Калифорния - Мы Идем! - Юрий Викторович Тепляков

и послать наших женщин, в сопровождении мужчин конечно, закупить необходимое.

Пока они так шли и развлекали себя беседой, отмеривая мили, время подошло к короткому обеду. Короткому, потому что спешили сегодня пройти как можно больший отрезок пути, чтобы в воскресенье отдохнуть дольше.

После обеда как-то незаметно холмы начали приближаться, и теперь дорога шла не по открытым пространствам, а виляла между холмов с круглыми зелеными вершинами, с отдельными деревьями на склонах, с густым кустарником и лентами деревьев во впадинах между ними. Охотиться даже не пытались, да и не хотелось, обстановка стала не та. К тому же Чучо всем сообщил, что купить барашка к ужину не будет проблемой.

В субботу смогли дойти только до миссии Сан-Хосе, для чего понадобилось свернуть направо с наезженной грунтовой дороги. До светского поселения оставалось несколько миль, если судить по карте. Стало темнеть, но до наступления полной темноты успели подъехать к маленькой действующей церкви, построенной в начале прошлого века, переговорить со служителями и по их указаниям разместиться недалеко на открытом пространстве, среди зеленого еще для этого времени луга, усыпанного полевыми цветами.

Айвен не стал вникать в разговоры взрослых, а устроился среди окруживших его названных сестер и Ханны, просто отдыхал душой и телом и думал о будущем. Чувствуя окончание их путешествия старался понять, что же ему хочется от жизни дальше. Просто обустроиться и жить дальше, так, как на берегу Миссури, ему было уже мало.

— Айвен! — спокойно позвала его Морриган, — держи свою порцию!

Бросив эти думы, юноша принял свою миску и стал медленно есть, поглядывая вокруг. Сегодня ему предстояло дежурство в карауле в самое тяжелое время — с двух часов ночи и до шести. В шесть уже будет светло, но Сэтору велел всем не расслабляться, так как места тут обжитые.

Вернулся с караула Джеро и плюхнулся рядом с Норой, приняв от Морриган свою миску.

— Побывал в миссии, обошел там все, пообщался со служителями. Хочется выразить огромную благодарность испанцам, которые придумали эти миссии, — скупо сообщил он.

— Скажи это отцу Уильяму. Он порадуется и расскажет о роли католицизма, распространяющего свет повсюду. Что сказали они?

— Возрадовались прибытию новых и воспитанных людей, желающих поселиться в этих краях, и благословили на это богоугодное дело…, - ответил японец, повторяя их слова. — Если хочешь узнать подробнее, пойди туда после ужина, они будут сидеть с нашими на мансарде и разговаривать до полуночи при свете лампы…

— Лучше пойду поспать, но перед этим надо хорошо помыться. А старшие прекрасно без нас посидят. — Сказал, и взгляд его невольно скользнул на Ханну. Сказывается, что давненько они не встречались, так что желания молодого тела стали немного напрягать. Та в ответ стрельнула по нему глазками, отчего парню все стало понятно без слов.

Дежурство Айвена в паре с молчаливым Генрихом, сыном главы каравана, прошло спокойно. К животным и фургонам никто не приближался. Только Шерри, их молодая кошка, с рассветом тихо прошла в лагерь, семеня лапками. Явно сытая, она запрыгнула в свой пятый фургон, чтобы улечься у ног между сестрами Штерн.

После ночного дежурства Айвену удалось преклонить голову в пустом фургоне лишь на полчаса, пока готовили завтрак. Разбудил резкий и звонкий звук колокола, в качестве которого использовали пустой котелок. Так в воскресенье, выделяя этот день недели, у переселенцев стало традицией будить всех к завтраку, после которого последует совместная служба. Придумали такой способ побудки конечно ирландцы во главе с отцом Уильямом. В ответ значительно тише прозвучал колокол в миссии, отбивая тремя ударами «приму», начало нового дня.

«Не дали поспать хоть час!» — ругнулся про себя Айвен, оглядев пустой фургон. «Ложиться досыпать уже не получится, это можно будет сделать только в пути. Да и то после того, как удалимся от города».

Парень приподнял туловище и оглядел пространство внутри. На матрасах лежал, свернувшись клубком, только черный котенок Ханны, подросший за путешествие, который почему-то полюбил их фургон.

За завтраком парень увидел отца Уильяма. Тот беседовал с седым францисканцем, служителем миссии. Как только старшие увидели, что все поели, отец Салливан призвал всех собраться перед церковью для совместной воскресной службы. Туда же начали собираться немногочисленные братья из миссии. Но кроме тех, что были заняты на неотложных работах. Со стороны колонистов отсутствовала только четверка мужчин, что несла караульную службу.

Сегодня природа радовала чистым небом. Оно высокое и синее, и утреннее солнце еще не припекает, а только ласково греет. «До чего же хорошо!» — подумал Айвен, стоя перед церковью и слушая речь пастора Салливана, обращенную к своим прихожанам. Сегодня ирландцы вместе с отцом Уильямом молились внутри церкви.

Собирались в дорогу и трогались от миссии не спеша. Прошли небольшое кладбище, огороженное плетнем и вышли на проторенную дорогу, ведущую через центр городка.

По сторонам начали встречаться первые дома. Некоторые выглядели очень плохо, что было видно по их крышам. Из них выходили женщины и дети, и глядели вслед колонне из фургонов. Стены этих домов были глинобитные, из самана, как показалось Айвену. Чтобы взбодриться, он уселся на передней скамье рядом с Уильямом и правил вторым фургоном, а пастор с японцами и Дэвидом шли рядом.

Многие домики были без ставен на окнах, крыты соломой, но все с неизменными верандами на фасаде, крыши которых опирались на деревянные столбы. Впереди вдалеке были видны здания получше. Сам город располагался в широкой долине между гор. Отсюда было видно, что ровные улицы делили его на правильные квадраты, что говорило том, что застройка велась не хаотично, а была в свое время организована.

— Вчера мы долго сидели в миссии с нашими братьями, и услышали много интересного, — начал развлекать разговором публику вокруг фургона отец Уильям. — До прихода испанцев в этих краях проживали племена олони. После того, как испанцы основали форт Монтерей, они выбрали несколько мест для образования светских пуэбло. Испанцы посылали сюда все новых переселенцев, чтобы они занимались сельским хозяйством и обеспечивали военные форты Монтерей и Сан-Франциско продовольствием.

— Что еще интересного? Монахи сказали, что здесь значительно теплее, чем на побережье, у залива Монтерей или в Сан-Франциско, потому здесь подальше от холодного Тихого океана. Нет ветров, что хорошо для сельского хозяйства. А то место, что мы зовем Сан-Франциско, по его форту, испанцы зовут Йерба-Буэна, что в переводе означает — «хорошая трава». Действительно, она обильно растет на холмах и в долинах на радость скоту…

— Был там, и не один раз! — сообщил проводник. — В сравнении с сити на восточном побережье, его и городом