Новый русский попугай - Наталья Александрова

Цифры на экране застыли.

В двери что-то щелкнуло.

Леня потянул на себя ручку — и дверь послушно распахнулась.

— Вуаля! — проговорил Маркиз, пропуская Полуяновав квартиру. — Будьте как дома, Станислав, но не забывайте, что мы вгостях. Я всегда говорил, что старые добрые механические замки гораздо надежнеевсех этих новомодных электронных штучек. Ведь такая отмычка, как у меня,найдется всего у двух-трех людей в городе, самое большее — у четырех, акарманный компьютер есть у каждого второго школьника, и этот школьник, скачавнужную программу из Интернета, запросто может расколоть любой электронныйзамок… ну да ладно, разговоры закончились, начинается самое интересное!

— А здесь нет сигнализации? — спросил филателист,опасливо шагнув в квартиру. — Сюда не ворвутся в самый неподходящий моментмилиционеры с оружием?

— Спокойно, уважаемый! — Маркиз опередил Полуяноваи двинулся в глубину просторной квартиры. — Прежде чем действовать, яобычно навожу справки. Так и на этот раз — я проверил дирижера по базам данныхвсех известных охранных агентств и убедился, что его там нет. Уважаемыйгосподин Томашевский относится к той многочисленной категории граждан, которымнеприятно запускать в свою квартиру посторонних людей, даже если этомилиционеры или сотрудники служб безопасности. Он больше верит не людям, атехнике — замкам и запорам. И его можно понять: один мой хороший знакомый,теперь ставший олигархом, еще в советские времена установил в своей квартиреохранную сигнализацию. Какое-то время он спал спокойно, а потом стал замечать,что запасы спиртного в его личном баре стремительно сокращаются. Тогда онраздобыл миниатюрную скрытую камеру — большая редкость по тем временам! —и установил ее в своей квартире. Каково же было его удивление, когда,просмотрев видеозапись, он выяснил, что в его отсутствие бравые сотрудникивневедомственной охраны неплохо проводят время у него в квартире, слушаютмузыку, смотрят телевизор, выпивают и даже развлекаются в хозяйской спальне сдевицами сомнительного поведения! Самое печальное, что он даже не смог добитьсясправедливости: охранное начальство на голубом глазу послало его подальше,заявив, что он клевещет на честных сотрудников. Предъявить видеозапись мойзнакомый не мог, потому что раздобыл импортную камеру не совсем законным способом,а использование такой техники гражданским населением в то время категорическизапрещалось.

Рассказывая своему спутнику эту душещипательную историю,Маркиз не терял времени даром: он тщательно осматривал прихожую и коридор.

Впрочем, ничего особенно интересного здесь не было, если несчитать экзотической подставки для тростей и зонтиков, сделанной из настоящейслоновьей ноги.

— Пойдемте в кабинет, — сказал наконец Маркиз,открывая вторую справа дверь, — думаю, именно там хозяин держит самыеценные вещи. Тем более что Прохор Петрович скорее всего был допущен только в тукомнату, где находится рояль…

— Прохор Петрович? Кто такой Прохор Петрович? —заинтересовался филателист.

— Это не важно, — отмахнулся Маркиз, входя вкабинет, — еще один человек, интересующийся старинными марками…

Кабинет дирижера был просторным, светлым помещением,обставленным строго, но продуманно. Большую его часть занимал кабинетный рояль,по стенам выстроились шкафы со старинными изданиями в дорогих кожаныхпереплетах и нотными партитурами, в свободных простенках висели портреты втяжелых позолоченных рамах и афиши выступлений хозяина квартиры с лучшимисимфоническими оркестрами Европы и Америки. В углу возле окна расположилсяписьменный стол черного дерева, инкрустированный перламутром и отделанныйбронзой.

— Люблю людей со вкусом! — протянул Маркиз,оглядываясь. — Но где же уважаемый Вячеслав Леонардович прячет своилюбимые игрушки? Марка — вещь небольшая, и искать ее мы можем очень долго, еслинам не повезет… надеюсь, он положил ее в сейф, а не наклеил между страницамиодной из книг…

— Сейф? Я не вижу здесь никакого сейфа! — Полуяновогляделся по сторонам.

— А что же вы думаете — сейф будет на самом видномместе? Да еще с табличкой: «Ключ лежит в верхнем ящике стола»? У такого человека,как господин Томашевский, сейф непременно должен быть, но вот найти его — нашас вами задача.

— Ваша! — поправил его филателист.

— Как сказать… вот открыть сейф — действительно моязабота, для этого требуются серьезные профессиональные навыки, которыми вы необладаете, а найти его — это дело везения, так что дерзайте! Новичкам частовезет!

За разговорами Леня обошел кабинет, приподнимая по очередивсе картины и простукивая стены за ними. Убедившись, что за картинами сейфанет, он перешел к книжным шкафам.

Он вынимал книги стопками, заглядывал за них и аккуратноставил на место.

— Так мы ничего не найдем! Нам за неделю не обыскатьэтот кабинет! — проворчал филателист, усаживаясь за стол хозяина. — Аесли этого сейфа здесь вообще нет?

— Будем исходить из того, что сейф есть, — перебилего Маркиз, — в противном случае все зря… но мы этот случай не будем дажерассматривать. Если сейф здесь, он должен быть расположен в таком месте, чтобыхозяину было удобно им пользоваться.

Он поставил на место очередную пачку книг и перешел к шкафу,расположенному рядом с письменным столом.

В этом шкафу, кроме застекленных секций, наполненных книгамии партитурами, была еще одна — с деревянной дверцей. Она-то и заинтересовалаМаркиза в первую очередь.

Дверца была заперта, но открыть обычный мебельный замок непредставляло для Маркиза никакого труда. Он сделал это простой пилочкой дляногтей.

В закрытой секции оказался самый обыкновенный бар.

Там стояли две бутылки хорошего виски, бутылка французскогоконьяка, несколько бутылок первоклассного хереса, мадеры и портвейна — одна изних была помечена тысяча девятьсот тридцать вторым годом, и Леня уважительноподнял брови. Кроме таких благородных напитков, имелись здесь вещи попроще —бутылка кубинского белого рома, плоская фляжка джина, литровая бутылка мартинидля приготовления коктейлей и несколько ликеров. Большинство бутылок былоначато или уже наполовину опустошено.

— А это что такое? — Леня заглянул в глубину бара,где стояла закрытая бутылка с темной непрозрачной жидкостью. На этикетке стоялидве цифры — тройка и восьмерка.

— Первый раз такое вижу… знаю испанский ликер «Сороктри», который якобы придумали римские легионеры, прежде сталкивался с тридцатьтретьим портвейном… но тридцать восемь? Это мне ничего не говорит!

Он бросил взгляд на одну из афиш.

На ней было крупно отпечатано: «15 июля 1998 года. Концерт,посвященный шестидесятилетию дирижера Томашевского».

— В девяносто восьмом Вячеславу Леонардовичуисполнилось шестьдесят, — протянул Маркиз, — значит, он родился вдевятьсот тридцать восьмом… вот откуда это число — тридцать восемь! Наверное,эту бутылку сделали специально для него, к юбилею… Но почему же она до сих порне откупорена?