Метро 2035: Крыша мира - Владислав Выставной

– Тогда видящий станет легендой, – ледяной улыбкой усмехнулся Чача. – Мертвой легендой.

* * *

Склад находился в старой штольне, заброшенной после выработки металлоносной жилы. Главные ворота были утоплены в наклонную стену туннеля, прочно задраены и охранялись не блюстителями, а несколькими бойцами внешних сил. На памяти Змея даже неприкасаемые не решались вступать в открытое столкновение с солдатами. Их врагами были блюстители, отвечавшие за внутренний правопорядок. И то смерть каждого пса Директории тянула за собой целую цепочку проблем, распутывать которые было непросто. Змей сам участвовал в таких делах как посредник – с тем, чтобы провинившаяся группировка выдала Директории «козла отпущения»: за кровь блюстителя заплатить можно только кровью.

Анархистам было плевать на эти условности. Что блюститель, что солдат внешних сил – для них не имело значения. Им нужно было раздобыть взрывчатку, и ничто не могло их остановить. Этот молодняк не имел ни опыта, ни корней в мире неприкасаемых, им было плевать на понятия, но главное – на собственное будущее. Они просто не связывали свое будущее с Карфагеном – в этом была их сила и опасность для всех остальных. В другое время Змей попытался бы дать знак неприкасаемым из дружественных группировок, чтобы этих отморозков пресекли на старте.

Сейчас даже связаться было не с кем. Он стал изгоем, и ничего удивительного, что оказался в компании таких же, как он, отщепенцев. В какой-то момент он даже подумал: а может, прав Чача? Может, они и есть та сила, которой предначертано снести убежище, ставшее для многих просто гигантской подземной тюрьмой?

* * *

– Они запрещают нам выходить на поверхность, – говорил Чача, пока они собирались «на акцию», – так эти фрики переиначили старое доброе «на дело». – Верхний мир они называют Закрытым, а великую гору – Запретной. Они решают, как нам жить и что делать. Но мы не скоты. Мы откроем створы для всех. Все смогут выйти из этой помойки и увидеть небо!

– Ты не увидишь небо, – вяло, даже не пытаясь переубедить этого громилу с крестом на черепе, возражал Змей. – Ты увидишь серую пелену. Если успеешь, конечно, – до того как заживо превратишься в ледяную глыбу. И если створы будут открыты для всех – большая часть людей погибнет сразу – просто потому, что не приспособлена к такой лютой стуже. Потом будет радиация, черный снег, «дыхание смерти». А знаешь, что такое дождь из ледяных игл? А что с тобой будет, если вдохнешь «стеклянную пыль»? Живущие на поверхности прячутся в ледниках, кто-то даже неплохо обосновался – но нас не пустят в Хрустальный город.

– Хрустальный город? Что это такое?

Змей задумался. Ответ удивил его самого:

– По правде… Это тот же Карфаген. Только еще более холодный, тесный и злой. Наверху нет счастья. Это тебе говорю я – тот, кто побывал там и чудом вернулся. Нет, я могу вас понять. Вы все родились уже здесь, под землей. Верхний мир кажется вам чем-то волшебным, вы думаете найти там то, чего нет здесь, внизу. При этом забываете, что в горы, под землю люди ушли как раз потому, что жить наверху стало невозможно.

– Но ты все же был там. – Чача упрямо нахмурился. – Мы тоже хотим сделать наш – и только наш выбор. Так что не пытайся нас отговаривать. Просто держись за мной и не лезь под пули, пока я не скажу.

…И вот они залегли в засаде, наблюдая за створами, перед которыми прохаживался часовой с автоматом. Под низким сводом не поленились поставить даже будку с нелепой черно-белой раскраской. Это был рудимент верхнего мира – ведь ничто не мешало выдолбить будку в скале. Впрочем, имелось и караульное помещение, только по другую сторону массивных железных створов, за которые вело ответвление узкоколейки. Взять «в лоб» это укрепление было невозможно. Поэтому основная группа сейчас проникала на территорию склада через вентиляцию. Вторая группа, в которую в качестве грубой рабочей силы взяли и Змея, страховала здесь, снаружи, ожидая, когда ворота откроют изнутри. Только теперь Змей догадался спросить:

– А с часовыми что делать собираетесь?

Ответить ему не успели. Из-за ворот послышались торопливые выстрелы. Громыхнуло. Часовой перед воротами вскинул свободно болтавшийся до этого автомат, бросился в полосатую будку, где сдернул металлическую телефонную трубку.

Над ухом глухо хлопнул выстрел. Стрелял бледный белобрысый паренек. В его руках дымилось странное оружие, в котором можно было узнать ствол и глушитель, но не было ни рукоятки, ни даже привычного приклада – лишь какая-то хитро изогнутая проволока. Солдат выронил трубку и осел внутри будки.

– Вперед! – скомандовал Чача.

Группа поднялась и бросилась к воротам. Как-то сумбурно и непрофессионально для опытного глаза неприкасаемого.

– А ты чего ждешь? – прямо в лицо видящему крикнул Чача.

Змей вдруг понял, что замер на полпути и сейчас произойдет то, чего он меньше всего ждал в такой экстремальной ситуации.

«Выпадение». Как всегда не вовремя. Тогда у Полковника оно привело его на край могилы. Самое мерзкое – сопротивляться этому бесполезно. Взгляд уже заволокло пеленой. Еще немного – и он «выпадет» из этой реальности, всплыв в реальности мнимой. А дальше…

– Ты что, струсил?! – Голос Чачи стал глуше, словно звучал откуда-то издалека. – Станешь тянуть назад группу – я тебя сам пристрелю!

Видящий уже не знал – ответил ли он что-то. Стены туннеля стали таять, ворота штурмуемого склада, открываясь, словно пропускали в сознание другой, призрачный мир.

* * *

…Он несся на огромной скорости, низко над склоном, почти касаясь его. Это не был просто воображаемый полет – он летел вдоль склона Эльбруса в странном костюме, напоминая себе белку-летягу. Странное сочетание, которого он не слышал никогда прежде – «белка-летяга». Как и название костюма – винг-сьют – для невероятного, бешеного полета без крыльев. На голове был обтекаемый шлем, но в ушах выл ветер, заглушая его собственный крик восторга. Что это было – он не знал, как не знал почти ничего из призрачного мира. Но продолжал облет гигантской горы, закладывая вираж, чтобы нырнуть в седловину между вершинами. Он уже видел свою цель – крохотную фигурку человека в развевающемся на ветру широком одеянии. Осталось лишь раскрыть парашют, чтобы погасить скорость и не быть размазанным о скалистый, покрытый льдом склон. Рука в яркой перчатке уже потянулась к кольцу, и…

* * *

…Дикий вопль заглушил звук ветра, а перед глазами вновь возникло подземелье, уже подсвеченное яркими прожекторами. Сознание вернулось в реальность вместе с этим криком, наполненном болью.

Кричал боец в камуфляже. У него был прострелен живот. Змей поднял свою потяжелевшую руку.

В ней был пистолет. Армейский ПЛ-14 – такой он видел лишь однажды, да и то у какого-то блюстителя. Судя по всему, пистолет он добыл у одного из бойцов в камуфляже – по внутреннему пространству склада их лежало около десятка.

Похолодев, Змей уткнул ствол в ладонь – ствол был горячий. Вдавил кнопку выброса магазина. В нем оставался один патрон. Сделал шаг – и под ногами зазвенели гильзы. Машинально вставил магазин на место, отметив, что в стволе должен оставаться еще один патрон. Запоздало взглянул на торчащий индикатор наличия патрона – патрон в стволе был.