Семь понедельников подряд - Татьяна Рябинина

Потом мне вдруг показалось, что можно дотянуться до твердого места, если сделать резкий рывок. Ведь всего один шаг. Я рванулась, но надо было быть бароном Мюнгаузеном, чтобы вытащить себя из болота за волосы. Меня мгновенно затянуло по пояс.

Я попыталась позвать на помощь, но горло сжало спазмом, и мне удалось выдавить лишь жалкий писк. Болотная трава, за которую я уцепилась, чтобы не провалиться еще глубже, больно резала пальцы. Теперь трясина оказалась к моему лицу намного ближе, от запаха мутило. Страшно было потерять сознание и так незаметно утонуть.

И все-таки это произошло. Перед глазами плавали черные пятна, в ушах звенело, рот наполнился кислятиной. Я нащупала руками более или менее устойчивую кочку, уцепилась за нее и положила голову на вытянутые руки. И только успела сделать это, как звон в ушах превратился в рев взлетающего лайнера, и все исчезло.

Кто-то настойчиво дергал и тряс меня, хлопал по щекам и звал, звал неприятным писклявым голосом. Я попыталась открыть глаза, но не смогла, словно веки склеились.

- Оля, ну Оля же! Очнись! – в голосе проскакивали истерические нотки. – Ну что с тобой, Оля?

Я глубоко вздохнула и хоть с трудом, но все-таки разодрала глаза.

- Ну наконец-то! – хлюпнула носом Светка.

Я, мокрая и грязная, лежала на спине, Светка сидела рядом. А подо мной – земля. Сухая и твердая. Чуть приподнявшись, я поняла, что нахожусь не менее чем в полусотне метров от злополучного места.

- Кто меня вытащил? – многопудовым шершавым языком прошлепала я. – И сюда принес? Ты?

- Нет. Не знаю, кто, - снова всхлипнула Светка. – Я все озеро обежала – никого. Думала, вернусь, посмотрю, как ты, и побегу в село. Возвращаюсь, а ты здесь лежишь. Без сознания. Неужели ты не видела, кто тебя спас?

- Нет. Я раньше сознание потеряла.

- Ну, значит, кто-то проходил, увидел и вытащил. Хорошо бы молодой и красивый. Представляешь, как романтично? Ты будешь по ночам думать о таинственном незнакомце, а потом он вдруг появится и предъявит тебе какой-нибудь заляпанный болотной грязью предмет. Посмотри, у тебя ничего не пропало? Пуговица там или цепочка?

- Хватит глупости молоть! Ничего романтичного. Во-первых, он стопроцентно старый и страшный, потому что мне везет именно на таких типов.

- А как же Женечка? – вкрадчиво поинтересовалась Светка. – Я бы не сказала, что он старый и страшный.

- Исключение подтверждает правило.

- Ну а во-вторых?

- А во-вторых, я буду знать, кому обязана. Это неприятно.

- Неприятно другое, - тяжело вздохнула Светка. – Я туда подобралась, вытащила лопату и выяснила, что дальше не пройти. Сплошная трясина. Вот тебе и «не все ли равно, куда идти сначала». Нет уж, завтра пойдем от алтаря на север. Даже если придется вычислить десяток гипотенуз.

- Кстати! – осенило меня. – По поводу гипотенуз. А не проще ли сразу пойти на северо-запад? По гипотенузе?

- Неплохая идея! – одобрила Светка, помогая мне подняться на ноги. – Надо посчитать хорошенько.

Сначала я еле плелась. Ощущения были такие словно, по мне прокатился асфальтовый каток. Потом руки и ноги стали слушаться меня увереннее. К озеру я подошла уже довольно бодро. Разделась догола, бросила все то, что ниже пояса, в воду и сама залезла. Вода была холоднющая, но после болотной хватки мне было как-то уже все равно.

- Так и пойдешь в мокром? – Светка сидела на прибрежном камешке и с ужасом смотрела на меня.

- Какая разница? Я и так была в мокром. Только еще и в грязном.

- Представляешь, что скажет Таисия?

Я только фыркнула в ответ и выбралась на берег. Когда отвратительно мокрая и холодная одежда снова оказалась на мне, и мы в компании с лопатой отправились в обратный путь, Светка вдруг дико захохотала.

- Ты чего? – удивилась я.

- Я знаю, кто тебя спас, - захлебываясь идиотским смехом, простонала она. – Это твой псевдонемой Федька! Он действительно следил за нами. А потом пожалел тебя и…

- Умнее ничего не придумала?

- Оль, у тебя на цепочке только крест. Кулон пропал!

Я судорожно ухватилась за цепочку. И как это можно было не заметить? Кулона действительно не было.

- Может, он утонул в озере? – нерешительно предположила я.

- Не думаю, - покачала головой Светка. – Сейчас я точно вспомнила, что когда ты купалась, его на тебе уже не было.

- А если в болоте?

- Хватит сочинять. Ты же не по шею в трясине сидела.

- По пояс.

- Даже если и так. Я понимаю еще, если бы вообще цепочки не было: порвалась и утонула. Но она же на месте. А кулон не мог просто так взять и отвалиться. Ты же помнишь, какое там ушко. Это надо было снять цепочку, снять с нее кулон, а потом снова повесить цепочку тебе на шею. Да, крепкий у тебя был обморок. И он явно не взял его на память о романтическом приключении – иначе уволок бы вместе с цепочкой.

- Теперь ты понимаешь, что я была права? – я остановилась и воткнула в землю лопату по самое древко. – Что нужно сматывать отсюда и побыстрее?

- А зачем? – беззаботно удивилась Светка. – Ну спер он кулон. Второй-то остался. Даже если бы и второй тоже спер, что с того? Мы же все равно помним, что и куда. Теперь вся задача, чтобы сбить его с хвоста и опередить. Если уж спас тебя из болота, то вряд ли вообще станет нас убивать. Гуманист, блин! Я же тебе говорила.

- Я не понимаю одного, - вытащить лопату оказалось гораздо труднее. – Если он за нами следит, то зачем кулон-то стащил?

- А так, на всякий случай. Для подстраховки. Мало ли вдруг мы от него улизнем.

- Тогда ты на очереди.

- Ха-ха! Я постараюсь не дать ему такой возможности. Во всяком случае, не брякнусь в обморок, завязнув в болоте.

По счастью, Таисии дома не оказалось. Сняв мокрую одежду, я развесила ее во дворе на веревке. Светка сделала мне чаю, и я завалилась под одеяло. Слегка познабливало – сидение в холодном болоте давало о себе знать. Хотя погода стояла теплая, трясина явно не собиралась согреваться. Хорошо, если обойдется одной простудой, не хватало только застудить что-нибудь ниже пояса.

Хотя было еще светло, я уснула, как убитая, и спала до самого утра. Всю ночь мне снилось одно и то же: болото, болото и еще раз болото. В самых разных видах: мягкое моховое с брызгами спелой клюквы, жидкая топь, поросшая белокрыльником, опасная изумрудная «лужайка» с окнами открытой воды. Разумеется, я проваливалась и тонула, тонула, снова и снова. А потом кто-то невидимый вытаскивал меня из трясины – только для того, чтобы я немедленно оказалась в следующем по списку болоте и тут же опять принялась тонуть.

Проснулась я в девять утра, совершенно очумевшая, и поклялась себе впредь по возможности обходить болота стороной. Озноб прошел, из носа не текло, горло не болело. Все остальное тоже было, вроде, в порядке.