.

Тоня сходила на кухню, где вскипевший чайник уже выключился, и принесла все необходимое для того, чтобы Лавр мог попарить ноги. Директор прав, простудиться ему ничего не стоит…

И подумала мимоходом, до чего у мужика имя неудобное: Лавр! Будто жуешь что-то большое, едва помещающееся во рту.

Отчего-то он прочел именно эти ее последние мысли и сказал:

— Можешь звать меня Гришкой.

— Ну и ну! Ласкательное имя для Лавра — Гришка?

— Просто моя фамилия — Григорьев, в школе меня Гришкой звали, да и в институте. Можно было бы вообще имя в паспорте поменять, но я как представлю эту всю возню с документами…

— А можно — Гриша?

— Можно. Все, кроме Лавр.

— Кто это тебя так назвал?