Ядерный шантаж - Сергей Москвин

«Все правильно. Но окончательные сведения о роли «Промэкса» в сделках с иракской нефтью детективы получили все же в результате беседы с твоим шефом», – с ненавистью подумал Берш, глядя на сидящего перед ним адвоката.

– Вы хотя бы выяснили, на кого работают приходившие к вам детективы? – спросил он.

Адвокат с достоинством кивнул:

– Российские нефтяные компании, работающие в Ираке, крайне недовольны, что правительство этой страны снизило для них квоты на добычу нефти. Больше всего потеряла от понижения квот российская «Зарубежнефть». По нашим сведениям, именно эта компания наняла частных детективов, чтобы выяснить, куда уходит недополученная ею нефть.

«Зарубежнефть», – мысленно повторил Берш знакомое слово. – Где-то я уже слышал это название, причем совсем недавно». Но огромное напряжение последних дней и накопившаяся за это время усталость не давали возможности сосредоточиться. Начальник службы безопасности корпорации решил подумать над возникшей проблемой позже, в спокойной обстановке, и сменил тему разговора:

– Вы привезли заказанные инструменты?

– О да, конечно. – Адвокат подвинул к Бершу свой атташе-кейс.

Бывший разведчик аккуратно открыл замки и бережно поднял крышку. Внутри чемоданчика, в специально вырезанных в поролоне углублениях, лежали хорошо знакомые Бершу предметы. Он взял в руки закамуфлированный под зажигалку фотоаппарат «Минокс», проверил, как тот работает, и вернул фотоаппарат на место. Несмотря на миниатюрные размеры, фотоаппарат обладал исключительно мощной светосилой, а его оптика – повышенной разрешающей способностью, что делало «Минокс» идеальным для пересъемки документов.

– Подобная техника получает сейчас все большее распространение, – заметил швейцарский адвокат, наблюдая за манипуляциями заказчика. – Иначе как объяснить, что у приходивших в нашу контору частных детективов оказалась копия платежного поручения вашего банка?

Берш понял намек. Своим замечанием адвокат ясно давал понять, что первоначально информация утекла из корпорации, секреты которой он как руководитель службы безопасности как раз и должен был оберегать.

– Давайте забудем о взаимных претензиях, ведь наши фирмы связывает длительное и успешное партнерство, – ответил Берш. – Со своей же стороны я постараюсь исправить допущенную ошибку.

Он не стал акцентировать, кем именно была допущена ошибка, но адвокат и не ожидал иного ответа.

– В таком случае, если дела улажены, прошу вас, проводите меня.

Адвокат поднялся с кресла и направился к двери. Берш с чемоданчиком в руках последовал за ним. «Черта с два они улажены! Во всяком случае, что касается меня, я пока разрешаю все возникающие проблемы», – думал он на ходу.

26.05, суббота, 16.30

За заключением токсикологической экспертизы я заехал в конце дня. С учетом субботнего вечера в городском отделе внутренних дел народу было немного, но начальник уголовного розыска находился на службе. Встретив меня, он широко улыбнулся и сказал:

– Облажался ты, приятель. Сам тот мужик помер, сам. Он же запойный был. – Лисицын щелкнул себя средним пальцем по горлу. – Печень поражена циррозом, сердечко тоже подызносилось. Вот и отказало, когда мужичонка хватил лишнего. А в водочке никакого яда нет, тут уж извини. – Майор широко развел руками и состроил кислую мину.

– Вы сами читали заключение экспертизы? – поинтересовался я.

– А чего мне его читать. Заключение у эксперта. Он мне доложил результаты по телефону.

– Я должен увидеть заключение и лично переговорить с экспертом, делавшим токсикологический анализ! – потребовал я.

– Охота – валяй, – милостиво разрешил начальник уголовного розыска. – Криминалистическая лаборатория в подвале. Как спустишься, позвони, тебе откроют.

Вход в подвал действительно был закрыт массивной железной дверью с табличкой «Криминалистическая лаборатория». Возле двери, на стене, имелся электрический звонок, и, следуя инструкциям Лисицына, я вдавил его кнопку. Дверь долго никто не открывал. Я даже собирался позвонить еще раз, но в этот момент послышался скрежет отпираемого замка, и дверь наконец открылась. Меня встретил довольно молодой мужчина в белом халате, надетом поверх голубой рубашки.

– Вы насчет результатов токсикологического анализа? – уточнил он. – Лисицын только что звонил.

Почему-то, когда я вошел вслед за экспертом в подвал, у меня появилось чувство, будто я вновь нахожусь в морге. Странно, ведь я точно знал, что в криминалистической лаборатории не занимаются исследованием трупов. Наверное, само подвальное помещение и длинный узкий коридор, по которому мне пришлось пройти, подействовали на меня так угнетающе. Наконец эксперт привел меня в помещение, где проводились анализы. Никогда прежде в подобных местах мне бывать не приходилось, и на ум пришло лишь сравнение со школьным кабинетом химии. Похожие колбочки, штативы, какие-то неизвестные мне реактивы, спиртовая горелка, микроскоп… От созерцания обстановки лаборатории меня оторвал эксперт.

– Вот заключение. – Он протянул мне бумагу. – На словах могу сказать, что представленная на экспертизу жидкость является сорокапроцентной спиртовой смесью, то есть самой обыкновенной водкой с допустимым содержанием эфирных масел, без каких бы то ни было отравляющих веществ или продуктов их разложения.

– А содержимое стакана? – поинтересовался я.

– То же самое. Правда, в стакане нашлось еще несколько крошек хлеба, – добавил эксперт.

Я помахал полученным заключением в воздухе, мучительно соображая, как такое может быть. В то, что Васютин умер без посторонней помощи, я просто не мог поверить.

– А вы не пробовали дать эту водку каким-нибудь подопытным мышам? – наконец родил я.

– Зачем же переводить на мышей столь бесценный продукт, – усмехнулся эксперт. – Я сам его продегустировал. После анализа в бутылке оставалось еще примерно на полстакана.

Я очумело вытаращил на эксперта глаза и даже, по-моему, приоткрыл рот. Предположить, что кто-то может вот так запросто выпить образец, отправленный на токсикологический анализ, я уж никак не мог. Заметив мое замешательство, эксперт улыбнулся еще шире и добавил:

– Так что авторитетно заявляю – это была самая обыкновенная водка.

Я оказался совершенно сбит с толку. Анализ на наличие яда дал отрицательный результат. Да и бодрое самочувствие эксперта, допившего проанализированный образец, являлось лучшим подтверждением того, что водка не была отравлена.

– Удовлетворены? – поинтересовался эксперт.

– Да, – не очень уверенно ответил я.

Наверное, у меня был такой вид, что у эксперта возникли сомнения в отношении моего самочувствия. Он даже вызвался проводить меня. Поднимаясь вместе со мной по лестнице, ведущей из подвала на первый этаж, эксперт заметил: