Конец света - Василий Головачев

– Я думал, вы здесь без меня обойдётесь, – разочарованно сказал Рыбников.

– В принципе обошлись бы, однако на всякий случай давайте поприсутствуем при задержании генерала. Вам тоже будет интересно.

Машина свернула на Бородинский мост.

Коржевский ехал в район Тимирязевской академии в салоне «Чайки» и слушал музыку, когда позвонил Рыбников. Речь шла о встрече для решения каких-то неотложных проблем. Поскольку рабочее время подходило к концу, можно было договориться о встрече с директором и на следующий день, но волшебные слова «был на приёме у президента» возымели действие. Захотелось узнать, ради чего глава государства вызывал к себе главу ФСБ и что такого ему стало известно, после чего потребовалась консультация заместителя.

– Жорж, поворачиваем, – сказал Коржевский со вздохом сидящему впереди телохранителю. – Едем в «Тихий омут».

Машина развернулась на пересечении Большой Академической улицы с Коптевским бульваром и помчалась назад, сопровождаемая джипом охраны. Начинался час пик, улицы насыщались потоками автомобилей, и пробок становилось всё больше, а проехать в район Кутузовского проспекта можно было только по Северной хорде и дальше по третьему транспортному кольцу.

Коржевский выключил приёмник, пожалев, что спецслужбы ещё не пересадили на городские вертолёты, о чём уже говорили в СМИ. Мысли вернулись к предложению Рыбникова встретиться в кафе. В принципе ничего особенного в этом действительно не было, и всё же мозги царапало какое-то сомнение, порождённое как твёрдостью тона главы ФСБ, так и развёрткой событий вокруг лаборатории Калажникова, практически рассекретившего деятельность учреждения. Да ещё вызов к президенту… что-то в этом крылось тревожное.

Коржевский включил айфон:

– Веркин, у меня проблема.

– Слушаю, товарищ генерал, – ответил лейтенант Веркин, начальник смены охраны, едущий в джипе сопровождения.

– Подъедем к «Тихому омуту», выдвинешься вперёд и проверишь, приехал ли «папа». Оставайся там до тех пор, пока он не появится, мы подождём на набережной в районе вокзала.

– Слушаюсь.

Дорога до известного в городе объекта заняла чуть больше часа.

Коржевский дал знак, и лимузин, съехав с ТТК на Кутузовский проспект, миновал Киевский вокзал, послушно притормозил и остановился на площади Европы, перед стеклянным пешеходным мостом Богдана Хмельницкого через Москву-реку, в сотне метров от кафе «Тихий омут».

Джип «Ауди Q7» с группой сопровождения генерала проследовал дальше.

Вскоре заговорил мобильный:

– Машина «папы» на стоянке, – доложил Веркин.

– Подозрительного ничего не заметили?

– Вроде всё чисто.

– Вроде… что за ответ, лейтенант?!

– Виноват, товарищ генерал, подозрительного движения не выявлено.

– Займите позицию, подъезжаем.

Стоянка возле кафе была занята полностью.

Джип сопровождения притулился с краю, у бордюра, наехав на тротуар, так как припарковаться было негде.

К остановившемуся лимузину Коржевского подошёл мощного телосложения лейтенант Веркин; у него были выбеленные до соломенной прозрачности волосы ёжиком и скуластое лицо рубахи-парня.

– Машина «папы» почти у входа, – показал он пальцем.

Коржевский и сам увидел такую же «Чайку», на какой ездил и он, кивнул.

– Проверили, в каком он зале?

– В общем не видно, Семёнов пошёл по кабинетам.

– Вернётся Семёнов… – Коржевский не договорил, зазвонил его смартфон.

– Вы уже подъехали, Адольф Эмильевич? – послышался в наушнике голос Рыбникова.

– Только что, – подтвердил генерал.

– Поднимайтесь, я в седьмом кабинете.

– Иду. – Коржевский кинул взгляд на Жоржа.

Телохранитель выскочил из машины, открыл дверцу со стороны пассажира, Коржевский вышел.

– Двое со мной, остальные по стандарту.

Двинулись к невысокому, в три ступеньки, крыльцу кафе, стилизованному под вход известного парижского отеля «Амбассадор».

Дверь кафе неожиданно распахнулась, на улицу с хохотом высыпала стайка девушек в блестящих металлических платьицах.

– Что это за бардак? – поднял брови Коржевский, приостанавливаясь, с интересом оценивая фигурки девиц.

– У них тут проводится фестиваль гёрл-композиций, – ответил лейтенант Веркин со знанием дела.

– Какой фестиваль?!

– Девчонки формируют различные фигуры – цветы, башни, машины и даже человеческие органы, причём все почти голяком.

Телохранитель Жорж заржал.

Коржевский покачал головой.

– Чего только не придумает продюсер ради обдуривания электората.

Они начали протискиваться сквозь толпу перегородивших дорогу «металлических» девиц, и те внезапно преобразились, прекращая кривляться.

Две самые фигуристые вцепились в Коржевского, блокируя его руки, остальные набросились на его сопровождение, умело заламывая руки дюжим парням и отбирая у них оружие.

К джипу сопровождения метнулись со всех сторон какие-то мирные прохожие, захлопали дверцы автомобилей, ещё с десяток мужчин окружили «Чайку» Коржевского и «Ауди», в течение трёх-четырёх секунд обезоружили команду телохранителей и запихнули их обратно в кабины машин.

Другие пешеходы, проходящие мимо и с любопытством разглядывающие компанию полуголых девиц, так ничего и не поняли, принимая происходящее за нечто вроде маскарада. Не прозвучало ни выстрела, ни крика. Захват Коржевского с шестью телохранителями прошёл без сучка и задоринки, не породив никакого шума.

Самого генерала усадили в подъехавший минивэн, и только очутившись в кабине рядом с не первой молодости мужчиной с залысинами и лицом и фигурой спортсмена-тяжелоатлета, Коржевский осознал, что арестован. Дёрнулся к дверце, но рядом сел парень в курточке, «случайный прохожий», а мужчина-тяжеловес проговорил, наметив улыбку:

– Поздравляю с посадкой, генерал. Следующая остановка – тюрьма.

Неизвестно, что сработало на самом деле: не была включена телекамера, просматривающая холл коттеджа, отвлеклись ли охранники на мониторе, или всё произошло настолько быстро (схватка Потапова с охранником), что они не отреагировали адекватно, однако беглецы спустились на нижний этаж здания без каких-либо помех.

Лестничная клетка находилась точно посреди широкого светлого коридора, слева упиравшегося в бетонную стену, справа – в перегородку с гладкой металлической дверью, не имеющей ни одного выступа или отверстия. На ней не было даже глазка телекамеры, хотя Потапов подозревал, что коридор просматривается видеосистемой.