После хорошей войны - Марк Семёнович Солонин

извилистой линии границы, не имеющей ни одного серьезного естественного рубежа, финнам предстояло оборонять лишь короткий участок по реке Свирь (севернее, в безлюдной и бездорожной Прионежской Карелии никакой противник не смог бы развернуть значительные силы).

6 декабря 1941 года боевые действия были повсеместно прекращены. В тот же день финский парламент принял постановление о воссоединении освобожденных территорий с Финляндией, территории вне границ 1939 года получили статус военной оккупированной зоны. Разгромить кадровые соединения Ленинградского ВО (элита советских Вооруженных Сил) финнам удалось, но лишь ценой огромных потерь: 26 тысяч человек убиты, 1 тысяча пропала без вести (оказались в плену), более 80 тысяч вышли из строя по причине ранения или болезни. Таким образом, общие потери в полтора раза превысили потери Зимней войны и составили порядка 40 процентов от исходной численности боевых частей финской армии.

Что касается потерь Красной Армии, то единственной достоверной цифрой является численность пленных, учтенных финским командованием: 64 188 человек. Точное число убитых и раненых красноармейцев командование финской армии, разумеется, знать не могло. Советская же историография никакого отдельного учета потерь на финском фронте не вела (ибо и фронта такого, по мнению советских историков, не было вовсе, а было «участие финской военщины в гитлеровской агрессии против СССР»). Тем не менее известные ныне документы и исследования позволяют прийти к следующей ориентировочной оценке потерь Красной Армии: 32 тысячи убитых, 67 тысяч пропавших без вести, 91 тысяча раненых и заболевших, всего порядка 190 тысяч человек.

Дипломатия бомбовозов

Решив свои военно-политические задачи, финны отказались проливать далее кровь в интересах и по планам германского командования - решение отнюдь не очевидное, принимая во внимание степень зависимости Финляндии от Германии (так, уже в конце октября 1941 года экономика Финляндии оказалась в состоянии столь острого кризиса, что финны были вынуждены просить у немцев 175 тысяч тонн зерна, без которого население страны просто не дожило бы до следующего урожая). Тем не менее на предложения, просьбы, требования начать наступление на Ленинград и перерезать у Беломорска Мурманскую железную дорогу был дан вежливый письменный отказ. 4 июня 1942 года в качестве «главноуговаривающего» прибыл сам Гитлер на пару с Кейтелем (формальным поводом был 75-летний юбилей Маннергейма); именинник поблагодарил гостей, но остался непреклонен - над замершим на 2,5 года фронтом оставалась тревожная тишина.

Тем временем на главных фронтах Великой войны происходили грандиозные события. Контуры неизбежного финала проступали все более и более отчетливо. 3 февраля 1943 года (на следующий день после завершения Сталинградской битвы) в главном штабе финской армии в Миккели состоялось совещание высшего военно-политического руководства Финляндии. Участники пришли к единодушному неутешительному выводу: их страна оказалась «в одной лодке» с обреченной на гибель Германией. Что с этим делать - не понимал никто. Негласные контакты между финскими и советскими дипломатами, происходившие в столицах нейтральных государств, показали, что о мирном договоре, в основу которого будет положен возврат к международно признанной границе 1939 года, в Москве не хотят и слышать.

В январе 1944 года Красная Армия окончательно отбросила немцев от Ленинграда, и на освобожденных аэродромах Ленинградской и Новгородской областей началась подготовка грандиозной, самой крупной за все время войны (не советско-финской, а Второй мировой) операции советских ВВС. Первый налет состоялся в ночь с 6 на 7 февраля. Из 785 поднявшихся в воздух бомбардировщиков достигли цели 728 самолетов, которые сбросили на Хельсинки 6991 бомбу общим весом 924 тонны. Среди всего прочего на столицу Финляндии были сброшены две ФАБ-5000 (одна такая бомба могла снести целый квартал), шесть ФАБ-2000 и четыре ФАБ-1000.

12 февраля 1944 года финское правительство направило Ю.-К. Паасикиви (бывшего посла в СССР, будущего премьер-министра, президента, кавалера ордена Ленина, неизменного приверженца политики уступок и умиротворения Сталина) в Стокгольм для встречи и переговоров с советским послом в Швеции тов. Коллонтай. Успешный (для Москвы) ход переговоров должен был подкрепить второй массированный налет на Хельсинки - в ночь с 16 на 17 февраля 408 самолетов сбросили на город 4317 бомб.

23 февраля Паасикиви вернулся с «пакетом» из шести условий заключения мира. Требование вернуться к границе 1940 года (то есть повторно узаконить вооруженный разбой Зимней войны) было всего лишь первым из них.

В придачу шло требование передать Советскому Союзу никелевые рудники Петсамо (на этот раз уже полностью, а не 50 процентов) и выплатить колоссальную контрибуцию в 600 миллионов долларов (примерно 10 миллиардов в ценах сегодняшнего дня).

Для большей убедительности «шесть условий Сталина» были подкреплены самым мощным авианалетом, который состоялся в ночь с 26 на 27 февраля: 863 самолета сбросили на Хельсинки 5182 бомбы суммарным весом 1010 тонн. Характерной особенностью этого удара стало массированное использование тяжелых и сверхтяжелых бомб: 20 ФАБ-2000 и 621 ФАБ-500. Всего в трех налетах на Хельсинки было израсходовано 2575 тонн бомб. Чтобы было понятнее - в ходе знаменитой, описанной в сотнях публикаций серии налетов на Берлин, осуществленных с 8 августа по 5 сентября 1941 года, ВВС Балтфлота сбросили на столицу рейха 36 тонн бомб.

Для склонного к гуманизму читателя поясню, что все было не столь ужасно, как можно подумать, судя по приведенным выше цифрам. Когда в сентябре 1944 года (уже после подписания Соглашения о перемирии) представители советского командования смогли прибыть в Хельсинки, то вместо груды обугленных развалин они, к крайнему своему изумлению, обнаружили полную жизни столицу. По сведениям современного финского историка К.-Ф. Геуста, в населенных районах города упало всего 799 бомб, что, как нетрудно подсчитать, составляет менее пяти процентов от общего числа израсходованных в трех налетах авиабомб. Куда же упали все остальные? Возможно, вопросы эти были заданы командующему дальней авиацией тов. Голованову, феерическая карьера которого (он стал маршалом в 39 лет, пройдя путь от командира бомбардировочного полка до должности командующего АДД всего за 10 месяцев) на этом оборвалась, а сама АДД в конце 1944 года была и вовсе расформирована.

Вернемся, однако, к событиям весны 1944 года. Финны надолго задумались, посовещались (27-29 марта Паасикиви встречался в Москве с Молотовым) и 19 апреля сообщили свое решение: «Принятие таких предложений в значительной степени ослабило бы и нарушило бы те условия, при которых Финляндия может продолжать существовать как самостоятельное государство». Это была ошибка, причем - как показали последующие события - ошибка чрезвычайно дорогостоящая. Надо было соглашаться и не надеяться на чудо; впрочем, легко быть умным