Испытание - Елена Богатырева

Для этих молодых ребят Вадим, начитавшись книг о древних обрядах, сам разработал ритуал посвящения, дающий ему над человеком почти неограниченную власть. Неделя поста и медитаций со специально подготовленными тренерами, разрыв старых связей, символическая смерть и возрождение для новой жизни. Теперь, когда он закончил ремонт своего клуба, последняя ступень посвящения – «смерть» – разыгрывалась как театрализованное представление. Имитируя убийство, адепту наносили легкое ранение – по сути царапину, которая не требовала даже пластыря – и погружали в специальную капсулу, напоминающую гроб, где он должен был провести ночь. Капсулу опускали в подвал, что гарантировало непроницаемую тишину, символизирующую смерть…

Утром посвященный возвращался в круг своих друзей и торжественно встречал вместе с ними рассвет своей новой жизни. Такое посвящение глубоко врезалось в подсознание человека.

Но кроме обыкновенных «рабочих лошадок», Вадиму с Андреем требовались специалисты в той области, с которой был связан их бизнес. В этом смысле Данила представлял для них особенный интерес. Его образование и фонтанирующая изобретательность позволяли использовать его талант сразу по нескольким направлениям. К тому же Данила не доставил им хлопот. Он был счастлив встрече с отцом и дважды счастлив возможностями, которые тот ему предоставил. Мальчик работал как вол и вскоре начисто позабыл о прозябании в маленькой университетской лаборатории и деньгах жены. Его пьянил карьерный взлет, возможность чувствовать себя настоящим мужчиной и всеобщее уважение в фирме отца.

Среди необходимых специалистов порой попадались люди немолодые и довольно обеспеченные, их трудно было увлечь и невозможно купить. Для таких Вадим разработал схему «короткого» посвящения. Пост, медитация и прочие предварительные штучки отметались, поскольку доброй воли от адепта не ждали. Несколько капель парализующего препарата и инъекция, состав которой Андрей разработал самостоятельно еще десять лет назад.

Человека укладывали в непроницаемую капсулу и оставляли в ней на двенадцать часов под действием лекарства. После короткого посвящения человек просыпался лишенным памяти. В зависимости от его характера, который досконально изучался до «посвящения», его встречала семья, или мать или на худой конец коллеги по работе. Все они дружно качали головой, рассказывали ему о прошлом, которого у него в действительности никогда не было, показывали фотографии, идеально смонтированные лучшим фотографом Вадима. Человека увозили в другой город, где он гарантированно не мог встретить никого из бывшего своего окружения, и давали вторую жизнь, целью которой была работа.

Профессиональные навыки восстанавливались чрезвычайно быстро, лишь дважды Андрея постигало разочарование – вместе с биографией человек начисто терял знания по специальности. Таких снова прогоняли через «короткое посвящение» и выбрасывали где-нибудь за чертой города, предоставляя самостоятельно решать – куда и как двигаться в жизни. Эти люди обычно оседали где-нибудь в психиатрических институтах или больницах и деградировали, заколотые аминазином.

Полина привлекала Андрея прежде всего своей наивностью. Если завтра она лишится своих воспоминаний, послезавтра он даст ей новые. Он получит любящую и преданную дочь, которая, если ему удастся отыскать старшего Данилу, сыграет роль троянского коня. Девочку с такими наивными глазами невозможно ни в чем заподозрить…

Вернувшись из санатория, Дина позвонила своей знакомой в туристическое агентство. Та обещала заняться их визами и билетами и устроить все в трехдневный срок.

Виктория думала лишь о предстоящей свободе.

Страх уступал место пьянящему воздуху этой далекой свободы, которую она может обрести, если повезет, уже через несколько дней. Сколько там осталось?

Виктория полезла в еженедельник и ахнула. Вчерашний день выдался настолько напряженным, что она начисто позабыла о встрече с читателями, которая должна состояться завтра в Доме книги. Ну что ж, завтра она в последний раз встретится со своими поклонницами и попрощается с ними. Вряд ли в Европе ее книги будут иметь такой же успех. А если и будут, она наверняка не станет показываться на публике.

– Мама, знаешь о чем я буду сожалеть больше всего?

– О своем успехе? Брось. Ты можешь легко отправлять тексты по электронной почте. Какая разница из дома ты это делаешь или из-за границы? Кстати, какая сейчас погода в Швейцарии? – бормотала Дина, разговаривая сама с собой.

– О Полине, – рассмеялась Виктория. – Мне жаль, что мы расстаемся.

– Вика, подумай лучше о нашем деле, – тихо напомнила мать. – Когда ты собираешься им заняться? Осталось совсем немного времени.

– А вот завтра и займусь. Напомни-ка мне координаты.

– Протасов Николай Андреевич. Что-то там с нефтяными скважинами и бензином. Все, что я слышала от Маши, его жены, леденит кровь.

Ежедневно пьянствует с друзьями и бабами, таскает любовниц домой, жену избивает как садист.

Не удивлюсь, если он окажется самой отъявленной сволочью из всех, с кем мы сталкивались.

– С кем я сталкивалась, – тихо поправила Виктория.

– Причем самое любопытное, – Дина пропустила последнюю фразу дочери мимо ушей, – что на людях этот субъект прячется под маской джентльмена. Никто из знакомых не подозревает, что терпит бедная женщина.

– Хорошо, завтра в последний раз. И покончим с этим.

Дина подошла к дочери и обняла ее за талию.

– Дорогая моя, думаешь я не понимаю, как тебе тяжело? Мне хочется, чтобы ты нормально вышла замуж, внуков хочется увидеть. Потерпи, родная.

– Иногда мне кажется, – задумчиво произнесла Виктория, – нет, я просто уверена: все, что я сделала, не может пройти безнаказанно.

Дина отшатнулась от нее.

– О чем ты говоришь? Это ведь не ты! Правосудие, если оно вообще возможно в нашей стране, должно постигнуть негодяя, который…

– Мама, я не о правосудии. Я о другом наказании. Есть же какие-то кармические силы, законы…

– Есть, – согласилась Дина. – Но по этим законам все, что мы делаем, – благо. Мы лишь восстанавливаем справедливость.

– Да, конечно…

Уйдя в свою комнату, Виктория бессмысленно переставляла книги с места на место, потом открыла чемодан, побросала туда, не глядя, вещи с полки и замерла, сжалась, поняв, что ей не избавиться от тревоги… «Три дня, – пообещала она себе, пытаясь успокоиться. – Ну пусть четыре или, на худой конец, – пять. А за ними – свобода, Швейцария, счастье». Но слова прозвучали неубедительно, и тяжелое предчувствие легло на сердце…

Дина тем временем, напевая, расхаживала по квартире, собирая вещи. В самой дальней комнате она плотно прикрыла за собой дверь, достала мобильный телефон и набрала номер старого приятеля, который много лет занимался ее делами.