Прощу, когда умрешь - Владимир Колычев

– Ты что, предъявляешь мне?

– Ух ты, какие слова знаешь...

– Так муж уголовник, – пренебрежительно скривила она губы. – С кем, как говорится, поведешься... И Фокс уголовником был. А то, что с Настей тебя развела, ты уж извини... Вожжа под хвост попала, на тебе отыгралась. Она же с Женькой была...

– Поет Женька?

– Поет. Только как-то уже не так... Раньше из каждого утюга слышно было, а сейчас... Может, и будет что-то новенькое, – Марьяна переключила приемник на «Русское радио». – Хотя вряд ли...

– Видишься с ним?

– Нет. Боюсь.

– Чего?

– Да из-за него все обрушилось. Не должна я была с ним встречаться, а пришла к нему. И сразу в притоне оказалась...

– Где?

– А ты не в курсе, где я была?

– Откуда?

– Возможно, слухи какие-то про меня ходят...

– Да нет, ничего. И Настя не рассказывала... Мы с ней все, расстались. Но я говорил с ней недавно, она о тебе не упоминала...

Не говорила ничего Настя про Марьяну. И он не спрашивал. И к ее родителям не ходил, чтобы узнать, нашлась девушка или нет... Хотя, конечно, думал о ней в зоне. Даже больше, чем о Насте, думал, хотя и ненамного. Остыли чувства, зато сейчас просыпаются. Потому что Марьяна необыкновенно хороша. И чертовски сексуальна... И совсем непонятно, почему он не искал ее после того, как освободился. Может, потому, что на Настю всерьез перенастроился. Семью, дурень, думал завести...

– Значит, все хорошо, если не сказала...

– А что могла сказать?

– Я же сказала тебе, где была.

– Ну да...

Нетрудно себе представить, чем заставляли Марьяну заниматься в притоне. Видимо, пугала ее дурная слава, потому и забрасывала она удочки.

– Только мне все равно.

– Что тебе все равно?

– Ну, где ты была... Ты же не по своей воле?

– Нет, – с интересом и признательно глянула на Тимофея девушка.

– Фокса бы туда загнать.

– Только о том и мечтаю... Я спрашивала мужа, кто меня в притон отправил. Он сказал, что понятия не имеет... А может, и знал, но говорить не хотел. Потому что Фокс крутой, с ним лучше не связываться. Если боялся, значит, точно Фокс виноват...

– А муж откуда знать мог?

– Оттуда. Он этот притон и содержал.

– М-да.

– У него несколько таких притонов было. И еще он наркотой занимался. Там целая мафия... Он меня к себе домой взял, я ему прислуживала. У него там целый гарем таких служанок был. А потом у него проблемы с ментами случились, он гарем разогнал и на мне женился. Я отказать ему должна была. Но я считала, что умнее всех, потому не отказала. Думала, жар-птицу поймала...

Тимофей вдруг заметил, что Марьяна чересчур уж разогнала машину. Они уже выехали из городка, даже на Кольцевую свернули.

– Ты бы притормозила, а то на гайцов нарвешься. Будет тебе жар-птица...

– Спасибо, – кивнула она, отпустив педаль «газа». – Ты меня предупреждай, если что... Насчет жар-птицы, не очень все хорошо вышло. Хвост у этой жар-птицы облезлым оказался... Я подозреваю, Славу кто-то из своих слил. И он сам так считал, только разобраться не успел. Арестовали его, в Бутырку отправили, а там... В общем, повесился он.

– Сам?

– Может, сам, а может, Радик постарался...

– Радик?

– Он там сейчас всеми делами в мафии заправляет... Приезжал ко мне; хорошо, говорит, живешь, дом у тебя на берегу озера, машины... У Славы два «мерса» в гараже стояли, охрана была. Ничего не осталось, Радик все забрал. И деньги, которые у Славы были, все к нему перешли. А там очень много денег; если бы мне хотя бы десятая часть досталась, я бы сейчас жила припеваючи... И еще ему нужен мой дом. «Рав» его не интересует, – Марьяна в сердцах стукнула пальцами по рулю. – Дом ему подавай. Пока все нормально, пока договорились, но в любой момент все может измениться. И тогда я останусь с голой задницей...

– Может, с этим Радиком как-то поговорить можно? – в замешательстве спросил Тимофей.

Не хотел он ввязываться в противостояние с наркомафией. И убить могут, и под статью подвести...

– Кто с ним поговорит? Ты, что ли? – Марьяна, выражая пренебрежение, оттопырила нижнюю губку.

– А вдруг послушает?

– Ты сам в это веришь?

– Как-то не очень.

– Зачем тогда говоришь?

– Ну, должен же я тебе помочь...

– И не страшно мне помогать?

– Не страшно только психам.

– Опасное это дело.

– Не привыкать.

– А может быть, обойдется... Я так поняла, тебя с работой прокатили?

– Ну да.

– Мне охранник нужен. Пойдешь?

– Пойду.

– Только у меня с деньгами не очень. Так, есть немного... Три тысячи в месяц, больше не смогу. В рублях, понятное дело. С долларами как-то не складывается, – вздохнула Марьяна.

– Сутки через трое?

– Нет, постоянно. Там контрольно-пропускной пункт, охранная там и комната отдыха. Ну, я тебе покажу...

Три тысячи в месяц – по московским деньгам это, конечно, не деньги. Но в колонии Тимофей зарабатывал гораздо меньше. К тому же он готов был работать и бесплатно, лишь бы только быть рядом с Марьяной.

Машина свернула с Кольцевой на Минское шоссе, прошла километров пятьдесят, съехала на проселок. Дорога тянулась через лес мимо церквей и поселков, пока не уткнулась в большой белый дом за высокими коваными воротами.

Марьяна остановила машину перед воротами, вышла сама, увлекла за собой Тимофея. Ключом с общей связки открыла бронированную дверь в кирпичную коробку контрольно-пропускного пункта, показала Тимофею помещение с компьютерными мониторами, а затем и комнату отдыха – с диваном, кушеткой, шкафом и телевизором.

– Ну, как тебе твои владения?..

– Можно располагаться? – невесело улыбнулся Тимофей.

Неужели в дом не впустит?

Но Марьяна не оставила его здесь; она только показала, на какую кнопку нужно нажимать, чтобы ворота открылись. От нее пахло перегаром, но пьяной она уже не казалась. Такая вот недолгая дорога была; пока доехали, весь хмель выветрился.

Девушка вернулась к машине, а Тимофей прошел во двор. Большой участок перед домом, с фонтаном и газонами, сосны высокие, мощенные камнем дорожки, одна из которых спускалась к озеру. Мостки там длинные, в самую глубину с них спрыгнуть можно. Жарко, а с озера тянет прохладой с запахом болотной ряски.