Цена его обмана - Лия Романовская

Переворачиваю снимок, вдруг Валерка подписал, когда он был сделан, я хоть убей не помню себя такой счастливой. Когда это было? Пять, семь лет назад?

На фото с обратной стороны подпись «Любимая Кэт».

Вот так просто – любимая Кэт. Любимая. Кэт.

Снимок брата так и лежит перевернутым на кровати. Я не сплю в этой комнате с тех пор, как все началось. Беру его в руки, переворачиваю и долго-долго вглядываюсь в его голубые глаза. Прижимаю к сердцу и шепчу:

— Я тоже тебя люблю, братишка... тоже. Где бы ты ни был, я тебя люблю и всегда буду любить...

Так и засыпаю с его портретом в руках, а когда просыпаюсь с облегчением понимаю, что меня как будто понемногу отпускает.

Я прощаю тебя, брат. Что бы ни случилось и где бы ты не был, знай, я тебя прощаю.

На выходные как и планировала приглашаю родных и Лику с парнем к нам на дачу. Хочу устроить им сюрприз, но прежде необходимо прибрать в доме. Бабушкина дача третий год стоит полузаброшенная. Продать ее нам жалко, а ездить туда ни у кого особого желания нет.

Дом старый, бревенчатый, стоит на отшибе, из удобств - туалет на улице и на этом, пожалуй, все. Самый главный минус — это расположение — слишком далеко от города. Но я каждый год обещаю себе привести дачу в порядок и всерьез заняться огородом. В моих планах вообще с некоторых пор поиск удаленной работы. Какой правда я ещё не придумала, но главное, что есть желание. Так вот, в планах такая работа, обустройство дачи, на которой можно жить с мая по сентябрь и наслаждаться сельской жизнью. А там глядишь, попривыкнув к сельской жизни, продам квартиру и куплю домик где-нибудь в деревне.

Мечты разбиваются о реальность, как только моя нога ступает на наш участок, который соседи хоть и облагородили, скосив траву, но все же налицо запустение. Бабушка бы явно расстроилась от того, что никто в нашей семье не хочет заниматься дачей.

В доме душно, и я первым делом раскрываю створки, с удовольствием вдыхая запах яблони, клонящейся прямо к окошку. Родителей и Лику пригласила на воскресенье, сегодня только пятница- будет время как следует прибраться.

Первым делом нужно натаскать воды из колодца, проветрить и вымыть пол, подмести во дворе и зайти к тетке Маше в соседнюю деревню, чтобы забрать плитку и чайник. Знаю, что родители приплачивают доброй женщине за присмотр за домом, и чтобы не возить туда-сюда самое необходимое -оставляют ей на хранение нашу нехитрую утварь.

Маша встречает меня душистым чаем с мелиссой и мятой, угощает пирогами с капустой и посвящает в последние деревенские сплетни.

Когда я была маленькой, то отдыхала здесь каждое лето с бабушкой и потому знала всех местных жителей в лицо и поименно. Слушаю её, прикрыв глаза и наслаждаюсь моментом. Какой же глупостью было не приезжать сюда так долго, как можно забыть эти звуки и запахи, променять летнюю деревню на город и думать, что жизнь удалась?

Нет, нужно срочно что-то менять в жизни, и, кажется, я действительно наконец знаю, что именно.

— Тёть Маш, тут у вас дом-то какой продается?

— Шутишь? Одни развалины вокруг. Ты, Катерина, если надумаешь, то лучше заново строиться, чтоб все по-людски было.

— Хорошо тут у вас... — вздыхаю я и еще долго сижу под раскидистой липой, пока не чувствую, что засыпаю.

Сын тети Маши Иван помогает донести весь мой скарб до дачи, и я до самых сумерек вожусь с уборкой. Завтра нужно еще съездить в город, купить продуктов и мяса, замариновать его к приезду гостей. Дел много, а сил почти не осталось. Застилаю кровать и падаю на нее без задних ног.

* * *

Псих наваливается сверху и душит меня пока я не начинаю хрипеть. Сбрасывает одеяло, все еще держа меня одной рукой за шею и со всей силы сжимает грудь. Рывком сдирает майку вниз, я хочу завизжать, но от боли в горле не могу даже вздохнуть. Из глотки раздается какой-то сип и раздирающий кашель. Псих смеется и наотмашь ударяет по лицу, переворачивает на живот и одним движением стягивает с меня шорты. Остаюсь в одних трусиках, ничего толком не скрывающих...

Рычу, пытаясь вскочить, куда-то видимо ему вес же попадаю. Пытаюсь уползти и падаю с кровати на пол, ударяясь лицом о деревянный пол. Он придавливает меня ногой, словно муху, бьет в бок, и я захлёбываюсь в крике от пронзающей боли. Склоняется надо мной, вновь ставит на колени и в этот момент я понимаю, что у меня больше нет сил сопротивляться. Только бы сейчас проснуться. Только бы проснуться, тогда ничего не случится...

— Я же говорил, что мы встретимся, сладкая...

Хватает мои руки и заламывает их за спиной и слышу страшный вскрик и тишину, наступившую вслед за этим. Чувствую, что руки свободны и больше никто не давит. Пытаюсь встать с пола, но ничего не соображаю кроме того, что голова нещадно болит, меня мутит и, кажется, вот-вот вырвет. Отползаю к стене и сидя на корточках пытаюсь сообразить, что происходит.

Свет луны озаряет фигуру и мне кажется, что все это происходит во сне, потому что это просто невозможно… Илон склонился в своей жуткой маске на фоне лунного света, падающего из окна, над телом Психа и с интересом его рассматривает.

— Тты...от...от...куда ззздесь? — зубы не слушаются, стуча друг об друга.

Но Илон ожидаемо молчит, пинает Психа и тут свет луны падает на его голову, точнее на то, что от нее осталось. Кричу, зажимаю рот рукой и пячусь вдоль стены, потому что не могу даже встать, ноги не слушаются. Чувствую, как Илон сжимает меня в объятиях, пряча от страшной картины.

— Нет, не надо, отпусти... пожалуйста... — не знаю, говорю ли это вслух или мне только кажется.

Он берет меня на руки и качает на них, словно баюкая и согревая, а я вместо того, чтобы попытаться соскользнуть, наоборот только жмусь к нему плотнее. Он что-то шепчет, гладит по голове, укутывает в одеяло и куда-то несет. Зарываюсь поглубже в его грудь и кажется, что все это уже было с нами. Он уже нес меня вот так на руках и лечил мои раны и спасал от людей Бруно. Мой Илон. Мой Верт. Мой Артём... я знаю, давно знала, что это ты, но не признавалась самой себе в этом. Твой голос я не спутаю ни с каким другим, твой запах и твои сильные руки и…

— Я люблю тебя... — словно во сне слышу свой голос и, кажется, наконец-то отключаюсь.

Просыпаюсь от тряски. Разлепляю глаза и не сразу понимаю, где я. А поняв, вспоминаю последние события и в ужасе ищу глазами Верта.

Он за рулем и без маски, наконец-то без нее, потому что ну сколько можно?!

— Очнулась?

Киваю, будто он может меня видеть.

— Ты... ты...

Слышу смешок и вижу его глаза в зеркале заднего вида.

— Давно догадалась?

— Да, еще когда мы ночевали у тебя в кабинете. У тебя специфический запах...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍