Улей. Уйти нельзя выжить - Алекс Джиллиан

стоном, стаскивая девушку на пол. Раскинувшись на ковре, она широко разводит бедра, приветствуя голодный рот на своей промежности.

— Но я хочу, — возмущенно шипит Кая.

— Я тоже… безумно хочу тебя. — Парень сдвигает в сторону влажную ткань трусиков и жестко всасывается пульсирующий клитор, сразу, не церемонясь пускает в ход пальцы. Вбивается грубо, глубоко, быстро, заставляя развратно хлюпать, надсадно стонать и истекать влагой. Не щадит, но и не оставляет следов на нежной бледной коже. Дает тот максимум, который может, уверенно подводя к финальной черте. Задохнувшись от первой острой волны наслаждения, Кая окончательно теряет контроль, мечется, кричит, иступлено впиваясь ногтями в ворс ковра. Спазмы стремительного оргазма сотрясают взмокшее извивающееся тело.

— Да, да, да, — протяжное эхо ее стонов разносится по соте, густой мускусный запах секса усиливает неослабевающее возбуждение. — Мало… еще, — требует не насытившаяся пчелка, но парень и не думает заканчивать. Пальцы долбятся в нее все резче, яростнее, быстрее, горячий язык без устали жалит набухший комок плоти. Новый взрыв, такой же стремительный, но в разы мощнее, разносит ее на ошметки, заставляя дергаться от каждой обжигающей пульсации и до крови кусать губы. Невыносимое, запредельное удовольствие, острое, ослепительное до ярких вспышек под сомкнутыми веками.

— Хорошо… — в изнеможении бормочет Кая, ощущая тяжесть мужского тела, твердый член, трущийся о низ ее живота, пряные жадные губы на своих, глухой рык, вибрирующий на языке. Страстно целует его в ответ, царапая мощную спину, и всхлипывает от восторга, когда густая горячая сперма толчками извергается на ее живот.

— Хорошо? — ошалело глядя в пылающее лицо девушки, хрипло выдыхает Эйнар. — По-моему это было охуенно круто, ангел, — уткнувшись в изгиб ее шеи, он пытается восстановить дыхание, явно не ожидая внезапного нападения.

— Еще раз назовешь меня так — убью, — рявкает Кая, оставив кровавый след своих зубов на цветном татуированном плече.

— Как скажешь, о великая богиня возмездия и справедливости, — хрипло смеется Эйнар, отлипая от агрессивной пчелки.

— Иди к черту, — фыркает она.

Окинув обнаженную девушку жарким взглядом, он порывисто встает на ноги и легко подхватывает ее с ковра.

— Ты очень грязная, детка. Тебя нужно срочно помыть, — нагло заявляет засранец и волочет возмущающуюся Каю в ванную комнату, где щедро и абсолютно безвозмездно дарит пчелке еще один яркий оргазм, и только после этого приступает к тому, для чего, собственно, и предназначен душ.

— По-моему, ты перестарался с количеством оргазмов, — со смешком, заключает Кая, когда он вытряхивает ее из полотенца на кровать.

— Ты недовольна, женщина?

— Волнуюсь, как бы тебе не влетело, одинокий воин[9], — поясняет она. Эйнар удивленно выгибает бровь, бережно накрывая девушку одеялом.

— В прошлой жизни друзья звали меня Нэро, — присев на край, мужчина ласково проводит костяшками по ее щеке.

— Мне не нравится, — морщится Кая. — Звучит почти, как зеро. А это ноль.

— Ты такая язва, пчелка, — надавив большим пальцем на ее губы, он шумно сглатывает. — В следующий раз я трахну тебя между сисек, может тогда ты прикусишь свой острый язычок?

— Зачем откладывать на потом то, что можно сделать сейчас? — лукаво усмехнувшись, Кая втягивает в рот его палец и с наслаждением посасывает.

— Боюсь на сегодня мы перевыполнили план, — с сожалением выдыхает Эйнар, нехотя убирая руку от сладострастных губ. — Ты прекрасна, Кая, и я дико тебя хочу, но нам нельзя привязываться друг к другу. Чувства сделают нас слабыми и уязвимыми.

— А кто говорит о чувствах? — приподнявшись на локте, Кая насмешливо изучает обескураженное выражение лица шведского красавчика. — Речь шла исключительно об оргазмах. В моей прошлой жизни они прекрасно существовали без чувств и привязанностей. Не принимай близко к сердцу, но вряд ли ты станешь исключением из правил. Я не влюбляюсь в каждого, кто доставляет мне удовольствие.

— А в кого влюбляешься? — серьёзным тоном интересуется Эйнар.

— Не знаю. Может быть, я не создана для любви? — пожав плечами, Кая устало откидывается на подушки и жестом показывает парню на выход. — Проваливай, если не хочешь продолжать.

— Стерва, — беззлобно отзывается она, вставая с кровати. — Ты вовсе не бессердечная, но будь осторожна, — оглянувшись в открывшемся проеме, тихо бросает он. — Те, кто не влюблялся в ранней юности, беззащитны. У них отсутствует иммунитет, не срабатывает инстинкт самосохранения. Если любовь случится, она раздавит тебя быстрее, чем ты распознаешь первые признаки.

— Расслабься, малыш. Мне это не грозит, — сонно потянувшись, отзывается Кая.

* * *

Начиная с этого дня пункт с оргазмами закрепляется в расписании пчелки из пятой соты на постоянной основе и следует сразу после сеанса расслабляющего массажа. Но как правило, нетерпеливая и страстная парочка приступала к выполнению еще в процессе.

Получив доступ к единственному разрешенному в этом аду источнику удовольствия, они жадно пили из него, изучая эротические пределы друг друга с энтузиазмом первооткрывателей. Надо признать, что ослепительные сильнейшие оргазмы испытывала не только Кая. Отсутствие у пчелки комплексов и женской стыдливости, стало для Эйнара настоящим искушением, мучительной пыткой и немыслимым наслаждением. Она удовлетворяла его всеми мыслимыми и немыслимыми способами, иногда руками, иногда позволяя трахать себя между грудей, ягодиц и даже между сжатых коленей. Кая и сама дико возбуждалась, наблюдая за тем, как Эйнар теряет самоконтроль, рычит от похоти, мастурбируя об ее тело, ладони, покрытую испариной кожу. Оказывается, запрет на физическое проникновение далеко не проблема, если двое охвачены сумасшедшим возбуждением и предельно откровенные в своих желаниях.

Неудивительно, что к секс-игрушкам они так и не притронулись, им хватало всего, что могли дать губы, языки, пальцы и многочисленные чувствительные зоны горячих молодых тел. Это было за гранью, за гранью имеющегося у обоих богатого опыта. Без преувеличений — самый грязный и развратный секс в их жизни, в чем они не раз изумленно признавались друг другу. Возможно, особую остроту придавали запреты и неусыпное наблюдение камер, подстегивая возбуждение, удерживая желание на самом пике.

Они не задумывались, кому и зачем понадобился этот эротический эксперимент, и почему именно их выбрали в качестве постоянных участников. Как-то Эйнар доверительно поделился с Каей, что она не первая пчёлка, которую ему довелось удовлетворять… не удовлетворяя в полной мере. Но те другие были разовыми эпизодами, как мимолетная прихоть раздающих приказания.

Кто приказал, чтобы здесь и сейчас он заставлял Каю биться в экстазе, кончать и кричать от наслаждения — Эйнар не думал. Может, потому что знал ответ, в отличии от потерявшейся в удовольствии пчелки.

Конечно, у нее тоже были свои версии и догадки, но они настолько ей претили, что Кая предпочитала не углубляться и просто ловила кайф… пока есть такая возможность.