Потаенное пламя - Сандра Браун

Руди присел рядом с ней на корточки и положил руку ей на плечо, пытаясь успокоить:

– Джеред сделал то, что должен был сделать, Лорен. Ее положение было безнадежным. Он только избавил ее от страданий. – Его голос звучал тихо и нежно. – Думаю, вы и сами это знаете.

Она перестала плакать, но головы не поднимала.

– Я отвезу ее домой, – сказал Руди, – а ты позаботишься о лошади.

Никогда в жизни Руди не чувствовал себя таким беспомощным. Он не вполне понимал, что произошло между братом и его молодой женой в эти последние несколько дней. Но точно знал только одно: они оба страдают, а он бессилен помочь хотя бы одному из них.

Джеред поднял глаза, до этих пор прикованные к скорбной женской фигурке у его ног, посмотрел на брата и решительно сказал:

– Нет. Она моя жена, и ни один мужчина, кроме меня, не будет о ней заботиться. Если она вернется домой, то только со мной.

Руди не стал спорить. Он молча наблюдал, как Джеред наклонился, взял Лорен под мышки и поставил на ноги. Она резко высвободилась и вызывающе посмотрела на него. Потом, не сказав ни слова, пошла к Чарджеру и вскарабкалась в седло. Она сидела прямо и неподвижно, пока Джеред садился на лошадь позади нее.

Руди смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду. Он недоуменно покачал головой, испытывая горькое чувство из-за того, что ничего не может сделать для этих любимых им людей. Потом стал собирать хворост для погребального костра Пламенной.

Лорен сидела впереди Джереда, стараясь держать спину как можно прямее. Джеред тоже, казалось, стремился избежать любого прикосновения к ней. Он ничем не показал своей реакции на ее истерику. Когда они наконец добрались до ранчо, Джеред помог ей спуститься на землю и у самых дверей дома сказал:

– Медовый месяц кончился. Примите мои поздравления, Лорен. Пока еще никому не удавалось поссорить меня с братом. Прежде чем вам удастся повторить это еще раз, мы уедем. Будьте готовы рано утром.

– Очень хорошо, – ответила Лорен и ушла в дом, даже не посмотрев на Джереда.

* * *

После нежного прощания с семьей Мендес Ларен с тяжелым сердцем возвращалась в Коронадо в дом Оливии, где она чувствовала себя чужой. Если бы не встреча с Еленой и ее новорожденной дочкой, о появлении которой ей сообщил сияющий Карлос несколько дней назад, расставание с «Кипойнтом» было бы просто невыносимым.

Несмотря на их совершенно неожиданный приезд, Оливия не задавала вопросов. Теперь Лорен знала причину ее высокомерно-презрительного отношения к жившей на ранчо семье. Карсон Уэллс вежливо поинтересовался здоровьем Лорен в первый же вечер после их приезда. Как оказалось, теперь он всегда был в числе приглашенных на обед.

Во время обеда Джеред пребывал в самом мрачном настроении и много пил. Оливия неумеренно восхваляла Вандайверов за успехи в строительстве отрезка железной дороги, ведущей к Коронадо.

– Если повезет с погодой, рабочими и так далее, то в следующем году в это время у нас будет железная дорога.

– Прекрасно, – буркнул Джеред в свой бокал.

– Я думала, ты обрадуешься, – огрызнулась Оливия.

Он отодвинул стул и, покачиваясь, встал на ноги:

– Я скажу, чему я не обрадуюсь. Если эти чертовы Вандайверы будут крутиться возле « Кипойнта». Один раз они уже сунулись. Жаль, что меня тогда не было. Я хочу, чтобы они не вылезали за пределы участка, отведенного под строительство электростанции. Ясно?

Его лицо раскраснелось, а янтарные глаза горели, как горят в темноте глаза дикого животного.

– Да, Джеред. Я скажу им об этом. Уверена, что они согласятся, – примирительно сказала Оливия. Джеред фыркнул, расплескав виски из только что наполненного бокала.

Единственное, что примиряло Лорен с этим домом, был ребенок Елены. Ее знакомство с Изабеллой состоялось, когда малышка с жадностью сосала переполненную молоком грудь матери. Лорен поразилась, что Елена, нисколько не смущаясь, кормила ребенка на общей кухне, а Роза любовалась этим зрелищем с законной гордостью бабушки.

У Изабеллы были угольно-черные волосы и такие же глаза, опушенные длинными темными ресницами.

Кроватку девочки поставили в маленькую комнатушку за кухней, в которой жили Роза и Елена. Когда Елена занималась делами по дому. Роза находилась где-нибудь поблизости, чтобы иметь возможность сразу же подойти к ребенку, если он раскричится. Пока такое положение вещей не мешало Оливии, все было в порядке.

Лорен очень переживала из-за того, что Карлос был вынужден жить отдельно от семьи. Она все собиралась поговорить с Джередом и попросить его позволить Карлосу привезти жену и дочь в «Кипойнт». Учитывая, что Мендесы собирались обзавестись еще одним младенцем, им очень пригодилась бы помощь Елены.

К удивлению Лорен, Елена довольно быстро оправилась от родов. Те молодые матери, которых она посещала, когда жила в пасторском доме, после родов неделями оставались в постели, но Елена приступила к своим обязанностям по дому чуть ли не на следующий день и отрывалась от работы, только чтобы покормить Изабеллу.

Поэтому, увидев Елену, бессильно прислонившуюся к перилам лестницы, Лорен заволновалась.

– Елена, что с тобой? – воскликнула она, бросаясь к молодой женщине.

– Наверное, просто устала, – сказала Елена тусклым голосом.

– Почему бы тебе не пойти и не лечь? Я все объясню Оливии.

Она взяла Елену под руку и повела в ее комнатку. Лорен стало еще тревожнее, поскольку та против обыкновения не стала возражать. Она покорно легла в постель, и Лорен прикрыла ее легким одеялом. Ребенок спокойно спал рядом в своей колыбельке. Лорен ушла, надеясь на скорое возвращение Розы, отправившейся за покупками.

После обеда, пока Оливия и Джеред обсуждали какие-то банковские дела, Лорен тихонько проскользнула на кухню. Роза сидела за столом, перебирая четки, и, услышав звук отворяемой двери, открыла глаза.

– Роза, как Елена? – спросила она торопливо. Женщина стиснула руками толстые щеки и несколько раз покачала головой. Ее шоколадные глаза были полны слез.

– Esta enferma. У нее очень скверная лихорадка.

Лорен на цыпочках вошла в затемненную комнату и, подойдя к постели, положила ладонь на лоб Елены. Она горела. Роза раздела ее, и молодая женщина лежала под одеялом только в нижней кофточке. Лорен подкрутила фитиль газового рожка, чтобы добавить освещения, и тотчас же заметила красную сыпь, покрывавшую шею и грудь Елены. Расстегнув кофточку, она убедилась, что и все тело женщины покрыто такой же сыпью. Укрыв Елену, она вернулась на кухню.

– Роза, – Лорен старалась говорить спокойно, – Елену рвало прошлой ночью или утром? Жаловалась она на озноб?

– Si, senora.

На лице Розы было написано отчаяние, и это подтвердило худшие опасения Лорен. Роза сознавала серьезность болезни дочери.