Тирания веры - Ричард Суон

у меня сложилось стойкое впечатление, что я ей не очень нравлюсь. Однако в тот миг во мне неожиданно пробудилось сочувствие к ней. Экономку явно что-то тревожило, но она страшилась Вонвальта. Должно быть, ей пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы обратиться к нему напрямую.

– У меня не так много времени.

– Дело странное, милорд, и я надеюсь, вы окажете мне услугу…

– Мадам, моего внимания требуют множество дел, в том числе и дел государственной важности. Я надеюсь, что это вы окажете мне услугу и как можно скорее объясните, что вам нужно.

Несмотря на столь строгий приказ, который заставил бы заговорить любого мужчину Империи, экономка медлила.

Наконец она сказала:

– Слуги… Им снятся кошмары.

Вонвальт несколько секунд ждал, но когда стало ясно, что больше она ничего не скажет, он раздраженно вздохнул.

– Ради всего святого, женщина, и что же…

– Тысяча извинений, милорд Правосудие, – выпалила экономка. Теперь она говорила быстро, почти лепетала. – Я знаю, вам это кажется пустяком, но ведь вы – Правосудие и имеете дело со старым саксанским колдовством и тайными знаниями, и я подумала, что будет разумно все вам рассказать. Магистр Кейдлек велел нам немедленно докладывать ему о подобных мелочах; и хотя после его ухода мы заново освятили дворец, порой…

Вонвальт поднял руку, призывая к тишине, и она замолкла так быстро, словно он отвесил ей пощечину.

– Дворец освящали?

– Да, милорд, раз в месяц магистр Кейдлек приводил сюда патре или матре, и они освящали дворец, чтобы изгнать любые нерассеявшиеся чары.

Вонвальт недоуменно покачал головой.

– Магистру Кейдлеку не следовало практиковать здесь никакие чары, особенно те, которые могли привлечь внимание… – Он осекся. – Впрочем, нам необязательно вдаваться в подробности.

Экономка неловко помялась.

– Я не знаю, что сказать, милорд. Так уж магистр вел свои дела, и мы не смели задавать вопросы или возражать.

Вонвальт грубо отмахнулся.

– Забудьте об этом. Просто расскажите, что за кошмары вам снятся и почему вы сочли важным доложить о них мне.

– Как я уже сказала, многие слуги во дворце стали видеть страшные сны, и начались они несколько ночей назад, как раз когда вы и… – она кивком указала на меня, – ваша свита поселились здесь.

Вонвальт пожал плечами.

– Это совпадение, – пренебрежительно сказал он, но я уловила в его голосе неуверенность. – Несомненно, прислугу утомил переезд, кроме того, им боязно из-за смены хозяина. Можете сообщить им, что я не намерен требовать от них ничего невообразимого. Мне лишь нужно, чтобы я и мои помощники были обеспечены всем необходимым и могли выполнять свои обязанности.

– Дело не только в этом, – сказала экономка. Вид у нее был такой, словно она вот-вот расплачется. – Кошмары – они одинаковые. Всем снится одно и то же.

Вонвальт молчал. Я почувствовала, как по моей коже побежали мурашки.

– Гм… И что же они видят? – спросил сэр Конрад после минутного раздумья. Его раздражение улетучилось. Экономка наконец привлекла его внимание.

– Мотылька, – просто ответила женщина. – Я… я знаю, это звучит странно, милорд, и я бы вообще не побеспокоила вас, особенно после столь тяжелого дня на службе, но другие слуги очень напуганы. И происходить это стало именно сейчас…

Вонвальт рассеянно кивнул; его взгляд был устремлен в пол, и он сосредоточенно щурился.

– Мотылек… – проговорил он. – Интересно, что же это значит. – Он повернулся ко мне. – Что думаешь?

Я не ожидала, что он меня спросит, и рефлекторно пожала плечами.

– Последние несколько ночей я тоже плохо сплю. Мотылек мне не снился, но я ощущала присутствие какой-то темной сущности.

Вонвальт постучал мундштуком трубки по передним зубам.

– Да, ты утром говорила. Я все думаю о том, что сказал Клавер в храме Савара. – Он снова ненадолго задумался. – «Могущественные друзья». Что он имел в виду? Любопытно. Боюсь, мы настолько привыкли слышать от Клавера загадочную бессмыслицу, что рискуем упустить из виду нечто важное.

– Мне показалось, что ему известно о вашей болезни, – сказала я. Мне не хотелось этого говорить. Озвученные мысли становились весомыми, реальными. С момента нашего утреннего столкновения с Клавером я размышляла о его пророческих словах, однако из упрямства не желала думать, что священник может каким-то образом оказаться причастен к болезни Вонвальта.

– Да. Согласен, – ответил сэр Конрад, явно озабоченный такой перспективой. Он снова повернулся к экономке, которая уже давно потеряла нить разговора. – Мадам, я сочувствую вашей тревоге. Мне жаль, что вас мучают эти… кошмары. Я бы хотел вас кое о чем попросить: постарайтесь запомнить в точности, что именно вы видите каждую ночь. Записывайте это поутру, как только проснулись. Даже если пробудитесь среди ночи, все равно записывайте. А если вы не умеете писать, поговорите с одним из моих помощников или с Хеленой, и они запишут за вас. То же самое передайте слугам. Это понятно?

– Благодарю вас, милорд Правосудие, – сказала экономка. Она даже подошла ближе и положила руку Вонвальту на предплечье. – Мы все время боимся. Эти кошмары так пугают. Мы давно привыкли, что здесь все пропитано древней саксанской магией, но сейчас происходит нечто совсем другое.

Вонвальту явно не нравилось, что женщина коснулась его руки, но он ничего не сказал.

– Хелена, ты не могла бы пригласить священника и освятить дворец? Судя по всему, церковники привычны к подобным просьбам.

– Да, конечно, – сказала я.

– Что-нибудь еще, мадам? – мягко спросил Вонвальт.

– Нет, милорд Правосудие. Если вы проголодались, мы уже приготовили для вас ужин. Вид у вас такой, будто вам бы не мешало хорошенько подкрепиться.

Вонвальт кивнул.

– Благодарю. Возможно, я спущусь позже. Хелена, не жди меня, иди поужинай, – прибавил он, не зная, что я уже поела.

На этих словах мы разошлись: я пошла спать, поскольку совершенно обессилела после столь долгого и напряженного дня, а Вонвальт остался в библиотеке и углубился в книги, пытаясь заставить свой могучий ум разрешить все те вопросы, которые требовали его внимания.

Как ни странно, в ту ночь мне тоже приснился мотылек.

XIV

Таланты Ордена

«Однажды ты увидишь, что люди – это волки, и в тот же день поймешь, что должен либо присоединиться к стае, либо быть съеденным».

ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ВИКОНТА РАГИНМАРА ФОН ОСТЕРЛЕН

Почти все следующее утро Вонвальта с нами не было. Он не сказал мне, куда направляется, но вскоре выяснилось, что он присутствовал на каком-то фиктивном слушании по делу Кейдлека, которое провели лишь для того, чтобы придать всему происходящему видимость законности. Затем он прислал записку с просьбой явиться к нему после полудня, и нас быстро отвезли к Великой Ложе на двуколке. День выдался жаркий