Невидимая угроза - Джина Майер

Попрощавшись с Софией, Юлия кое-что вспомнила.

– Филипп же собирался поговорить с той подругой его матери. Нужно, чтобы он спросил, не напоминает ли ей о чем-то имя Вернер.

– Отличная идея, – согласилась София. – Я пошлю ему эсэмэс.

Я тут. Я стою перед домом моего отца. Дверь открывается, выходит какая-то девочка. У нее вся голова в кудряшках. Она садится на зеленый велосипед и уезжает, не обращая на меня внимания. Я думаю, что это его дочь. У него могут быть дети. Жена уж точно есть. Это я увидел в телефонном справочнике. Если он сейчас выйдет, то узнает ли меня? А если узнает, то обрадуется ли? Или разнервничается? Или разозлится? «Что ты тут делаешь, шпионишь за мной? Что тебе от меня нужно?» «Ты же мой отец. Я теперь живу неподалеку». Это Хокке виноват, что я опять вылетел из школы. Все время только и делал, что болтал о своей поездке в Калифорнию с отцом. Как они там три недели ездили на «харлее» из гостиницы в гостиницу. Ему вообще-то хотелось бы поездить по Хорватии, но отцу приспичило в Калифорнию. К тому же деньжат у него – завались. И Хокке все болтал и болтал без умолку. Я ему сказал, чтоб он заткнулся. Мол, никому не интересно. И Хокке удивился, потому что обычно я молчу. Ну, он подумал, что я это не всерьез. И опять давай болтать. Я разозлился. И врезал ему. «Я Господь, Бог твой, возмущающий море, так что волны его ревут: Господь Саваоф – имя Его» У Хокке кровь пошла изо рта. А я вылетел из школы. «Я больше не могу держать тебя здесь, – сказал господин Якобс. – Я знаю, что у твоего отца дела сейчас идут не очень хорошо. Но я должен подумать и о других родителях. О школьном совете». Он нашел для меня место в другой школе, но жить мне придется в дурацком молодежном центре. Наверное, там все как у моей матери. Надзиратели из центра будут ходить со мной за покупками, а по вечерам гасить свет в моей комнате. Зато центр совсем близко. Конечно, Якобс не знал, что отец живет тут. Только я это знаю.

Каждый раз, включая мобильный или компьютер, Филипп ждал нового сообщения от V. Но ничего не приходило. И все же ему казалось, что кто-то за ним следит. По вечерам он опускал жалюзи, а в офисе задергивал занавески. Наверное, госпожа Клопп удивлялась. Но ничего не говорила. Зато София непрерывно донимала его своими эсэмэсками. «Ты уже позвонил этой Элле? Когда ты с ней встретишься? Можешь сообщить мне?» Филипп отвечал уклончиво, если вообще отвечал. Господин Ротэ пропал больше недели назад, и до сих пор не было никаких известий от похитителя. «Он мертв», – думал Филипп и сам удивлялся, как его печалит эта мысль. Он ведь даже не был знаком с этим Йохеном. Но, может быть, именно поэтому он и грустил.

«Плинг!» – пискнул телефон. Еще одно сообщение от Софии.

«Как будешь звонить Элле, спроси ее о Вернере. Говорят, он был папиным лучшим другом».

Филипп проигнорировал это послание.

Через несколько минут пришло новое.

«Если ты не хочешь ей звонить, я сама это сделаю. Просто пришли мне ее номер».

Он возвел глаза к потолку. «Я ей позвоню», – ответил он.

Филипп отыскал записную книжку матери в пыльном подвале и выписал номер Эллы. Книжке было больше десяти лет, может, и номера-то такого уже нет. Он позвонил, пытаясь представить себе лицо Эллы. Но оно не всплывало в его памяти. Филипп только помнил, что она была очень высокой и красила волосы хной в ярко-рыжий цвет. А еще курила, как паровоз. «Может, к этому времени она уже умерла от рака легких», – подумал он.

Но тут Элла взяла трубку.

– Филипп! – радостно воскликнула она, когда он представился. – Надо же, какой сюрприз!

Он объяснил ей, почему звонит, и Элла сразу же пригласила его в гости.

– Наверное, я не смогу тебе помочь, – легкомысленно сообщила она, открыв ему дверь через полчаса. – Но я так рада увидеть тебя вновь!

Она все еще жила в той же квартирке у парка Олимпия. Четвертый этаж, отличный вид на парк и игровую площадку, на которой Филипп так много времени провел в детстве, пока его мать с Эллой сидели на балконе и пили кофе.

Волосы Эллы так и остались ярко-рыжими, но седина на висках и корнях выдавала ее истинный возраст.

– Я накрыла нам на стол на балконе, – заявила она. – Есть пирог с земляникой, я его сама… купила.

На столе рядом с вазой с цветами стояла пепельница. Стоило им сесть за стол, как Элла тут же закурила.

– Не могу бросить. Но сейчас курю всего пять сигарет в день, – вздохнула она. – Ну, рассказывай. Что бы тебе хотелось узнать?

– Дело в моем отце, – просто ответил Филипп. – Ты его знала. Каким он был?

Элла выдохнула облачко дыма и залюбовалась тем, как оно плывет над поручнями балкона, растворяясь в воздухе.

– Йохен был первой большой любовью Биргит. Хотя ей и было уже двадцать три, когда они познакомились. Поженились они довольно быстро, я очень удивилась, когда она рассказала мне о помолвке.

– Где они познакомились?

– В больнице. Он был ассистентом врача в гинекологическом отделении. Удалил ей кисту яичника. Это было в 1980 году.

– Как романтично.

– Не стоит недооценивать эротичность белого халата, – пожала плечами Элла. – Хотя мне лично больше нравились пилоты. Форма, знаешь ли. В общем, Биргит и Йохен были влюблены друг в друга без памяти. В первые годы брака мне едва удавалось с ней повидаться. Должна признать, что у меня с твоим отцом были не очень хорошие отношения.

– Почему?

Она затушила окурок.

– Он был бабником. Волочился за каждой юбкой, если ты понимаешь, о чем я. Но на меня его чары не действовали. И когда он это заметил, то просто стал меня игнорировать. – Она пожала плечами. – Прости, что говорю тебе такое.

– Все в порядке. Рассказывай.

– Они были очень счастливы вместе. Биргит так и сияла, когда мы виделись. Мне кажется, это были лучшие годы ее жизни.

Филипп отхлебнул кофе. Лучшие годы ее жизни. Еще до того, как он появился на свет.

– А потом родился я.

– Нет, – рассеянно ответила Элла. – Потом появилась другая. Йохен завел роман.

– С кем?

– Понятия не имею.

– Как это? Разве мама не потребовала у него ответа на этот вопрос?

– Она поверить не могла в его измену. «У него просто тяжелый период в жизни, – говорила она. – Ему нелегко. В больнице столько стресса». Но я была уверена тогда и уверена сейчас, что без другой женщины не обошлось. Понимаешь, вечером он не приходил домой, на выходные постоянно уезжал, да и в постели уже былого рвения не проявлял.

– А потом все наладилось?

Элла взяла пачку сигарет, с тоской посмотрела на нее и опять отложила в сторону.

– Не знаю. Биргит забеременела. Она снова была счастлива. Они давно хотели ребенка, но все как-то не получалось. Биргит почти потеряла надежду.