Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии - Андрей Лебедь

расшитые разноцветным бисером шаманские одежды, её длинные волосы украшала широкая лента, а на её плече в холщовом мешке висел круглый бубен. Она вошла в стеклянные двери и, показав охраннику пропуск, прошла в конференц-зал. Движения её были степенны и полны чувства собственного достоинства, видно было, что она не впервые в этом здании.

Облик этой женщины настолько контрастировал с видом рафинированных научных работников, что, не удержавшись, Ника прыснула и залилась смехом. Иван толкнул её в бок локтем, и она закрыла лицо руками.

Кирилл сказал:

Это известная московская шаманка, — он назвал её имя, — представительница «городского шаманизма».

Ника отняла руки от лица и сказала, вытирая слёзы смеха:

— Я вообразила, как она едет в метро в таком виде…

И снова захохотала, Иван исподтишка показал ей кулак, а та в отместку ущипнула его за плечо твёрдыми пальцами скалолазки. Они принялись гоняться друг за другом по вестибюлю, привлекая к себе внимание окружающих и охранников, и неизвестно, к чему бы это привело, если бы не появился Марк. Он провёл нас в «Голубой зал» — одно из нескольких помещений, предназначенных для проведения научных симпозиумов, и усадил на один из последних рядов, строгим шёпотом наказав сидеть тихо.

Потёртые синие кресла были снабжены наушниками для прослушивания синхронного перевода с разных языков, и примерно с полчаса я внимательно слушал обязательные для пленарных заседаний приветственные речи. В один из моментов вышел Марк и зачитал телеграммы, поступившие от известных во всём мире антропологов. После него начали выступать докладчики, иллюстрируя свои пространные научные сообщения многочисленными фото- и видеоматериалами, демонстрируя какие-то диаграммы, описывающие результаты их исследований.

Выступления были настолько сухими, что нас быстро одолела скука. Ника и Иван принялись с азартом шуршать обёрточной бумагой, разворачивая принесённые с собой бутерброды и с аппетитом поедая их в полутьме во время показа очередного видеоролика о полевых исследованиях этнологов в Западной Сибири. Кирилл тоже принял в этом участие, к ним присоединились и ещё несколько человек, сидевших в последнем ряду, как выяснилось — потомственных шаманов из Якутии, специально приглашённых на этот конгресс и тоже, видимо, потерявших нить доклада.

Может быть, пойдём отсюда? — спросила Ника таким громким шёпотом, что сидящие в передних рядах кресел учёные стали оглядываться — Я уже больше не могу их слушать.

Мы вышли на солнечную улицу и неторопливо двинулись по тротуару мимо московских домов старой постройки, первые этажи которых были почти полностью заняты магазинами. Была уже вторая половина дня, и тени деревьев и зданий, казалось, увеличивались на глазах. Вдруг я услышал удары бубна, мне показалось, что они доносятся из окон второго этажа ближнего к нам дома. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это хей-дунгур, небесный бубен подал свой голос.

Кирилл сказал задумчиво:

— Я думал, будет что-нибудь по-настоящему интересное… Марк меня давно приглашал в гости, а тут такое совпадение.

— А где вы с ним познакомились? — с любопытством спросила Ника. — Вы очень разные.

— Мы встретились в Эвенкии, он проводил там исследования, а я… — Кирилл помолчал, подбирая слова. — Ну, в общем, я… там с шаманами встретился.

Ника ахнула:

— Как с шаманами! Да ведь и мы тоже…

И осеклась, увидев предостерегающий взгляд Ивана. Мы договорились не афишировать эту часть своей биографии — не потому, что она представляла какой-то особый секрет, нет, а оттого, что, как нам представлялось, мы не могли в тот момент в должной мере передать все свои впечатления.

Однако Ника, помолчав секунду-другую, упрямо заявила:

— А я всё равно расскажу!

Зная её независимый характер, мы с Иваном больше не стали вмешиваться, и она продолжила:

Кирилл, мы ведь тоже уже какое-то время обучаемся у шаманов… Нет, — поправила она сама себя, — не то, чтобы обучаемся, а учимся… точнее, учились, ну…

Ника беспомощно посмотрела по сторонам и пролепетала:

— Я запуталась… — и, ткнув в меня пальцем, сказала Кириллу: — Вот пусть он расскажет, он умный.

Я, как мог, изложил историю нашей встречи. Это заняло у меня около часа. Из своего опыта я знал, что обычно слушатели устают уже через 15–20 минут лекции, но Кирилл ни на секунду не потерял концентрации, с вниманием выслушав весь мой рассказ. После чего, не сомневаясь ни секунды, он рассказал свою историю, начиная с того момента, как он заболел, до встречи с золотоискателями и шаманкой Укэн.

Слушая Кирилла, Ника даже подалась вперёд, глаза её горели, видно было, что на неё и Ивана его история произвела огромное впечатление. Некоторое время мы шли молча, находясь под впечатлением рассказа. Кирилл выглядел внешне спокойным, однако в его глазах горел настоящий огонь:

— Ребята! Все наши истории очень разные и непохожие друг на друга, но это и неудивительно — мы все абсолютно разные люди. Но… Не знаю как вам, но мне при встрече с вами явственно почудилось, что мы знакомы очень давно. И я вам скажу больше: во всех наших историях есть одна очень странная вещь — мы видим необычные сны. И эти сны зовут нас куда-то. И мы идём за ними, и мы находим что-то такое, чего не знали никогда, но что оказывается знакомым до боли.

Он помолчал некоторое время и сказал с решимостью:

— Вы можете мне не верить, но тогда, в ту ночь с шаманкой Укэн, я видел во сне вас всех. Мы смотрели в небо… Там было множество птиц…

А Ника тихо добавила:

— И они пели на фоне падающих звёзд.

Кирилл ошеломлённо поглядел на неё:

— Значит, и вы… Не может быть…

Он сел прямо на асфальт посреди тротуара и схватился за голову. Иван, подумав, что у Кирилла начался приступ болезни, о которой он рассказывал, подскочил к нему, намереваясь поднять на ноги, но остановился в полуметре: Кирилл сидел и улыбался, его глаза сияли, выглядел он совершенно счастливым.

Он поднял голову вверх и произнёс, глядя на нас:

— Значит, Виктор был прав: она мне направление дала. Я на верном пути!

Прохожие обходили его стороной, в их взглядах читалась смесь опаски и любопытства. Кирилл одним стремительным движением поднялся на ноги и сказал:

— Мы на верном пути!

***

Мы шли по влажной от прошедшего дождя вечерней московской улице, беседуя о своих совместных планах на ближайшее будущее. У каждого из нас до отъезда из столицы оставалось время, а я даже не знал, получится ли уехать сегодня: после того, как я сдал свой авиабилет, мне оставалось лишь надеяться на то, что смогу уехать поездом. Как-то одновременно