Женщина-воин - Джоанна Линдсей

— А Коган с Булланом придут извиняться перед шоданом за попытку заказать его женщину?

— Я не его женщина! — огрызнулась Тедра.

Тамирон прав, черт возьми! Если Чаллен узнает о случившемся не от нее или Тамирона, будет намного хуже: тогда она будет наказана еще и за сокрытие правды и за подстрекательство к этому его лучшего друга.

— Знаешь, — начала Тедра, решив поделиться с Тамироном своими мыслями, когда они уже входили в задние двери замка. — На какое-то время я забыла, что не слишком люблю ваш мир. Мне надо быть признательной вам всем за то, что вы напомнили мне об этом, и напомнили слишком хорошо. Одна из основных заповедей работника Центра открытия миров — держаться отчужденно и равнодушно на новой планете, чтобы не возникло желания остаться там на совсем: администрации центра не нравится терять своих пилотов.

Последние несколько часов уходящего дня Тедра провела, мучаясь от тревоги, смешанной со злостью. Она злилась на саму себя: к чему так изводиться? Что бы с ней ни сделал Чаллен, ей придется безропотно подчиниться. Покидая замок без сопровождения и без разрешения, Тедра прекрасно знала, что ее накажут, если поймают, и все же сделала это. Если демонстративно пренебрегаешь законами, нечего плакать о последствиях!

Она и не плакала. Она только безумно сожалела о том, что стала жертвой смешных законов сразу же по прибытии на эту дерьмовую планету. Никогда еще никто не запрещал ей ходить, где она хочет, с тех самых пор, как Тедра стала взрослой. Теперь же она принуждена безвылазно сидеть в замке, слоняясь из угла в угол. Понятно, что это часть ее долга проигравшего в поединке. Однако служба Тедры занимает не все ее время, а только несколько часов вечером и утром… может, еще несколько днем, если Чаллену удастся застать ее в спальне в такое время. Сидеть же все оставшееся время, заточенной в замке? Что это, если не самое настоящее тюремное заключение?

Тедра, конечно, не станет держать при себе все свои претензии, но Чаллен все равно ее накажет, потому что он варвар, а у варваров, похоже, нет другого способа решения проблем. Ладно, Тедра уже смирилась с неизбежным, но пусть он хотя бы ознакомит ее с прейскурантом: что за что полагается. Она должна знать, за какую провинность какого наказания ей ждать и к чему готовиться. Наверное, каждая местная женщина четко знает такие вещи, а Тедра вынуждена нервничать, терзаясь и томясь в полной неизвестности.

Стемнело, и Чаллен должен был появиться с минуты на минуту. Тедра предусмотрительно заняла позицию в самой дальней точке от входной двери — на балконе. Здесь у нее была возможность рассмотреть варвара, пока он будет подходить к ней. Если она найдет его слишком грозным, достаточно просто спрыгнуть с балкона и спрятаться где-нибудь до тех пор, пока он не остынет. Что ж, это, наверное, неплохой вариант. Отсюда до земли футов двадцать, не меньше, и если Тедра переломает себе кости, можно даже надеяться, что Чаллен забудет о наказании. Только вот беда: она, похоже, недостаточно умна для такого варианта, зато смелости ей не занимать. Она не прыгнет трусливо с балкона, а храбро встретит опасность лицом к лицу!

При любых других обстоятельствах пребывание на балконе пролило бы бальзам на душевные раны Тедры. Поверх крепостной стены открывался вид на большую часть города, на нижние выступающие этажи замка и на улицу, виднекшуюся в широких воротах, которые не закрывались до поздней ночи. Фонарщики ходили от одного столба к другому и длинными шестами сбрасывали чехлы с гаальских камней.

Тедра и сама только что открыла гаальские камни в спальне Чаллена. Она видела вчера, как это делал он сам. На стенах футах в семи от пола имелись узкие выступы, накрытые деревянными рейками, которые поднимались поворотом рычага. Под каждой рейкой был скрыт, естественно, слой гаальских камней. Каждый рычаг имел пять степеней поворота. Таким образом, можно было регулировать свет от тусклого до сверхъяркого. Лучи отражались от белых мраморных стен и потолка, создавая впечатление, что комната наполняется солнцем. Тедра открыла гаальские камни не только на всех стенах, но и во всех ящичках на специальных подставках, оставив закрытыми только те, что стояли на балконе. Там и без того было много света, идущего из спальни.

Лишь несколько минут Тедра любовалась видом с балкона, затем повернулась лицом к комнате и стала ждать. Время тянулось мучительно медленно. Наконец дверь отворилась, но Тедра не спешила покидать свой наблюдательный пункт. Чаллен был не один. Он придерживал дверь да-рашийке, которая внесла в спальню поднос с едой и затем удалилась. Закрыв за ней дверь, он поискал глазами Тедру.

Найти ее не составило особого труда. Спрятаться в комнате было негде, разве что под огромной кроватью. Но надо быть дурой набитой, чтобы залезть под кровать и там отсиживаться. Чаллен знал, что Тедра так не поступит. Правда, ее тактика дальней дистанции не сработала: варвар не выказал ни малейших чувств, когда шел к ней на балкон. Он был само воплощение хладнокровного самоконтроля, что само по себе уже говорило о многом. Ни приветливой улыбки, ни следа того горящего страстного взора, каким он смотрел на нее сегодня утром. Чаллен разглядывал ее с равнодушной холодностью, и это длилось несколько напряженных, томительных минут.

— Иди в комнату, женщина!

Даже в голосе ни малейшего намека на чувства!

— Мы что, будем есть?

— Мы будем говорить, а есть буду я.

— Значит, я лягу спать без ужина?

Тедра почувствовала невероятное облегчение — он хочет оставить ее без ужина! Детское наказание!

— И это тоже, — отозвался варвар.

Нерешительно она подошла к Чаллену и взяла его протянутую руку. Отказываться нельзя: они в том месте, где Тедра обязана повиноваться его воле.

Чаллен подвел ее к столу, уставленному тарелками с едой. Здесь было красное и белое мясо, порезанное аккуратными мелкими ломтиками и обильно политое темным соусом, в котором плавали кусочки овощей и очищенных фруктов. В плетеной корзинке горкой лежали сладкие булочки-крумос. Какая-то выпечка, залитая глазурью, распространяла чудесный аромат. В графине искрилось темно-бордовое вино «Яварна». Всех кушаний хватило бы на двоих, а то и на троих.

У Тедры, которая до сего момента совсем не хотела есть, при виде всех этих яств, которые ей были недоступны, потекли слюнки. Чаллен растянулся на одной из кушеток, но не подал ей знака последовать его примеру. Тедре было все равно, где находиться — за столом или у стола. Одно то, что он ел, уже вызывало аппетит. Совсем не трудно обойтись без ужина, не видя еды, но смотреть на эти аппетитные блюда, вдыхать эти восхитительные запахи… В животе у Тедры громко забурчало.

Она уже хотела пойти и сесть на кушетку у окна, но голос варвара остановил ее:

— Сними свое чаури!

Взглянув на Чаллена, Тедра увидела, что он сам отнюдь не собирался снимать с себя ни браки, ни причудливый голубой комток с металлическим отливом. О небо, сколько же раз за сегодня ее одолевало желание стянуть это проклятое чаури! «Уж лучше голой», — мелькала мысль. Но только не сейчас! Предстать перед ним раздетой, когда сам он одет?