Железное сердце. Книга 2. Тайна замка Морунген - Варвара Корсарова

— Нет!

— Он сказал, что придержит закладные, пока я не соберу средства. Или до тех пор, пока ты не уедешь из замка и дом потребуется тебе самой.

Я молчала, ошеломленная.

— Майя, какие у тебя с ним отношения? — спросил отец грубовато. — Скажи прямо. Я твой отец и имею право знать. Говорят, он скоро женится на какой-то знатной особе. Тогда ты вернешься домой?

Я со стуком поставила кружку на стол.

— Я его друг. И я смотрю за его механизмом. Пусть в это сложно поверить, но это так.

— Вот именно. Поверить сложно, — отец недобро прищурил глаза.

— Барон фон Морунген — порядочный человек, и не давал мне повода… беспокоиться о его поведении, — сказала я почти искренне.

— Майя, ты глупое дитя, — резко прервал меня отец. — Он захотел тебя в первый миг, как только увидел.

Я густо покраснела. Ужасно, когда родитель затевает такие разговоры!

— С чего ты взял? — сказала я с трудом. — Ты ошибаешься.

— Ты моя дочь, — он хлопнул ладонью по столу и повысил голос. — Я чувствую, когда моему ребенку грозит опасность. И я мужчина. Уверен, я правильно истолковал тот взгляд, каким Морунген встретил тебя. Мне хотелось убить его на месте! И когда ты приблизилась к нему… я понял сразу: быть беде. Его визит принесет нам много несчастий. И оказаться в каталажке за вольности с налогами — меньшая из них. Если бы ты тогда согласилась на предложение Цингера…

— Ни слова о Цингере! Ты ошибся во всем, — сказала я горячо. — Разве не видишь! Мы многим обязаны фон Морунгену. И я буду с ним, пока я ему нужна.

Видимо, мои слова прозвучали убедительно, потому что отец сдался. Пожал плечами, вздохнул, пробормотал: «Твое дело» и положил себе еще варенья на блюдце.

На всякий случай, я решила перевести разговор на другое.

— Папа, что тебе известно о мастере Кланце?

Отец удивился вопросу.

— То же, что и всем. Искусный механик, анатом. Возможно, шарлатан и авантюрист. Возможно, гений. Возможно, безумец. Возможно, сам дьявол. Это ведь он засунул железное сердце наместнику в грудную клетку, так?

— А что ты знаешь о мастере Жакемаре? О зодчем замка?

— То же самое, за одним исключением: я уверен, что он гений и безумец.

— Хорошо. Ты тоже искусный мастер. Скажи, зачем начинять дом механизмами? Они в Морунгене повсюду. В стенах, на крыше, в подвале. В саду. Под землей. Одни мертвы, другие идут вхолостую. Без какой-либо цели. Вот, смотри…

Я протянула отцу чертежи, которые составил мастер Кланц, и свои заметки.

Он задумчиво пролистал их и ответил:

— Ну вот, говорю же… гений и безумец. Строил механизмы только для того, чтобы их строить. Все равно что изготовить часы без стрелок. Или музыкальную шкатулку без молоточков.

— Но и часы без стрелок можно использовать для чего-то… если подумать.

— Логика безумца, каким и был Жакемар.

— Отнюдь, — у меня забрезжила идея. — Часы без стрелок… музыкальная шкатулка без молоточков… Что если механизмы в замке… часть чего-то большего? Им не хватает некой детали… они были не закончены? Может, эта деталь была изъята или потеряна? Должно быть что-то, что объединит их. Закончит систему, сделает ее рабочей!

Отец призадумался.

— Пожалуй, это мне что-то напоминает…

Он перевернул еще пару листов, почесал лоб и сдался. Отодвинул заметки, побарабанил пальцами по столу и неожиданно сказал:

— Теперь ты мне ответь: кто такой Гаспар Тейфель?

— Откуда ты его знаешь? — встрепенулась я.

— Этот тип бродил по Ольденбургу и задавал жителям разные неудобные вопросы. Он интересовался прежними хозяевами Морунгена. Особенно докучал тем, кто был знаком с мастером Кланцем в давние годы, когда он тут гостил. Тейфель расспрашивал о событиях далеких лет. Очень странный молодой человек. Он нашел хорошего собеседника в лице Цингера, будь он неладен. Они, можно сказать, спелись. Сам вчера видел их в трактире: сидят, нос к носу, за кружкой ячменного, Лео болтает, этот Тейфель слушает, и лицо внимательное-внимательное.

— Черт меня побери со всеми потрохами!

Любимое ругательство полковника вырвалось у меня само собой. Лео и Тейфель спелись? Что еще за новости? О чем они могли разговаривать? Зачем Тейфелю расспрашивать горожан о давних делах?

В моем мозгу крепко засели разные подозрения.

— Пойдем в сад, — предложил отец, отодвигая чайную пару. — Покажу тебе новые саженцы. Нагуляем аппетит до обеда. Мне тебя не хватало, Майя, и я рад, что ты решила показаться дома, хоть и ненадолго.

До обеда мы работали в саду, и я чувствовала себя счастливой.

Все было, как в детстве. Листья, травы, небо. Отец добродушно посмеивался и болтал о знакомых. Как только он ушел в дом проверить, как продвигаются дела с обедом, из-за забора послышался свист, над досками показалась рыжая растрепанная голова.

Рита! Явилась не запылилась.

— Майя! — завопила она. — Тебя наместник привез? Это ты сидела в той карете?

— В той карете? Так это ты кидала в нас помидорами? — сказала я раздельно и взбеленилась, когда Рита кивнула.

— Из-за тебя жеребец фон Морунгена повредил ногу. Ах ты… да как ты могла! Иди сюда, кому сказала! Рыжая негодяйка! Я тебя хорошенько проучу!

Я схватила хлесткую ветку и со свистом рассекла воздух.

Рита озадаченно моргала. Она не ожидала от меня крика и гнева.

— Эй, я не хотела никого калечить! Это случайно вышло. Ты же знаешь, я лошадей люблю. Лучше бы себе Морунген ногу сломал. Ничего, что-нибудь другое придумаю! Будет следующий раз знать, как хороших людей в каталажку отправлять. Он ведь и отца моего на две недели под замок посадил! За капкан в Сыром Логу…

— Иди сюда, сказала! Поговорим.

— А драться не будешь?

— Посмотрим, насколько ты усвоишь то, что я тебе скажу. Если не поймешь слов, придется их в тебя вколачивать.

— Жизнь в Морунгене тебя испортила — неодобрительно отозвалась Рита, но перекинула через доски ногу, чтобы забраться в сад. — Ты стала злая, как наместник. Все равно Морунгена местные проучат, попомни мое слово! Он уже у всех в печенках сидит.

— Тебе что-то известно? — я насторожилась. Не хватало нам новых покушений!

Рита многозначительно улыбнулась, но ничего рассказать не успела. Ее лицо вытянулось, она быстро перекинула ногу обратно и ее как ветром сдуло — только подбитые каблуки прогрохотали за забором.

Хлопнула калитка, я обернулась: а вот и наместник!

Мое сердце встрепенулось, как всегда, когда я видела его.

Август фон Морунген вошел во двор тяжелой походкой уставшего и чем-то недовольного человека. Но спина его была прямой, как всегда, фигура внушительной.